Ракетные технологии Ирана на уровне 1960-х годов

В мае 2009 года в США был обнародован доклад, подготовленный группой американских и российских специалистов, где приводится анализ иранских ядерных и ракетных программ, а также оценка третьего позиционного района ПРО США, который по решению администрации Джорджа Буша принято было разместить на территории Европы.

ТРИНАДЦАТЬ ВЗВОЛНОВАННЫХ МУЖЧИН

Над этим документом в течение года с небольшим работали более десятка видных российских и американских ученых и специалистов в ракетно-ядерной области и в области международной безопасности. Возглавили их работу со стороны США – Институт Восток–Запад, который явился инициатором такой идеи, а от России – Комитет ученых за глобальную безопасность и контроль над вооружениями. Составителями и редакторами доклада стали профессор Стэнфордского университета Дэвид Холлоуэй и ответственный секретарь Комитета ученых Леонид Рябихин. А в число авторов работы вошли Ричард Гарвин, член комиссии Дональда Рамсфельда по оценке ракетных угроз, бывший министр обороны США Филипп Койл, профессор Теодор Постол из Массачусетского технологического института, экс-директор национальной Лос-Аламосской лаборатории Зигфрид Хекер, руководитель американской делегации на переговорах по СНВ-1 Джеймс Гудби, профессор Николай Волошин, работавший заместителем директора Российского ядерного центра ВНИИТФ, профессор Борис Виноградов, бывший директор НИИРП, генерал-майор запаса Виктор Колтунов, заместитель директора Института стратегической стабильности, член-корреспондент РАН Григорий Чернявский и другие. Координацию работ осуществлял директор московского филиала Института Восток–Запад Владимир Иванов. На заключительном этапе доклад рецензировал известный ученый и эксперт в области международной безопасности, бывший министр обороны США Уильям Пери.

Возникает естественный вопрос: зачем стольким уважаемым людям, занимающим столь высокие посты в своих странах, имеющим учеников и последователей в научной и общественной работе по проблемам международной безопасности, возвращаться к уже набившей оскомину дискуссии: есть или нет у Ирана ядерное оружие? Если нет, то когда оно появится? А если появится, то действительно ли Европа окажется перед лицом военной угрозы со стороны Тегерана? А если да, то в чем именно состоит эта угроза? Каков ядерный потенциал Ирана на сегодняшний день и каким он может стать в будущем? Какими возможностями запуска баллистических ракет обладает ИРИ сегодня и какими возможностями он может располагать завтра? Если бы у Европы была система противоракетной обороны, обеспечила бы она защиту континента от этой опасности?

Один из составителей доклада Леонид Рябихин ответил мне так: "Мы считаем, что эти проблемы надо обсуждать еще и еще раз. Дело в том, что о них постоянно говорят в средствах массовой информации. Причем зачастую на основе вводящих в заблуждение данных. А это оставляет простор для самых крайних спекуляций по этому вопросу. Кроме того, на сегодняшний день нет ясности, какую позицию по вопросу ПРО займет администрация президента Обамы. Как она станет выстраивать свои отношения с Ираном и Россией? Что ожидать за термином "перезагрузка"? Очередную риторику или реальное понимание позиции России по обозначенным темам? Обо всем этом наш доклад".

ОДНОСТОРОННИЙ ОТКЛИК

Публикация доклада в США вызвала широкие отклики и комментарии на Западе. В России его как бы и не заметили. А в основе документа лежали очень интересные выводы. В первую очередь, что иранская ракетно-ядерная угроза США и Европе явно преувеличена и Иран очень далек от создания потенциала такой угрозы. Поэтому нет срочной необходимости создавать систему ПРО для парирования этой явно сомнительной опасности. С другой стороны, американские авторы ставят под сомнение технические возможности запланированной к размещению в Европе системы ПРО США отражать заявленные угрозы. В свою очередь, российские авторы, отмечая неадекватность заявленной угрозе развертывания элементов стратегической ПРО в Польше и Чехии, указывают, что это только первые шаги. Сама система содержит существенные потенциальные возможности совершенствования и расширения тактико-технических характеристик элементов ПРО, включающих мощность радара, боевые характеристики и количество перехватчиков. А это несомненно повлияет на потенциал ответного удара российских стратегических сил и будет представлять реальную угрозу российским национальным интересам безопасности.

Ученые предложили администрации президента Обамы стратегическую альтернативу. Либо – дорогостоящее развертывание элементов ПРО США в Европе для парирования мифической угрозы США и Европе со стороны Ирана, КНДР и, как было заявлено Дональдом Рамсфельдом, других стран региона (правда, экс-министр обороны ни разу не объяснил, каких именно "других стран". – В.Л.). А это, естественно, приведет к серьезному ухудшению отношений с Россией в стратегической области и свертыванию процесса сокращения СНВ. Либо – отказ от планов развертывания ПРО в Европе и поиск других более адекватных путей (в первую очередь политических и дипломатических) решения иранской проблемы. С учетом интересов безопасности России и других стран.

Отход Вашингтона от принципов Договора по ПРО 1972 года и выход из него в 2002 году, утверждают составители доклада, значительно осложняют процесс дальнейшего сокращения СНВ и выработку новых договоренностей. От решения вопроса ПРО, несомненно, будет зависеть и успех начавшихся переговоров о новом договоре по СНВ между Россией и США. Между тем российское руководство неоднократно предлагало администрации США ряд инициатив по сотрудничеству и взаимодействию в области оценки и парирования ракетно-ядерных угроз, включая использование российских станций СПРН в Габале и Армавире. Эти предложения остаются в силе и для администрации президента Обамы, напомнили мне участники дискуссии.

Авторы доклада рассказывали мне, что в основу их исследований был положен технический анализ доступной открытой информации по ядерной и ракетной программам Ирана, основанный на технической экспертизе исторического опыта таких программ в СССР/России, США, КНР, а также в Индии, Пакистане, Ираке и КНДР. Отмечалось наличие огромного пласта информации по ракетно-ядерным программам Тегерана и Пхеньяна, которые тесно сотрудничают в этой области. Но большинство этой информации, утверждают ученые, имеет неподтвержденный и бездоказательный характер. А зачастую явно провокационный, дезинформационный или пропагандистский. Попытки использовать эту информацию предпринимали и некоторые американские авторы.

Так, например, известный критик ПРО США Теодор Постол из Массачусетского технологического института упорно отстаивает весьма сомнительную версию, что успехи ракетной программы КНДР, которая является основным источником развития иранской ракетной программы, основаны на широкомасштабных нелегальных поставках ракетных технологий из СССР и России, а также ракетных компонентов и даже ракетных двигателей в конце 80-х – начале 90-х годов прошлого столетия. Он заявил, что специалисты ряда российских ракетных предприятий, КБ и институтов якобы помогают северокорейским специалистам создавать и совершенствовать свои ракеты. Иначе, по его мнению, нельзя объяснить такие успехи КНДР. Хотя на самом деле эти успехи явно преувеличены.

ЕДИНСТВО РАЗНОГЛАСИЙ

Отсутствие достоверной информации, похоже, не смогло не сказаться на точности некоторых оценок в докладе, что присуще и другим аналитическим работам в отношении оценок тех или иных событий в Иране, КНДР и других подобных странах.

Правда, некоторую неопределенность и расплывчатость в оценках ситуации с ракетной программой Тегерана и его ядерными разработками российские эксперты объяснили мне давлением на американских экспертов общей политической обстановки и настроениями в США относительно иранской проблемы. Напряженность вокруг нее, говорили они, нарастала по мере проведения ракетных испытаний в Иране и продолжения процесса обогащения урана. Снижению напряженности вокруг этой темы не способствовали и провокационно-пропагандистские заявления иранского политического и военного руководства. Поэтому на конечной фазе подготовки доклада вполне умеренные оценки сроков создания иранцами ракетно-ядерного оружия, которые поддерживались российскими экспертами, не отягощенными политическими соображениями, были смещены в минимальную сторону. Так, например, в докладе появился тезис, что порог создания простейшего ядерного взрывного устройства в Тегеране может приблизиться к одному году. И это при том, что есть информация о замедлении процесса обогащения урана в Иране из-за технических проблем.

НА ЧЕМ СЕРДЦЕ УСПОКОИЛОСЬ

К каким выводам пришел совместный доклад? Первый – Иран в настоящее время не представляет ракетно-ядерной угрозы для Европы. Нет также никаких конкретных признаков, что он намеревается создавать такую угрозу. Если бы Иран и принял решение разработать и развернуть ракеты с ядерным оружием, которые могли бы поразить цели на всем пространстве Старого континента и США, это заняло бы много лет. Если бы Тегеран решился нанести удар такими ракетами по этим территориям, то он понес бы колоссальные потери от мощного и разрушительного ответного удара.

Второй. Как считают авторы доклада, разработка ядерной боеголовки, которая могла бы быть размещена на существующих ныне или будущих иранских ракетах, заняла бы у Тегерана более шести (а вероятнее, от семи до восьми) лет. Если только у Ирана нет подпольной, глубоко засекреченной программы по обогащению ядерного топлива, то прежде чем приступить к преобразованию накопленного им низко обогащенного урана в высокообогащенный, необходимый для изготовления взрывного ядерного устройства, или к переработке отработанного топлива от строящегося сейчас реактора на тяжелой воде, ему пришлось бы выслать из страны инспекторов МАГАТЭ. Разрыв сотрудничества с МАГАТЭ указывал бы на то, что Иран принял решение о производстве ядерного оружия. А на такой шаг Тегеран пока не идет.

Третий. Объявленной целью предлагаемой США для размещения в Европе системы ПРО является защита Старого континента от иранских ракет промежуточного и межконтинентального радиуса действия (БРПД и МБР). Без значительной помощи извне Иран вряд ли сможет освоить производство ракет такой дальности в течение следующих 10 лет. Первые иранские БРПД и МБР скорее всего представляли бы собой крупногабаритные, заметные ракеты, заправка и подготовка которых к полету занимают много времени. Такие ракеты были бы весьма уязвимыми для упредительного удара. Запуск в производство трудноуязвимых БРПД и МБР современного типа, включая мобильные ракеты и ракеты шахтного базирования, обладающие высокой степенью боеготовности, во много раз превосходит нынешние экономические и технологические способности Ирана.

Четвертый. Предполагаемая к размещению в Европе система ПРО обладает существенными техническими изъянами. Это касается в первую очередь так называемого Европейского промежуточного радара (European Midcourse Radar), предназначенного для установки в Чехии. Если бы Иран смог запустить в производство БРПД и МБР, даже основанные на старых технологиях, то очевидно, что он смог бы разработать и простые контрмеры (муляжи, специальные покрытия конусов ракет и прочее), а также развернуть большее количество ракет, что сделало бы предлагаемую систему ПРО еще более неэффективной.

Пятый. Стратегическая система ПРО США в Европе создает очень мало преимуществ в обеспечении безопасности от потенциальной угрозы со стороны Ирана. С другой стороны, эти планы уже осложняют комплекс исключительно важных отношений безопасности, прежде всего между США и Россией. Россия рассматривает намечаемое развертывание ПРО как угрозу ее способности нанесения ответного удара, и, таким образом, как подрыв потенциала сдерживания ее стратегических сил. Авторы доклада заключают, что в этой связи продолжение работ по размещению европейской системы ПРО в Чехии и Польше не имеет смысла.

Шестой и главный. Непосредственная опасность, утверждают ученые, связана с военными и политическими последствиями в ситуации, если Иран обзаведется ядерным оружием и средствами доставки, позволяющими наносить удары по целям на Ближнем Востоке. В этой связи в докладе содержится призыв к России и США наладить эффективное сотрудничество между собой и с другими странами, с тем чтобы, действуя дипломатическими и политическими методами, убедить Тегеран принять меры, недвусмысленно демонстрирующие соседним странам и международному сообществу, что его ядерная программа направлена исключительно на мирные цели. Разработать возможные ответные меры на случай, если Иран пойдет на прекращение сотрудничества с инспекторами МАГАТЭ или как-то иначе предпримет попытку прорыва в число ядерных держав. Серьезным образом изучить возможности сотрудничества в сфере ПРО.

05.06.2009 | Виктор Литовкин