ФЕРГАНСКАЯ ДОЛИНА: ТАДЖИКСКО-КЫРГЫЗСКАЯ ГРАНИЦА МОЖЕТ СТАТЬ НОВЫМ "КАРАБАХОМ"

Кулдаш не уверен, в какой стране он живет. По национальности он кыргыз, имеет кыргызский паспорт, а вот у его сына паспорт таджикский. "Мой сын живет в следующем доме, в Кыргызстане. Мой же дом, как предполагается, находится на территории Таджикистана", – говорит он с кривой усмешкой.

"При советской власти мы пасли своих коров где хотели безо всяких границ", – добавляет он. Теперь, говорит он, показывая направо и налево, где находятся две страны, возникшие после распада СССР, очень трудно определить, где же находится граница. "Очень часто все зависит от того, какую карту используют спорящие стороны: карту, составленную в 1936 году, в 1960 году или 1970-ых годах, потому что на всех них линии демаркации отмечены по-разному. Так что можно спорить сколько угодно".

Границы между странами в Ферганской долине размыты и не представляют заслона на пути наркоторговцев и, по словам региональных властей, исламских боевиков. Во многих областях, таких как окрестности таджикского населенного пункта Чарку, граница не обозначена и проходит через селения, в которой перемешаны представители разных национальностей, а соседние дома находятся в разных государствах. Вопрос о правах на выпас скота и доступ к воде способствует обострению межнациональной напряженности, а местные жители выражают недовольство тем, что местные власти не желают разбираться в возникающих спорах. Пограничные КПП отсутствуют, так как установка подобных объектов будет означать признание фактической делимитационной линии.

Потенциал для возникновения конфликта большой. Недавно корреспонденты EurasiaNet стали свидетелями ожесточенного столкновения между представителями таджикского и кыргызского населения. Стороны обвиняли друг друга, утверждая, что именно они дольше живут в этой местности. Их заявления напоминали аналогичные горячие споры на Кавказе – сравнение, которое не чуждо и самим жители этих сел.

"Они считают, что мы меньшинство, а у них все права. Если будет так продолжаться, все может вылиться в открытый конфликт или даже войну – через пять месяцев или пять лет. Может возникнуть новый Карабах", – говорит кыргызский учитель Аберосат из села Кокташ, которое таджики называют Сомонен.

Обвинения и контробвинения обычно начинаются с драк после уроков и расхождений в данных о численности населения. Так, например, одни местные жители считают, что их общину подавляет более представительное население другой национальности – таджиков или, наоборот, кыргызов.

Аберосат винит в противостоянии таджиков. "Наша национальная ментальность диктует нам необходимость поддерживать добрые отношения с соседями и не конфликтовать с ними. Но в таджикской национальной культуре все наоборот", – говорит Аберосат.

В точно таких же словах учитель таджикской школы, стоящей через несколько сот метров, обвиняет в нагнетании напряженности кыргызов. "Если мы, взрослые, видим дерущихся детей, мы разводим их в стороны и говорим, что нельзя драться, – рассказывает Израэль. – Но на кыргызской стороне все наоборот. Если они видят, что кыргызские дети бьют таджикских ребятишек, они только подбадривают их". Учитель обвиняет кыргызов в том, что они стремятся занять господствующее положение. "Идет своего рода борьба за власть. Кыргызы хотят, чтобы села были только кыргызскими. Мы жили здесь вместе веками и должны жить так и дальше в атмосфере дружбы".

Кусан, отрекомендовавшийся кыргызским патриотом и уроженцем села Кокташ, обвиняет таджиков в том, что именно таджики часто являются зачинщиками в детских драках. "Они бесчестные", – уверждает он. Он и его друзья уселись напротив одного таджикского дома. Из дома вышла женщина и быстро юркнула обратно. Парни показывают на нее пальцами и недобро хохочут. По словам Кусана, он находится на переднем крае борьбы за свой кыргызский народ. "Другие кыргызы не живут на границе и поэтому не понимают ничего в патриотизме. Мы живем здесь, чтобы защищать границу. Каждую неделю у нас здесь возникает какой-нибудь конфликт".

На своем рисовом наделе у раздувшейся по весне реки Нематулла показывает вниз и вверх, пытаясь объяснить, где проходит граница. За свой участок земли он спокоен: эта земля принадлежала его семейству из поколения в поколение. Но и он порой остро ощущает культурные различия между двумя народами. "Таджики обижаются, что кыргызы все время пьют. В трезвом состоянии это очень хорошие люди, но вот если чуть-чуть выпьют…", – говорит он, качая головой.

По словам Нематуллы, он поддерживает добрые отношения со своими кыргызскими соседями, а вот кыргызские власти, по его словам, практикуют двойные стандарты. "Кыргызские машины могут въехать в Таджикистан и направиться в административный центр Истаравшан, и никто их не тронет, даже если они будут с кыргызскими номерами. Но нам в наших машинах с таджикскими номерами путь в [кыргызский административный центр] Баткен заказан, – говорит он. – Мы не можем спокойно попасть туда. Полиция нас останавливает, задерживает, угрожает".

Вопрос о границе стоит очень остро, признает председатель Пограничной службы Кыргызстана Токтокучук Мамытов. "В повседневной жизни постоянно возникают какие-то проблемы: то соседи не могут поделить между собой воду, то чей-то скот забрел в огород соседей, и так далее. То же самое, что везде во всем мире". Но серьезный конфликт невозможен, подчеркивает он.

В последние четыре года комиссия по делимитации таджикско-кыргызской границы "добилась весьма плодотворных результатов, проделав большую работу. Протяженность границы между Таджикистаном и Кыргызстаном составляет 971 км, и мы разобрались почти с 50 процентами этого участка, – отмечает Мамытов. – В данный момент у нас имеются три-четыре спорных территории, по которой отсутствует определенность, но эти вопросы не представляют угрозы для таджикско-кыргызских отношений".

А вот по словам менеджера проекта баткенского неправительственного Фонда международной толерантности Зейнуры Исабековой, пока Бишкек и Душанбе ведут разговоры, вполне может вспыхнуть конфликт. "Ситуация сложная, потому что правительства не желают менять свою жесткую позицию относительно того, какая земля кому принадлежит, – говорит она. – Может произойти конфликт, и не только из-за демаркации, но и по причине других социальных проблем. Имеются большие проблемы с такими факторами, как вода, земля, миграция и прочее, усугубляющие проблему демаркации границ".

Возможность конфликта в последнее время стала нарастать с началом строительства дороги и моста на спорной территории. В марте Бишкек объявил, что арендует у Таджикистана спорный участок земли для строительства дороги в Баткенской области. Кыргызские сельчане пришли в ярость. По их мнению, данное соглашение является молчаливым признанием того, что спорная территория принадлежит Таджикистану.

А пока некоторые превратили это состояние неопределенности в источник своего процветания, создав в "нейтральных" районах неофициальные зоны свободной торговли. Недавно близ села Чарку таджикский и кыргызский предприниматели передавали из рук в руки автомобиль "Лада". Кыргызский торговец автомобилями по имени Нурек, еженедельно доставляющий по автомобилю из города Ош, очень доволен сотрудничеством с таджиком Бохиром. Хотя никто из них доподлинно не знает, какой стране принадлежит этот участок земли, они смеются: машина ведь без номеров. "У нас такое соглашение", – говорят они с улыбкой.

От редактора: Дэвид Триллинг является центральноазиатским координатором EurasiaNet.

05.VI.2009