МАСКА "ФАРАОНА"

Обама пытался "перезагрузить" отношения между США и исламским миром, но мусульмане ему не поверили

ЛИЦО С МАГИЧЕСКИМИ ВОЗМОЖНОСТЯМИ
На одном из круглых столов в рамках XIII Петербургского экономического форума случился политический спор, любопытный хотя бы тем, что он возник между журналистом и депутатом. Старший политический аналитик американского телеканала CNN Билл Шнайдер, явно уязвленный некоторыми прозвучавшими в дискуссии суждениями, заявил, что политический потенциал Соединенных Штатов в мире недооценивать не следует и что он еще проявит себя в ближайшее время. В ответ член итальянского парламента Джульетто Кьеза высказал мнение о том, что после кризиса мировая ситуация станет качественно иной "и все решения уже не будут приниматься в Вашингтоне", а если Америка все же будет навязывать всем свою политику, то это будет главной опасностью для человечества.

Аргументы итальянца американский журналист почему-то расценил как скепсис в отношении эффективности политики Барака Обамы, и принялся доказывать, что если президент США "не продавливает демократию, а просто старается влиять на мир", то это еще не признак слабости Вашингтона.

Через телекамеру, перемещающуюся в президентском эскорте, мир в самом деле воспринимается особым образом. К примеру, когда в объектив такой камеры в Каире попадают статуэтки фараона с лицом Обамы в руках сияющего улыбкой уличного торговца, вера в несокрушимое могущество Америки укрепляется с новой силой. Неторопливый европейский публицист, проходя по той же арабской улице, но уже не парадной, по окончании высокого визита, может услышать совсем не обязательно восторженные оценки как о госте, так и о заокеанской супердержаве.

Телекамеры российского канала "Вести" вроде бы не входят в состав эскорта президента Обамы, к тому же на петербургском форуме он не присутствовал. Тем не менее, обозреватели средства массовой информации, принадлежащего нашему государству, избрали такие интонации и такой круг обсуждаемых тем и участников, что возникало впечатление: Обама здесь, он с нами, и если он даже не фараон, то по меньшей мере лицо с магическими возможностями. Ибо только он, Обама, может осуществить якобы остро необходимую России "экономическую сторону перезагрузки", убедив наконец свой недоверчивый Конгресс в необходимости и целесообразности приема России во Всемирную торговую организацию. Благо Европа уже нас там ждет с распростертыми объятиями, и только в Вашингтоне сохранились досадные сомнения.

"Необходимо совершенствовать законодательство и преодолевать бюрократию", – наставительно жужжит отечественный телеканал в уши отечественной аудитории. О том, какие изменения в нашем законодательстве уже произведены ради выполнения условий чаемого членства, равно как и об их уже ощутимых и отдаленных последствиях, не произносится ни слова. Об опыте бывших советских республик, принятых в ВТО, также ничего не говорится. Хотя даже без всякой статистики один перечень был вполне "говорящим": Грузия, Молдова, Киргизия, Украина. О том, в какой форме сегодня пребывает ВТО и когда завершится бесконечный Дохийский раунд (к вопросу о голодающем "третьем мире", предмете заботы Зернового саммита) – политкорректный молчок.

Между тем, в речи президента Медведева, равно как и в его развернутом интервью "Коммерсанту" об экономических проблемах мира и России, о непременной необходимости вступления в ВТО не упоминалось. Президент говорил о том, что специалисты придумали буквенные обозначения для разных сценариев кризиса, но важны не буквы, а те издержки, которыми он обойдется человечеству. Он говорил об ответственности сильных перед слабыми – иными словами, о том, что в любом сценарии им принадлежат главные роли.

Президент говорил также об отсутствии "длинных денег" в отечественной экономике, о несовершенстве ее структуры, о желательности превращения рубля в одну из мировых резервных валют. Даже самый непросвещенный читатель мог догадаться, что за нерешенность всех этих задач, озвученных еще два года назад здесь же, в Петербурге, несет ответственность тот же самый финансовый блок правительства, представителям которого угодливо подсовывали микрофон репортеры "Вестей".

Западную прессу, как известно, интригует вопрос о том, кто именно – президент или премьер – более влиятелен в России в принятии решений, в том числе внешнеэкономических, и чье влияние первостепенно в контроле над масс-медиа. Освещение форума на государственном телеканале создавало впечатление о том, что и дипломатию, и информационную политику у нас диктуют не первые, а по должности вторые и даже третьи лица – министр финансов Кудрин, министр экономики Набиуллина и их аппаратные и околополитические братья по разуму. Какие-либо иные точки зрения, пусть даже совпадающие с позицией искренне сочувствующих нам, опытных и авторитетных иностранцев, не играли будто вовсе никакой роли, как и изменения, происшедшие за год в мировых финансовых институтах. Даже наоборот: чем глубже кризис, тем больше мы, оказывается, обязаны стремиться в даже целиком оскандалившиеся мировые институты.

СОСИСКИ В ОБМЕН НА НЕФТЬ

Столь ли могуществен "фараон", слова которого о "перезагрузке" приводят некоторых отечественных чиновников, экспертов и обозревателей в состояние благостной готовности услужить? Похвалы его красноречию и манере держаться звучат в западной прессе далеко не таким уже дружным хором, как непосредственно после смены власти в Белом Доме, и все чаще, особенно после саммита "двадцатки", западные авторы признают, что Барак Обама еще не добился внешнеполитических результатов, однозначно свидетельствующих об успехе.

Стоит заметить, что Обама, пустившийся в эту пору в третий по счету тур по Европе и Ближнему Востоку, не занимался агитацией за ценности глобальной свободной торговли и уж тем более за всеобщую дебюрократизацию. А если говорил о демократии, то не во-первых, а в-пятых. А о правах женщин – в-шестых, и то исключительно в контексте равного доступа к образованию, в чем ничуть не противоречил позиции советских марксистов и ныне правящей китайской компартии.

Более того, на этот раз американский президент выбрал для своего посещения четыре государства, отнюдь не являющихся самыми последовательными образцами устройства по американской экономической модели. Принцип выбора был совершенно другим: Обама ограничил свой визит посещением системообразующих держав Европы (Германия и Франция) и арабского Востока (Саудовская Аравия и Египет). Если же в процессе переговоров заходила речь о малых и промежуточных странах, то только в роли объекта, а не субъекта власти и ответственности – в том числе Израиль и Палестина.

"В последний раз американского лидера встречали в арабском мире летающей туфлей", – напомнила The Daily Telegraph. В этот раз обошлось без полетов туфли – не в последнюю очередь по той причине, что накануне в Белом Доме израильскому премьеру было дано понять, что никакой "самодеятельности" над иранскими ядерными объектами Вашингтон не позволит. На всякий случай Збигнев Бжезинский в The Washington Post вдогонку сравнил израильское лобби с маккартистами.

В Каирском университете Обама столь же решительно заявил, что Америка выступает за суверенитет Палестины и полную ликвидацию еврейских поселений на ее территории. Однако даже заверений в том, что Америка не намерена оставлять в Афганистане военные базы, не убедили аудиторию в том, что Америка сменила свой подход к арабскому миру. Тем более что как раз накануне появления Обамы в Эр-Рияде на экране "Аль-Джазиры" вновь возник живой и здоровый Усама бин Ладен со словами о том, что Америка посеяла ровно столько семян гнева, сколько мирных жителей были вынуждены бежать из пакистанской долины Сват. Между тем упоминания о Пакистане Обама всячески стремился избежать, как и его помощники, заранее отсеявшие неудобные вопросы на пресс-конференциях.

Обаме досталось и справа, и слева. Amnesty International подвергла Обаму осуждению за сам факт выступления в "тоталитарном" Египте. Во дворце саудовского монарха, когда Обаме был вручен дар в виде массивной золотой цепи, он был вынужден наклониться, что тут же было воспринято прессой как поклон перед королем. Одновременно британские журналисты узнали о специальной инструкции Госдепа, предписывающей всем американских посольствам на День независимости США пригласить иранских дипломатов на барбекю, что тут же получило название hot dog diplomacy – сосисочной дипломатией.

В Европе, где поводом для визита Обамы была 65-летняя годовщина открытия второго фронта во Второй мировой войне (D-Day), гостя встречали также без ожидаемого почтения. В Германии Обама был вынужден услышать из уст престарелого антифашиста Эли Визеля реплику о том, что Бухенвальд был "первым экспериментом в области глобализации". Во Франции посещение мемориала ветеранам Нормандии было расценено как нелепая пиар-акция, политически неудачная прежде всего для Николя Саркози.

Добился Обама своей цели или нет? Его старания понравиться арабам были восприняты как проявление слабости, которого и следовало ожидать от "американского Горбачева" (именно так его воспринимают в странах Залива), а основной мотив связывался с нефтяными интересами, равно как, разумеется, и с попытками добиться удобного результата выборов в Иране. Главный редактор "Аль-Кудс аль-Араби" Абдель-Бери Атван в статье "Половинные извинения не принимаются" пишет, что предложенное в Каире "новое партнерство" Америки с исламом не содержит ничего нового по сравнению с политикой Буша (которого в Эр-Рияде, кстати, одарили точно такой же золотой цепью). Сочувствующая американским демократам Jerusalem Post назвала речь Обамы в Египте "поразительно наивной"; парижская пресса негодовала в связи с тем, что он "оправдал" посещение мусульманками публичных мест в хиджабах, против чего французы в своей стране боролись через верховный суд. При этом все обозреватели снисходительно признавали, что Обама в самом деле исправно старался повлиять на мир, и взял на себя действительно амбициозную задачу, хотя вряд ли с ней справится. О фараонах так не говорят.
08.05.2009

Константин Черемных

(Продолжение следует)