"Stratfor": Давние мифы Запада об Иране мешают выстроить эффективную дипломатию 00:47 17.06.2009
Заблуждение Запада сталкивается с иранской реальностью
В 1979 году, когда мы были молоды и мечтательны, в Иране произошла революция. Когда я спросил экспертов о том, что случилось, они разделились на два лагеря.
Первая группа экспертов Ирана утверждала, что шах Ирана, несомненно, выжил бы, что недовольство было просто циклическим событием, управляемым его силами безопасности, и что иранский народ был объединен программой модернизации иранского монарха. Эти эксперты пришли к этому мнению, по несколько лет разговаривая с одними и теми же иранскими чиновниками и предпринимателями - иранцами, которые жили в богатстве, имели власть и говорили по-английски при шахе, поскольку иранские эксперты зачастую не так хорошо говорили на фарси.
Вторая группа иранских экспертов расценивала шаха как репрессивного зверя, и считала, что целью революции было освобождение страны. Их источниками были представители интеллигенции и академики, поддерживающие восстание – иранцы, знавшие о том, во что верит прежний верховный лидер Аятолла Рухолла Хомейни, но не считавшие, что он имел большую поддержку. Они думали, что революция улучшила бы состояние прав человека и свободы. Эксперты этой группы еще меньше говорили на фарси, чем эксперты первой группы.
Неправильное истолкование мнений в Иране
Получая ограниченную информацию об Иране от англоязычных оппонентов режима, обе группы иранских экспертов получили ошибочное представление о том, кто возглавлял революцию, поскольку иранская революция вообще не была совершена людьми, говорившими на английском языке. Она была сделана торговцами на городских базарах, сельскими крестьянами, духовенством – людьми, не говорившими с американцами, так как они не могли делать этого. Это демографическое сообщество не было уверено в достоинствах модернизации и не имело никакого представления о достоинствах либерализма. Представители этих слоев с младенческих лет знали о преимуществе ислама, и что иранское государство должно быть исламским государством.
Американцы и европейцы имели неправильное представление об Иране на протяжении 30 лет. Даже после падения шаха продолжал жить миф о том, что существует массовое движение людей, требующих либерализации – движение, которое при содействии Запада могло бы сформировать большинство и возглавить страну. Мы называем эту перспективу "либерализмом iPod". Это идея о том, что каждый, кто слушает рок-н-ролл на цифровом медиа-плейере, пишет блоги и знает, что такое "Twitter", обязательно должен быть ярым сторонником западного либерализма. Более того, существенно и то, что это представление почти не признает тот факт, что владельцы таких плейеров являются немногочисленным меньшинством в Иране – бедной, религиозной стране, в целом довольной революцией, произошедшей 30 лет назад.
Это без сомнения те люди, которые хотят либерализовать режим Ирана. Таких людей можно найти как среди интеллигенции Тегерана, так и среди студентов. Многие из них говорят на английском, что позволяет им быть путешествующими журналистами, дипломатами и агентами разведки. Это те, кто может и хочет говорить с жителями Запада. Именно эти люди предоставляют Западу чрезвычайно искаженное мнение об Иране. Они могут создать впечатление, будто фантастическая либерализация под рукой – но не тогда, когда вы осознаете, что владельцы плейеров, говорящие на английском языке, не составляют большинство в Иране.
В прошлую пятницу президент Ирана Махмуд Ахмадинеджад был переизбран, набрав около двух третей голосов. Сторонники его оппонента, как в Иране, так и за его пределами, были потрясены. Результаты опроса показывали, что бывший премьер-министр Ирана Мир Хуссейн Мусави пользуется большей популярностью, чем Ахмадинеджад. Конечно, интересно размышлять о том, как можно было провести опрос в стране, где телефоны есть не у всех, а телефонный звонок может привести к судебному процессу. Поэтому в опросе, вероятно, принимали участие люди, имеющие телефон и живущие в Тегеране и его пригородах. Среди этих людей Мусави, вероятно, одержал победу. Но за пределами Тегерана и людей, которых было невозможно привлечь к опросу, цифры стали совершенно другими.
Некоторые все еще обвиняют Ахмадинеджада в обмане. Это, конечно, возможно, однако трудно увидеть, как он смог "украсть" победу с таким превосходством. Для этого необходимо задействовать невероятное количество людей. Также существует риск получить совершенно другие цифры, в отличие от ожидаемых. Широко распространенное мошенничество означало бы, что Ахмадинеджад сфабриковал результаты в Тегеране, не имея никакого отношения к голосованию. Однако у него было много могущественных врагов, которые могли бы быстро определить и рассказать об этом. Мусави все еще настаивает, что его победа была "украдена", и мы должны оставлять эту возможность открытой, хотя очень сложно представить механизм этого.
Популярность Ахмадинеджада
Также здесь отсутствует важный момент: Ахмадинеджад пользуется широкой популярностью. Он не говорит о проблемах, волнующих городскую интеллигенцию, а именно об экономике и либерализации. Ахмадинеджад говорит о трех фундаментальных проблемах, волнующих остальную страну.
Во-первых, Ахмадинеджад говорит о набожности. В иранском обществе желание говорить о религии очень важно. Хотя возможно, американцам и европейцам трудно поверить в то, что есть люди, для которых экономический прогресс не является существенным, но есть люди, которые хотят поддерживать свои сообщества такими, какие они есть и жить так, как жили их прародители. Есть люди – начиная со времен шаха, и заканчивая временами Мусави – которых модернизация не привлекает. Они прощают Ахмадинеджаду его экономические неудачи.
Во-вторых, Ахмадинеджад говорит о коррупции. Люди в сельской местности считают, что аятоллы, которые наслаждаются огромной властью и богатством, и ведут образ жизни, отражающий все это, развратили Исламскую революцию. Многие из религиозной элиты точно не любят Ахмадинеджада, поскольку он систематически поднимает вопрос о коррупции, которая имеет резонанс в сельской местности.
В-третьих, Ахмадинеджад является представителем иранской системы национальной безопасности - чрезвычайно популярной позиции. Нужно всегда помнить о том, что война Ирана с Ираком в 1980 гг., которая длилась 8 лет, стоила жизни и страданий, закончившись его поражением. Иранцы, особенно бедные слои населения, ощутили эту войну особенно серьезно. Именно они воевали в этой войне, потеряли мужей и сыновей. Как и в других странах, воспоминания о проигранной войне не обязательно признаются законом. Скорее наоборот, они могут породить надежды на возродившийся Иран, таким образом, признавая жертв этой войны, что и делает Ахмадинеджад. Утверждая, что Иран не должен идти назад, а стать великой державой, он говорит с ветеранами и их семьями, которые хотят получить что-то позитивное из того, чем они пожертвовали ради этой войны.
Возможно, самым важным фактором в пользу Ахмадинеджада стало то, что Мусави выражал мнение и был представителем более благополучных районов Тегерана, и чем-то это напоминает президентские выборы в США, где представителем является человек из Джорджтауна и нижнего Ист-Сайда. Такая поддержка разобьет вас в пух и прах, что и произошло с Мусави. Мошенничество это или нет, Ахмадинеджад одержал победу, и весьма значительную. То, что он выиграл, не загадка; загадка в том, почему другие думали, что он проиграет.
На некоторое время в пятницу показалось, что Мусави сможет созвать восстание в Тегеране. Однако момент прошел, когда силы безопасности Ахмадинеджада въехали на мотоциклах. И это оставляет для Запада самый неблагоприятный сценарий: демократически избранный антилиберал.
Западные демократии предполагают, что общество изберет либералов, которые защитят их права. В действительности мир намного сложнее. Гитлер является классическим примером того, кто пришел к власти конституционным путем, а затем "распотрошил" Конституцию. Точно так же, победа Ахмадинеджада является одновременным триумфом демократии и репрессий.
Дорога вперед: Почти все то же самое
Теперь вопрос заключается в том, что произойдет дальше. По сути дела, мы можем ожидать, что Ахмадинеджад консолидирует свою позицию под прикрытием борьбы против коррупции. Он хочет "убрать" аятолл, многие из которых являются его врагами. Ему потребуется поддержка верховного лидера Ирана Аятоллы Али Хаменеи. Эти выборы сделали Ахмадинеджада могущественным президентом, возможно, самым могущественным со времен революции. Ахмадинеджад не хочет бросать вызов Хаменеи, и мы подозреваем, что Хаменеи тоже не захочет бросить вызов Ахмадинеджаду. Появляется "вынужденный брак", который может поставить других религиозных лидеров в затруднительное положение.
Без сомнения, надежды на то, что новое руководство Ирана откажется от ядерной программы, разбились. Покровитель этой программы одержал победу, отчасти потому, что он защитил ее. Мы все еще видим, что Ирану еще далеко до производства ядерного оружия, однако надежды администрации Обамы на смену руководства – или, по крайней мере, на то, что его тон станет более мягким и примирительным – были разбиты. Что интересно, Ахмадинеджад послал поздравления президенту США Бараку Обаме в честь его инаугурации. Мы ожидали бы от Обамы взаимного ответа при его открытой политике, которую вероятно утвердил вице-президент Джо Байден, предполагая, что он говорил от лица Обамы. Как только проблемы с обманом во время голосования разрешатся, мы получим более ясное представление о том, продолжится ли политика Обамы. (Мы ожидаем, что так и произойдет).
Теперь перед нами два президента в политически безопасных позициях, что обычно формирует основу для переговоров. Проблема в том, о чем готовы вести переговоры иранцы и что готовы предоставить американцы для привлечения иранцев на стол переговоров. Иран хочет большего влияния в Ираке и признания его роли как регионального лидера, но США не хотят давать им это. Америка хочет видеть конец иранской ядерной программы, чего не хочет сам Иран.
На первый взгляд, может показаться, что все это "открывает двери" для нападения на ядерные установки Ирана. У бывшего президента США Джорджа Буша не было – у Обамы тоже нет – никакого желания совершить подобное нападение. Оба президента заблокировали нападение израильтян, предполагая, что они действительно хотели сделать это.
В настоящее время выборы, вероятно, заморозили статус-кво на месте. Похоже, ни США, ни Иран не готовы сделать значительный шаг вперед, и нет третьих стран, которые захотели бы быть вовлеченными в проблему, помимо случайной европейской дипломатической миссии или угрозы со стороны России продать что-нибудь Ирану. В конечном счете, мы пришли к тому, о чем знали уже давно: эта игра закрепилась на месте, и продолжается.
Джордж Фридман
"Stratfor", 15 июня 2009 года
|