Иран после состоявшихся там на прошлой неделе президентских выборов вновь оказался в центре внимания мирового сообщества. Что, разумеется, объясняется в первую очередь ядерными и ракетными амбициями Тегерана. А они не могут не беспокоить и ближних, и дальних соседей Исламской Республики.

ПРОЦЕСС ИДЕТ

Возникновение иранского ядерного вопроса следует отнести к 2002 году. Тогда Тегерану, которому долгое время удавалось скрывать истинные масштабы своей ядерной программы, впервые были предъявлены серьезные обвинения о незаконной деятельности в рамках Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) как безъядерного государства.

Впрочем, иного и быть не могло: в отличие от опытно-конструкторских работ в современных условиях этап крупного производства в ядерной области скрыть практически невозможно. В августе 2002 года оппозиционная иранскому режиму исламистская группировка "Организация моджахедов иранского народа" публично предоставила доказательства наличия в Иране двух неизвестных ранее ядерных объектов: по производству тяжелой воды в Араке и обогащению урана в Натанзе. Позднее американские космические средства подтвердили эту информацию. В результате Вашингтон смог поставить вопрос о том, что Иран занимается незаявленной в МАГАТЭ деятельностью.

С этого момента иранский ядерный вопрос стал носить перманентный характер, что было обусловлено настойчивым стремлением Тегерана создать на собственной территории полный ядерный топливный цикл. Эта деятельность, способная служить научно-технологической основой для создания ядерного оружия, встретила серьезное противодействие со стороны международного сообщества, крайне обеспокоенного возможностью ядерного распространения в таком взрывоопасном регионе как Большой Ближний Восток.

В настоящее время в Исламской Республике Иран (ИРИ) реализуются как урановая, так и плутониевая ядерные программы. Наиболее существенных успехов Тегерану удалось добиться в развитии именно урановой программы. Так, на установке по конверсии урана в г. Исфаган в значительных количествах производится гексафторид урана. К началу февраля 2009 года уже было получено 357 тонн этого материала.

Количество действующих газовых центрифуг на установке по обогащению топлива в Натанзе достигло четырех тысяч. Помимо этого порядка 1,5 тыс. центрифуг смонтированы и находятся под вакуумом, а еще около 500 монтируются. Таким образом, Иран реально выходит на эксплуатацию 6 тыс. газовых центрифуг, что говорит о реализации на 50% заявленных в апреле 2008 года президентом ИРИ Махмудом Ахмадинежадом планов о дополнительном развертывании 6 тыс. центрифуг, вопреки пяти принятым резолюциям Совета Безопасности ООН.

В период с февраля 2007-го по ноябрь 2008 года в каскады центрифуг было подано около 10 тонн гексафторида урана, который был обогащен до 3,5% по урану-235. Процесс обогащения урана продолжается, в результате чего на конец января 2009 года было накоплено 1010 кг низкообогащенного гексафторида урана. В случае, если этот материал будет использован для дальнейшего обогащения, может быть наработан расщепляющий материал на один ядерный боезаряд на основе оружейного урана.

Идет процесс модернизации газовых центрифуг. И хотя в основном используются центрифуги первого поколения малой мощности Р-1 (иранское название – IR-1), в опытной эксплуатации находятся и более совершенные образцы: IR-2 и IR-3. В частности, с января 2008 года на экспериментальной установке по обогащению топлива PIV в Натанзе действует каскад из 10 центрифуг IR-2.

Степень развития иранской плутониевой программы существенно ниже. В Араке с сентября 2004 года строится исследовательский тяжеловодный реактор IR-40 мощностью 40 МВт, который сможет нарабатывать ежегодно порядка 9 кг плутония. Вызывает беспокойство тот факт, что после августа 2008 года Тегеран не разрешает МАГАТЭ проводить инспекции названного объекта, а завершение строительства соответствующих сооружений не позволяет проводить необходимый мониторинг по спутниковым данным.

К настоящему времени строящийся ядерный реактор уже обеспечен как ядерным топливом, так и тяжелой водой. Для этого в 2006 году в Араке был запущен завод по производству тяжелой воды, а к февралю 2009-го – завершена установка технологической линии по производству соответствующих таблеток из природного урана и сборке из них топливных стержней. В то же время Иран до сих пор не обладает производственными мощностями для регенерации отработанного ядерного топлива и выделения плутония в промышленных масштабах

Параллельно с ядерной достаточно быстрыми темпами реализуется иранская ракетная программа. В настоящее время Иран уже обладает ракетами с дальностью стрельбы до 2–2,3 тыс. км и реальным потенциалом ее повышения до межконтинентальной (6 тыс. км). Опасность этого очевидна с учетом досягаемости южных регионов России, в которых проживает более 20 млн. человек, включая Волгоградскую и Астраханскую области, для современных иранских ракет "Шехаб-3".

ЧТО БЕСПОКОИТ МОСКВУ

Для России, конечно, недопустимо, если Иран будет накапливать запасы оружейного урана и плутония, прекратит взаимоотношения с МАГАТЭ, выйдет из ДНЯО и станет де-факто очередным ядерным государством. Именно поэтому Москва выступает за сохранение инспекции иранских ядерных объектов со стороны МАГАТЭ и возобновление действия на иранской территории Дополнительного протокола (1997 года) к Соглашению с МАГАТЭ о применении гарантий.

Кроме того, Россию крайне беспокоит, что нерешенность рассматриваемой проблемы может привести к так называемому "ядерному домино", когда вслед за Ираном ядерное оружие создадут Турция, Саудовская Аравия, Египет, Алжир и некоторые другие государства. Вместе с тем Москва выступает против введения санкций и принятия решений, в том числе силового характера, вне рамок СБ ООН. А сами санкции считает целесообразным соизмерять с реальной иранской угрозой. В противном случае решение иранской ядерной проблемы может иметь катастрофические последствия, в первую очередь для близлежащих стран.

Если рассматривать все сценарии силового разрешения иранского ядерного кризиса, то на первый взгляд самым эффективным из них является план нанесения по ИРИ массированных ракетно-бомбовых ударов ("югославский сценарий"). Однако при всей своей привлекательности этот план обладает такими недостатками, которые, по сути дела, превращают его в сомнительную авантюру. Основная причина – на военную акцию Иран обязательно ответит. Возможно, косвенно, без непосредственного использования собственных вооруженных сил. Тегеран, конечно, не сможет организовать широкомасштабные террористические акты в Европе и Америке, но крайне обострить ситуацию в Ираке и Афганистане, в арабских странах Персидского залива и усугубить палестино-израильский конфликт ему вполне по плечу. В результате появится, хотя и не обязательно, поток беженцев, одно из направлений движения которого пройдет через Азербайджан на российскую территорию. Помимо этого возникнет огромная зона нестабильности, включающая Афганистан, Иран, Ирак и, возможно, Кавказ.

Приход в Белый дом нового президента Барака Обамы, казалось, должен был уменьшить американо-иранскую конфронтацию. Но в реальности существенного ослабления противостояния не произошло. Дальнейшее же развитие событий будет во многом зависеть от итогов президентских выборов в ИРИ. Если Махмуд Ахмадинежад сохранит свой пост (похоже, что так уже и произошло), то новой американской администрации придется выстраивать отношения с иранским руководством, не склонным идти на компромиссы. Как следствие, уже в 2010 году Вашингтон может вновь вернуться к рассмотрению силового варианта как одного из путей разрешения иранского ядерного кризиса.

В этом случае после американо-иранского вооруженного конфликта особую остроту может приобрести проблема беженцев. В первую очередь этнических азербайджанцев и курдов, численность которых на территории ИРИ составляет 20 млн. и 4–5 млн. человек соответственно. В одиночку ни одно из государств региона не может справиться со значительным потоком беженцев, поэтому необходимы скоординированные усилия всех расположенных здесь государств. В первую очередь это касается России и Азербайджана, так как наиболее вероятным направлением потока беженцев может стать Дагестан.

АФГАНИСТАН ПЛЮС КАСПИЙ

Существуют и некоторые другие потенциальные угрозы, которые не имеют прямого отношения к иранскому ядерному кризису, но обусловлены деятельностью ИРИ в прилегающих регионах.

Иран имеет существенное влияние на ситуацию в сфере безопасности на территории Афганистана, что обусловлено как проживанием там родственных персам таджиков и хазарейцев, общая численность которых соизмерима с численностью государственно-образующего этноса – пуштунов, так и нахождением на территории ИРИ не менее 1 млн. афганских беженцев. Отношение ИРИ к ситуации в Афганистане достаточно противоречиво. С одной стороны, Тегеран хотел бы уменьшить идущий оттуда поток наркотиков и не заинтересован в дестабилизации внутренней ситуации. С другой стороны, Тегеран хотел бы сохранить собственные рычаги влияния на афганской территории. Подтверждением этого, в частности, служат факты поставок оружия "дружественным" полевым командирам, а также контакты, по линии спецслужб, с представителями "Аль-Каиды" и "Талибана".

Не забудем и о Каспийском море. Состояние безопасности на Каспии во многом зависит от решения проблемы его правового статуса. К настоящему времени Москве удалось договориться с Астаной и Баку, что полностью решило вопрос по северной части моря. В отношении же южной его части этот вопрос решить не удалось ввиду жесткой позиции Тегерана, пытающегося использовать в своих интересах советско-иранские договоренности 1921 и 1940 годов. Помимо этого Азербайджан, Туркмения и Иран имеют на Каспии ряд спорных территорий, что уже привело к столкновению на море (2002 год) между Азербайджаном и Ираном. Тогда иранские военные суда воспрепятствовали разведке углеводородных ресурсов на перспективных месторождениях "Араз", "Алов" и "Шарг" в южной части Каспийского моря и вынудили азербайджанское геологоразведочное судно покинуть эту часть моря. Позднее исследования на этих месторождениях так и не были возобновлены.

Вдобавок именно в акватории Каспийского моря в 1998 году состоялся запуск иранской баллистической ракеты "Шехаб-1". Пуск ракеты был проведен с установки, находившейся на борту коммерческого судна. Такая деятельность со стороны ИРИ не может не вызывать озабоченности, так как Каспийское море является местом активной хозяйственной деятельности, а иранские ракеты, скорее всего, не имеют системы аварийного подрыва, предназначенной для принудительной ликвидации ракеты в случае существенного ее отклонения от расчетной траектории полета.

Таким образом, нерешенность иранской ядерной проблемы создает потенциальные угрозы безопасности в регионе, обусловленные как возможными попытками ее силового решения, так и инициированием процесса "ядерного домино" на всем Большом Ближнем Востоке. С целью предупреждения этого заинтересованные государства региона должны, с одной стороны, проводить согласованную политику по недопущению превращения ИРИ в ракетно-ядерную державу, а с другой – быть готовыми в случае перехода противостояния в вооруженную стадию к созданию системы по приему и фильтрации возможных потоков иранских беженцев.

Владимир Валерьевич Евсеев - кандидат технических наук, старший научный сотрудник Центра международной безопасности Института мировой экономики и международных отношений РАН.
19.06.2009