Похвала президентской осторожности

Не дай Бог! В самый разгар кризиса в Иране, кризиса, который может привести страну к страшной гражданской войне, Республиканская партия США обвиняет президента Обаму в том, что он не продемонстрировал "смелости и активности", а также не четко проявил свое негативное отношение к насилию, случившемуся в Тегеране при подавлении протестов оппозиции.

Обама прав, Вашингтон не должен непосредственно участвовать в иранском кризисе.

США не обязаны всегда быть впереди всех рыцарей и нести все бремя мировых забот.

Разве не должны Соединенные Штаты Америки, признанный лидер (зачастую самопровозглашенный) свободного мира, первыми критиковать то, что происходит в Иране, где арестовали лидеров оппозиции и были жестоко подавлены народные протесты и изгнаны из страны иностранные журналисты? К чему такая осторожность? Почему столь нерешительны США, "страна свободы"?

Даже заявления Обамы по поводу иранского кризиса на пресс-конференции 23 июня, предположительно более жесткие, чем предыдущие, являются при более внимательном прочтении просто примером благоразумия. Мы могли бы, в конечном итоге, услышать слова, которых так опасаются республиканцы: спокойствие и уступчивость.

Но давайте посмотрим. Есть две причины, или, точнее, причины двух уровней для осторожного отношения со стороны Белого дома.

Первая причина практического порядка: что именно могут сделать в Иране США? Ответ - "ничего". Если бы они стали помогать стране, это было бы расценено как вмешательство во внутренние дела и только бы усугубило ситуацию. Как правильно отметил сенатор из Коннектикута Кристофер Додд, худшее, что Вашингтон мог бы сделать, это дать иранскому правительству повод сказать, что оппозиция действует под указку американцев, и массовые демонстрации тоже устроены американцами. Дяде Сэму нет никакого смысла увязать в персидских песках.

Любой американец с минимальным знанием истории своей страны понимает это. Когда вспыхнула гражданская война в США, некоторые европейские страны заговорили о поддержке Севера, другие о вмешательстве с целью защиты Юга. Но это была чистая фантазия. В то время американцы были полны решимости урегулировать свои разногласия сами. Сегодня подобным образом решают свои собственные проблемы и иранцы, хотя это, возможно, займет у них не год и не два, а все десять лет.

И это подводит нас ко второму уровню причин. Несмотря на свои многочисленные внутренние проблемы, Соединенные Штаты по-прежнему имеют огромный ресурс для вмешательства во многих частях мира. Они стали набирать силу где-то с 1917 года, постепенно перенимая у Европы ведущую роль в мировой политике. В тот год они решительно вмешались в события Первой мировой войны, а потом еще более решительно в ход Второй.

Но после 1945 года, их стратегия совершила один интересный и фундаментальный поворот. США могли остаться "последней" Великой державой и не вступать в новый дележ мира, но они избрали другую роль. США расположили свои войска на линии фронта, вдоль границы безопасности, значительно расширенной после войны: Берлин, Средиземноморье, Корея, Юго-Восточная Азия. Там, где ретировались французские и британские легионы, на передовые позиции выходили войска американцев.

Некоторые такие действия были понятны (Доктрина Трумэна, создание НАТО, интервенция в Корее), другие (интервенции во Вьетнаме, Иране и Центральной Америке) - нет. Но эта стратегия имела некие последствия, а именно, что с течением времени, как в США, так и в остальном мире стали ожидать, что в случае международного кризиса, место, где принимаются решения, где все происходит, к кому перешли все обязательства - Вашингтон.

Мысль, что в мире есть место, в котором Соединенные Штаты не заинтересованы стратегически, стала немыслима. Как постепенно стала невообразима возможность, что американский президент, когда происходит какое-либо политическое событие в одном или другом месте земного шара, не высказывает свое мнение или не предлагает политическое решение по этому вопросу. Самые ожесточенные враги Америки, как и самые горячие патриоты - такая странная комбинация, полагают, что США должны быть там, в первых рядах.

На мой взгляд, сформировалось мнение, что Соединенные Штаты должны всегда возглавлять рыцарство и вмешиваться везде, вдали от своих границ. Оно не только ошибочно, но просто ведет к катастрофе. Это убеждение основывается на том константном предположении, что мы сталкиваемся с наихудшим сценарием развития событий: Иран направляет свои ядерные ракеты на Израиль, Корея - на Японию, талибы взрывают стадион бейсбольной команды Yankees. Невозможно постоянно консолидировать гражданское общество вокруг предположения о надвигающейся катастрофе; мы не находимся в таком военном положении, как это было у Англии, когда нацисты готовились к нападению через пролив Ла-Манш.

Да, мы живем в мире, где есть некоторое количество нестабильных режимов, и, без сомнения, вполне целесообразно, чтобы Соединенные Штаты поддерживали высокий уровень контроля и реагирования, а не стреляли из пушки по воробьям. И нет никаких признаков, несмотря на утверждения сторонников Чейни, что правительство Обамы этого не понимает.

Не все, кто критикуют, что на игровом поле слишком много игроков, кажется, понимают, что есть другие страны, которых акции всяких головорезов затрагивают больше, чем США. Например, если в России Владимир Путин имел глупость использовать энергетический ресурс для шантажа своих западных соседей зимой, то Европейский союз должен сам заняться этой проблемой. Если ситуация ухудшается в Пакистане, разве это не должно быть источником беспокойства для Индии, России, Китая, Саудовской Аравии и других соседних стран, а не для Соединенных Штатов? Если возникает ситуация в Северной Корее, разве не Китай наряду с Южной Кореей являются странами, которых непосредственно затрагивает эта проблема? Почему США должны быть первыми, должны реагировать в первую очередь?

В течение 1870-х и 1880-х гг. Балканы были ареной периодически повторяющихся политических потрясений и локальных войн, которые привели к тому, что Россия пригрозила вмешаться, а Австрия в ответ на это совершила интервенцию. Но то, что каждому необходимо знать, это то, как пуступил Бисмарк, великий германский канцлер. Политика Бисмарка заключалась в том, чтобы держать язык за зубами, признак осмотрительности с его стороны, поэтому он распространял сомнения перед другими правительствами, которые, в свою очередь, также демонстрировали большую осторожность. В то же время, год за годом, он санкционировал дальнейшие улучшения в прусской армии. Это сочетание - сдержанности на международной арене и усиления своей военной мощи втихую - сработало.

Вероятно, сегодня для Соединенных Штатах невозможна сдержанность Бисмарка, поскольку определенные радио-и телевизионные ток-шоу, равно как и некоторые конгрессмены безответственно кричат до хрипоты, требуя от правительства немедленно принять меры, что заставляет советников президента в Белом Доме требовать от него демонстрации большей твердости и более убедительных и решительных высказываний.

Но сейчас не время для президента Обамы демонстрировать свою "решительность" в отношении Ирана, потому что у американцев нет ничего для решения этого кризиса. Скорее, настало время вспомнить о политике некоторых из его предшественников на этом посту. Теодор Рузвельт говорил сладко и мягко, но не забывал брать с собой хорошую дубину.

("El Pais", Испания)
Пол Кеннеди (PAUL KENNEDY ), 01 июля 2009