Еще два дня в Узбекистане

В 10 утра мы загрузились в машину и поехали на запад, все больше набирая скорость. За городом стрелка спидометра зашла за отметку 120 и ниже не опускалась, разве что при проезде через поселки.

Мы продолжаем публикацию рассказа о путешествии по Узбекистану. Предыдущую его часть можно прочитать здесь. С полной версией этих путевых заметок можно ознакомиться по адресу se-boy.livejournal.com/10176.html – ред.

Водитель предложил нам внимательно смотреть по сторонам, чтобы увидеть, как наступает пустыня. Действительно, вскоре деревья пошли на понижение, все больше обнажалась почва уныло-золотистого цвета, появились кустарники, а затем и они выродились, исчезла также трава, уступив место жесткой щетине каких-то саксаульников.

И все же это была не совсем пустыня.

Сформировавшийся стереотип требовал барханов, верблюдов, завываний ветра. Также необходимы были самум, тюрбан, караван, колодец, оазис. Пока же были сухие заросли на много километров вокруг, и дорога, как черный пояс на белом кимоно, делила все надвое.

Однако мечты стали исполняться:

вскоре впереди обозначилась некая точка, водитель сбавил скорость, и мы впервые в Узбекистане увидели дромадера, то есть одногорбого верблюда. Верблюд добродушно топал вдоль дороги, но машина ему явно не понравилась, поэтому, не меняя темпа, он взял чуть правее и вскоре скрылся.

Мы поинтересовались, не дикий ли он. Водитель сказал, что диких верблюдов в Узбекистане нет, они обязательно чьи-нибудь. Возник резонный вопрос – чей же этот. Последняя деревня, которую видели, была в получасе езды отсюда, а ехали мы все время за 120 км/ч. Как оказалось, верблюды спокойно гуляют по пустыне, уходя иногда на 50 и более километров от деревень. Словно в подтверждение этого факта еще через полчаса мы встретили сразу двух верблюдов, которые, завидев нас, также поспешили скрыться.

Было интересно выйти из машины, встать на дороге, по которой встречные автомобили проезжают раз в полчаса, а то и реже, и почувствовать себя в буквальном смысле слова пупом вселенной.

Такое ощущение всегда возникает, стоит лишь попасть на открытое пространство. С одной стороны, это как-то льстит – чувствуешь гордость, что вот, мол, один как перст возвышаешься на много км вокруг. С другой стороны, любой стервятник одинокую фигуру замечает издалека…

Вскоре ровная полупустыня сменилась самой настоящей пустыней.

Появились барханы и дюны, причем некоторые наносы возвышались над дорогой метра на три, попирая обочины и оставляя для проезда лишь узкий коридор. Водитель рассказал, что при сильном ветре песок заносит дорогу так, что даже бульдозеры помогают не всегда.

По мере того как мы ехали и пустыня все четче и четче отпечатывалась на сетчатке (ночью она мне снилась даже), в голову закрадывалась мысль: а что же бывает с теми, у кого на полдороге сломается машина? Проезжая одну из немногочисленных деревушек, увидели пассажирский автобус с отвалившимся колесом. Он так и стоял – перекосившийся, битком набитый людьми и скарбом (баулы были прикручены даже к крыше). Но там люди все же не пропадут – деревня рядом. А здесь?

Во второй половине дня пространство пошло складками: появились овраги и холмы, правда, по-прежнему покрытые песком.

Мы приближались к одной из самых больших и красивых рек – Амударье.

На границе Узбекистана с Туркменией величина Амударьи поражает. Совокупную ширину я оценил примерно в четыре, а то и пять рек Волга в районе Нижнего Новгорода. Хотя вокруг не было вообще никого, на всякий случай спросили водителя, не застрелят ли нас на берегу как нарушителей. Сказал, что нет. Похоже, граница вообще не охраняется. Это, правда, с лихвой окупается тем, что в Туркмении до сих пор – со времен Туркменбаши так повелось – на дорогах стоят посты через каждые 10–15 километров, где шмонают всех без исключения.

Мы стояли на краю обрыва и слушали. Когда ветер стихал, тишина цвета золота была абсолютной и неподвижной, лишь большие пылевые смерчи далеко-далеко отсюда беззвучно "подметали" берег. Хотелось задержаться здесь. Была бы лодка… Давно не сидел на веслах.

Возвращаясь наверх к машине, встретили на полпути водителя – он шел навстречу. Увидев нас, повернулся и стал возвращаться.

Странные все-таки люди. Он ездит между Бухарой и Хивой по несколько раз в неделю. Несколько раз в неделю останавливается здесь. И ни разу не был на берегу, не спускался к воде. Напоследок еще раз посмотрели на реку. Водитель сказал, что мы снова ее увидим, когда будем переезжать по паромной переправе в Каракалпакстане.

Переправа – это отдельный разговор. Трудно представить себе эти несколько сотен метров через Амударью, если не видеть.

Переправа понтонная, состоит из большого числа секций, почти не связанных друг с другом. Секции старые, с дырами – местами железо превратилось в труху, каркас торчит, как скелет. Чтобы понтоны не расходились в разные стороны, по бокам стоят моторные катера, которые то и дело подталкивают то один понтон, то другой, чтобы они хотя бы выглядели единым целым. Тут же рабочие со сваркой, которые то что-то приваривают, то что-то отрезают болгарками. Издалека, впрочем, все это выглядит чинно и благородно, как причал.

Машина ехала по Каракалпакстану.

Выращиваемый в полях хлопок выглядит очень красиво. В сезон на сбор, говорят, направляют даже детей вместо учебы в школе. Была мысль пройтись по полю, но мы и так слишком долго пробыли на берегу Амударьи, близился вечер, а водителю предстоял еще обратный путь.

Гостиницу нашли без проблем: "Малика Хивак" расположена как раз напротив входа в старый город.

Долго расплачивались с водителем, так как банк в Бухаре смог поменять деньги только по 500 сумов. Вся эта сумма сумов едва вместилась в большой карман рюкзака. Впрочем, водитель пересчитал деньги в рекордно короткий срок, и уже через пять минут мы попали в номер. Долгое сидение в машине как-то утомляет все же. Решили отдохнуть, а потом пройтись по старому городу.

Хива ночью очень красива. Этот город значительно младше Бухары, Самарканда и Шахрисабза, поэтому мозаика и архитектура уцелели лучше. К тому же хивинцы сделали очень хорошую подсветку. Ну и луна тоже помогала.

На следующее утро мы прямиком двинули в старый город.

За крепостной стеной уже вовсю торговали. Мы шли быстро, практически нигде не задерживаясь, и все товары мелькали, словно в калейдоскопе. Например, продавали Али-Бабу и сорок разбойников в виде марионеток. Продавец сам походил сразу на всю эту банду. Рядом предлагали копии фресок в натуральную величину, которые украшают стены зданий Хивы, Бухары и Самарканда. Очень хотелось купить, но уж больно хрупкие они – не доехали бы.

Аню заинтересовала какая-то безделушка. Вновь было продемонстрировано искусство торговли, но здесь коса нашла на камень. Бойкая 14-летняя девчушка-продавщица дала такой отпор, что пришлось пойти на принцип. В попытке снизить цену мы уходили, возвращались, снова уходили. Аня спорила буквально до умопомрачения, в ход пошли уже все уловки, вплоть до восточной лести, но девчушка стояла на своем: она и так сделала скидку и больше уступать не хотела. Я хохотал. Девочка и Аня уже называли друг друга сестрами.

– Сестра, ты отлично торгуешься, но я не могу ничего купить у тебя, потому что дорого!
– Сестра, у тебя такие красивые глаза – эта сумка к ним очень подходит!
– Но почему так дорого? Ведь ты можешь уступить еще, сестра, я знаю!
– Нет, сестра, я же должна заработать!

Торг длился около получаса. Наконец Аня сдалась. Продавщица вообще оказалась не промах: с покупателями она могла разговаривать на семи языках, в том числе знала несколько фраз на японском. А еще она сообщила, что намеревается удачно выйти замуж за богатого и красивого и т. д. и т. п. В общем, такая точно не пропадет.

Решили пообедать. В немецком путеводителе Аня вычитала про какой-то местный ресторан.

Зашли в него и попали на торжественное мероприятие – человек под сто гостей (в основном иностранцы), народная музыка, танцы. "Можно ли пообедать в ресторане?" – спросили мы, глядя на пол, где стояли сотни туфель и ботинок (все гости в зале, как водится, сидели без обуви). Нам никто не удивился, наоборот, сказали "проходите". Аня разулась, и я тоже с некоторой опаской присовокупил ко всеобщей коллекции свои сандалии.

Нас усадили за единственный свободный стол, принесли еды, но от любопытства аппетит почти пропал, особенно когда местный ансамбль заиграл что-то шибко народное, громкое и трудное для восприятия.

Две танцовщицы выбежали в зал и стали заводить публику.

Несколько иностранцев, в том числе японец, с удовольствием вышли потанцевать. Забавно было смотреть, как японец танцевал под узбекскую народную. Даже не скажешь, что это встреча Востока с Западом. Это встреча Востока с Востоком, что и звучит странно, а уж выглядело вообще…

Не успели мы наесться, как все внезапно кончилось. Ансамбль отзвучал и исчез за дверью, гости все встали и столпились у выхода в ожидании своей обуви, коллекция которой постепенно таяла на глазах. Спустя несколько минут мы остались одни в зале. Тишина. Только покачивается в оставленных бокалах вино, то тут, то там звякает вилка, и салфетки с легким шуршанием пытаются распрямить свои смятые тела.

После обеда мы выбрались за крепостную стену и решили посмотреть современную Хиву.

Обнаружили в ней мешанину эпох – в цвете золотой осени и с легким узбекским акцентом. До вечера гуляли по городу, потом забрали из гостиницы вещи и поехали в аэропорт, откуда спустя два часа наш Ту-154 вылетел в Ташкент.

Продолжение следует.

Сергей Бойко
14.07.2009