Мухиддин Кабири: "Элита должна поделиться с народом"

Почему на востоке Таджикистана появились боевики? В эксклюзивном интервью "АП" свое мнение о проблемах безопасности в РТ и регионе высказывает лидер Партии исламского возрождения Таджикистана Мухиддин КАБИРИ.

- Господин Кабири, как вы думаете, с чем связаны последние события, которые произошли на Востоке страны?

- К пониманию данного вопроса мы должны подойти комплексно. Это часть цикла событий, которые происходят в масштабах всего региона Центральной Азии, включая Афганистан и Пакистан. Ведь до этого были случаи дестабилизации ситуации в Узбекистане и Кыргызстане. Думаю, что таким образом Центральная Азия движется в сторону новых процессов. Об этом еще года два назад говорили эксперты.

Одним словом, Центральная Азия становится кипящим котлом. Крышка этого котла закрыта, день за днем температура внутри повышается. Существующие в регионе авторитарные методы руководства не дают возможности народу демократическим путем выпустить пар.

На ситуацию также влияют и внешние факторы. Можно сказать, что внешние силы пытаются разжечь огонь под котлом. Я опасаюсь, что рано или поздно Центральная Азия может взорваться.

Год за годом у народа все больше отбираются прав, а у отдельных кругов, выступающих от имени государства, права и полномочия расширяются. Все государства мира имеют свои проблемы, и у каждого - свой путь их решения. Где-то эти вопросы обсуждаются в парламенте, где-то - на улице, где-то - за круглым столом. К сожалению, и в период Советского Союза, и до него у нас людей никогда не учили вместе обсуждать и, если надо, цивилизованно спорить о проблемах.

Поэтому власти в регионе должны искать пути выхода из создавшейся ситуации: посредством прозрачных, демократических выборов, предоставления больше прав народу, обеспечения социальной справедливости, увеличения доступа всех слоев к национальным ресурсам. Ведь не секрет, что в Центральной Азии к таким ресурсам имеет доступ избранное меньшинство, я бы сказал, что около 10% населения (элита) обладает 90% ресурсов в странах региона. И это не может продолжаться долго. Толпа голодных рано или поздно заберет положенную ей долю, как говорят таджики, даже из пасти льва. Поэтому, я думаю, политическая элита в регионе должна быть готова к тому, чтобы поделиться этими ресурсами. В противном случае будет так: либо они будут иметь все, либо потеряют все, как это характерно для любого авторитарного режима.

- Мы считали, что уже прошли этот этап. У нас была война, последствия которой должны были стать для нас уроком. И вдруг у нас вновь происходят вооруженные действия…

- Конечно, 12 лет назад, когда было подписано Соглашение о мире, никто не мог даже представить, что, после стольких жертв и страданий, мы еще раз вернемся к таким событиям. Проблема в том, что, к сожалению, мы немного поторопились в реализации Общего соглашения о мире. Все думали, что, если оппозиции дадут посты в правительстве, тогда вопрос решится. Но на самом деле этот вопрос не был главным. Ведь, в целом, тогда посты получили, по моим подсчетам, всего лишь 54 человека. Но речь идет о дальнейшей судьбе десятков тысяч людей, вопросы которых должны были решаться. Их амнистирование, их место работы, их статус. Самое главное: они должны были чувствовать себя, со своими ценностями, взглядами и образом жизни, неотъемлемой частью нашего общества, не ощущать никакой дискриминации. Кроме того, в соответствии с Соглашением, мы обязались провести демократические, прозрачные выборы, чтобы народ сам определил баланс сил в обществе.

Мы пытались как можно быстрее перевернуть эту страницу, когда еще не все эти проблемы были решены. Вдобавок ко всему этому, на нас влияют внешние факторы, которые от нас не зависят. В целом, получается, что мы имеем букет проблем, часть которых осталась от гражданской войны, а часть возникла в результате последних процессов.

- А какие именно проблемы?

- К примеру, те люди, которые и сейчас не приемлют наш мир, хотим мы того или нет, являются нашими гражданами. Они по-своему понимают существующие проблемы. Думаю, что с ними можно решать проблему разным образом: путем переговоров, амнистирования, обеспечения местами работы или, в крайнем случае, военным путем.

Но на самом деле опасны не те силы, которые находятся в горах. Уверен, у нас есть опыт и потенциал для решения таких вопросов еще со времени мирных переговоров. Самое опасное то, что лозунги этих групп могут постепенно найти поддержку среди молодежи и среднего класса. Любой радикальный лозунг, который обещает быстрое решение проблем, может найти сторонников при существующих проблемах, таких как: миграция, безработица, коррупция, политическая непрозрачность, нарастание пессимистических настроений среди молодежи. Было бы неплохо еще раз трезво и непредвзято переосмыслить все сделанное за этот период и подумать, что мы еще можем сделать, чтобы не допустить рецидива. Это не ревизия мирного процесса, это должен быть анализ и переосмысление всего процесса с учетом новых реалий.

- Одним словом, можно сказать, что последние события на востоке страны - в основном незалеченные раны прошедшей войны?

- Частично. Мы достигли основной цели Общего соглашения: мира и единства. Все надеялись, что при решении главного вопроса, то есть при прекращении войны, все остальные вопросы быстро найдут свое решение. Первые годы после Общего соглашения все были полны оптимизма, и это настроение даже повлияло на бизнес, производство и благосостояние народа. У всех была жажда мирной жизни и работы. Как говорят, свадебное настроение пройдет быстро, а свадебные проблемы остаются надолго. Такие красивые и многообещающие лозунги как мир, единство, демократия, правовое государство и т.д. надо наполнять содержанием и конкретной работой. Не все утрачено, необходимо корректировать отношение к вопросу, и думаю, что потенциал доверия все еще достаточен для продвижения вперед.

Наблюдается политика искусственной маргинализации представителей бывшей ОТО и всех, кто был причастен к мирному процессу. Не все члены КНП были приглашены на торжества по случаю Дня национального единства, причем с обеих сторон. Вопрос с 30% квотой надо закрыть, но, думаю, в партии нашлось бы несколько человек, которых можно было бы пригласить на работу в исполнительную власть в течение 12 лет. Вопрос со вторым местом в парламенте тоже потверждает наше опасение по поводу постепенного вытеснения со сцены.

Присутствие сильной оппозиции всегда идет на пользу обществу. В отсутствии сильной оппозиции заинтересованы только те, кто ставит свои узкие интересы над общественными. Для любой страны очень опасно, когда народ теряет доверие к властям и при этом там нет конструктивной и сильной оппозиции. Это на руку экстремистским и неконструктивным силам, которые могут на волне всеобщего недоверия привлечь население на свою сторону. Может, кто-то подумает, что это чересчур пессимистично, но, наверное, так думали и в других странах, где произошли катаклизмы, в том числе у нас, в начале 90-х. Народ должен кому-то верить - или властям, или конструктивной оппозиции, - иначе это доверие завоюют нелегалы.

Я надеюсь, что у нас понимают степень угроз и вызовов, исходящих из искусственной маргинализации конструктивных сил. Может, кому-то более интересно иметь дело с нелегалами и радикалами. Иногда кажется, что таких немало во власти, и именно в таких чрезвычайных условиях они могут доказать президенту свою необходимость и преданность. В мирных и спокойных условиях они никому не нужны. Они заинтересованы в том, чтобы в нашем обществе всегда были радикалы, нелегалы и дестабилизирующие факторы, и таким образом оправдывается их необходимость.

- А как вы думаете, какие нелегальные силы могут появиться в условиях Таджикистана?

- Посмотрите сами, за последние 3-4 года сразу появилось несколько нелегальных группировок. Сначала "Хизб-ут-тахрир". Изначально чиновники объявили, что у нас нет "хизбутов", это движение является исключительно проблемой Узбекистана. Но потом признали, и сотни людей отправили в тюрьму. Потом появились салафиты. И история повторилась. И вот еще появилось "Джамоати таблиг". Вот о чем речь идет.

- А какое у нас сейчас влияние имеют эти силы?

- Никто конкретно не знает, какое влияние имеет "Хизб-ут-тахрир", "Салафия" или "Таблиг". Например, определить влияние законной, конструктивной оппозиции очень просто: сколько членов имеет и где. А что касается влияния этих нелегальных организаций, то непонятно. Они же действуют скрытно. Скажу только одно: их влияние растет не вертикально, а горизонтально. Запретив деятельность этих организаций, мы не избежим угроз. Пока существующие проблемы коренным образом не будут решены, такие организации будут появляться.

- Господин Кабири, вы говорите о внутренних проблемах, которые вместе с внешними факторами, приводят к дестабилизации. Однако мы до сих пор не слышим об этих проблемах от представителей самих этих сил. И тех, кто находится в горах, и тех, кто в городе…

- Это означает, что эти силы разрозненны. Пока не имеют единого центра. Пока не превратились в единую силу. Но если сейчас не решить вопрос, то после они могут превратиться в единую, более мощную силу, с которой трудно будет справиться.

- Кстати, власти официально заявили о причастности к столкновениям на востоке страны граждан России…

- Я не исключаю вмешательства других государств. Но конкретно, какие это государства, трудно сказать. Официальную Россию в чем-то трудно обвинить. Россия сама имеет проблемы с такими группировками и частично смогла ограничить их внутри страны; тогда они, возможно, стали искать другие горячие места. Кто-то выбрал Таджикистан.

- А вы не думаете, что под предлогом, что все это "дело рук зарубежья", власти просто могут недооценить существующие проблемы…

- Это было бы простым самообманом. "Внешняя рука" проявляется там, где есть внутренние проблемы и стороны не могут найти решения. Внешние факторы только усугубляют конфликты, но не могут быть причинами их возникновения. Именно так было в случае с нашей гражданской войной. Уверен, если внутри страны хорошо налажены механизмы общественного диалога и решения проблем, никакая "внешная рука" не способна дестабилизировать ситуацию.

- Как, вы думаете, будут развиваться события? Можем ли мы избежать повторения нашего недавнего прошлого?

- Я надеюсь, что дело до этого не дойдет. Даже в случае ухудшения ситуации в Центральной Азии и Афганистане наша страна все-таки останется более стабильной. Только потому, что уже однажды мы увидели последствия войны и большинство политических сил - это поколение, само бывшее свидетелем всех этих событий. Это поколение готово даже терпеть больше проблем, но будет воздерживаться от радикальных действий. Но в Афганистане, к примеру, ситуация непредсказуема. Поэтому, не дай Бог, чтобы в какой-то из стран региона ситуация ухудшилась, тогда нам тоже будет нелегко. Но опять мы надеемся на наш иммунитет, приобретенный во время гражданской войны.

- Как вы думаете, до каких пор этот "иммунитет" будет работать?

- До тех пор, пока поколение, которое видело нашу войну и мир, остается во власти. Но у нас уже идет обновление элиты. Примером того является запрет на ношение хиджаба в учебных заведениях. Те люди, которые участвовали в переговорах, знают, насколько важными являются вопросы, касающиеся мусульманских ценностей… А для других это не более чем кусок материала или пережиток прошлого. Я боюсь, что с уходом "мирного поколения" мы также потеряем ту уникальную культуру толерантности идей и ценностей, которую приобрели. Приходит новое поколение, которое думает по принципу "Талибан": у меня власть, и я решаю, как тебе жить и что одевать.

- Покойный Нури был в свое время главой моджахедов. А ПИВТ является правопреемником ОТО. Боевики на востоке, в большинстве, тоже считают себя моджахедами, даже последователями Нури. Почти все они были в рядах бывшей оппозиции. Не несете ли вы ответственности за то, что там происходит?

- Мы до сих пор считаем себя правопреемниками ОТО, а именно: в вопросах мира и единства, обеспечения стабильности в стране. Именно ответственность заставляет нас говорить о проблемах, причем иногда жестко. Иначе молчали бы, как все остальные, и не портили бы без того непростые отношения. Мы несли, несем, и будем нести ответственность за все вопросы, касающиеся мира и войны в Таджикистане. Не собираемся прятать голову в песок и делать вид, что проблем нет. Мы до сих пор имеем хорошие, дружественные отношения с большинством бывших моджахедов. А именно с теми, кто перешел к мирной жизни или работает в официальных силовых структурах.

Что касается тех групп, которые называют себя моджахедами, - это их право. Некоторые из них все еще надеются на фетву на джихад и вооруженную борьбу. Но они должны знать, что фетва на вооруженный джихад дается строго при определенных условиях, что мы четко соблюдаем и не собираемся менять предписанные Кораном и Сунной правила. Когда мы на это не идем, они обижаются, даже объявили, что мы предали интересы ислама и мусульман. Мы и сейчас призываем тех, кто считает себя последователем устода Нури, следовать признанию нашего Общего соглашения о мире.

Многие критикуют нас за умеренную позицию и лояльность к властям. Они хотят, чтобы мы были более жесткими. Но это руководство партии решает, исходя из интересов общества и партии, какой должна быть дальнейшая линия ПИВТ.

- Есть такое мнение, что последователи С.А. Нури сейчас разделились на две части: члены ПИВТ, а также моджахеды…

- Я не согласен с такой классификацией. Это искусственное разделение. Ведь каждый член ПИВТ является в свою очередь моджахедом. Посмотрите, все мусульмане, которые борются, считают себя моджахедами. Начиная с покойного Ахмад Шаха Масъуда до Усамы бен Ладена, которые отличаются как небо и земля. Или "Талибан" и ПИВТ, которые тоже в корне отличаются друг от друга. Когда пророк Мухаммад (с) возвратился с войны, он сказал, что вернулся с малого джихада и приступит к большому, то есть к обычной жизни, где придется бороться со своими пороками. Отсюда судите сами, что все мы являемся моджахедами, в правильном понимании слова, если боремся за справедливость и против своих пороков.

- Еще говорят, что после смерти С.А. Нури его последователи, а именно те, кто не являются членами ПИВТ, остались без предводителя, никому не подчиняются, что хотят - то и делают…

- Проблема с той силой, которая не признает наш мир, длится уже 10 лет. Если они заявляют, что являются последователями устода Нури, тогда почему в свое время не последовали его примеру и не сдали оружие? Ведь тогда, еще в 1999 году, устод объявил, что ОТО больше не имеет военную силу. Поэтому как-то не верится, что они являются последователями устода Нури. Все это не более чем оправдания. Тактика вмешательства и расчленения ОТО, может, временно дала результаты, но стратегически была ошибочной, поскольку отколовшиеся группы стали бесконтрольными. Это еще один урок на будущее.

- Некоторые пытаются связывать данные события с предстоящими в феврале 2010 года парламентскими выборами. Говорят, что ПИВТ причастен к этим событиям. Вы не думаете, что таким образом хотят очернить вашу партию и постепенно устранить ПИВТ с политической арены…

- Я уверен, что ни власти, ни политические партии не заинтересованы в проведении выборов в условиях дестабилизации ситуации в РТ. В этом могут быть заинтересованы те силы, которые не хотят, чтобы в этот день люди пришли к избирательным урнам. На самом деле, нас, как единственную легальную исламскую партию в регионе, легко очернить, обвинив в чем-либо, а именно в экстремизме. Но я уверен, что здравый смысл этого не допустит.

В то же время я не исключаю, что у нас есть круги, которые заинтересованы в уменьшении влияния ПИВТ. Но ПИВТ имеет особую поддержку среди населения страны, у нас как минимум 30 тыс. членов. Одним словом, сложно представить политическую сцену Таджикистана без нашей партии. Хотя в политике все возможно, особенно, с нашим менталитетом.

23.07.2009
Подготовили Далер ГУФРОНОВ, Марат МАМАДШОЕВ,