"Оранжевые революции" уже не в моде

Как полагает российский эксперт Александр Собянин, миру надо готовиться к очередному переделу. Очевидно, что это будет война за ресурсы. Но если раньше все действия мировых игроков использовали ненасильственные методы, названные "бархатными" или "оранжевыми", то уже в будущем десятилетии все будет гораздо прозаичнее и жестче. Видимо, все дело в том, что маска либеральных и демократических ценностей настолько затаскана, что уже ни у кого не вызывает доверия. В рамках "круглого стола", посвященного трансформации режимов в странах Центральной Азии, руководитель службы стратегического планирования Ассоциации приграничного сотрудничества Александр Собянин сделал доклад об угрозах для стран региона.

– Сейчас мы не знаем, что происходит. Ни одно описание кризиса не является адекватным, а экспертное сообщество в Казахстане и России сильно отстает от вызовов времени. На фоне западных исследований мы выглядим просто детьми. Иногда стыдно смотреть на российских и казахских исследователей. Западные исследователи владеют ситуацией по таджикско-узбекскому, узбекско-киргизскому приграничью на порядок лучше, чем местные. Мы слишком "ведемся" на навязанные нам подходы. Скажем, зачем обсуждать "оранжевые революции", если нам наглядно продемонстрировали, что не существует революций, которые бы могли проводить сами страны, где они случились. Их может инициировать только одна страна: ни Россия, ни Европа, ни Китай и уж, тем более, ни страны ислама не способны проводить "оранжевые революции" в своих интересах. И естественно, это касается и крупных по региональным меркам стран, таких как Казахстан и Узбекистан, которые не способны на подобные действия по отношению к соседям. Зато мы видим, как Штаты в Бирме, в двух северо-западных провинциях Пакистана и Белуд-жистане отрабатывают новые технологии, и они далеки от "оранжевых революций". Это гораздо более жесткие схемы. И поскольку евразийские страны представляют для мировых игроков ключевой интерес, не меньший, чем Персидский залив, эти технологии будут отрабатываться на нашем пространстве. И понятно, что речь идет об одной кавказской стране и одной–двух среднеазиатских. Не такой уж большой выбор у американцев для обкатки технологий. Мы можем констатировать, что в Иране эти технологии эффективны. События июня-июля показывают, что у режима Аятоллы нет внутренней устойчивости.
Но у нас даже не думают, что те новые технологии, которые можно уже описывать, могут насаждаться на почву наших стран Средней Азии и Кавказа. То есть этот тренд пока сильно недооценивается. Чем сильнее и дальше продвигается кризис, тем дальше он будет выходить за рамки экономические и финансовые, и тем больше будет влияние внешних игроков. И не так важно, насколько это формально будет классифицироваться как вмешательство, но совершенно точно, что это влияние значительно вырастет. И этот фактор является более важным для оценки устойчивости или неустойчивости режимов стран, в том числе и России. При этом речь идет о влиянии двух стран – США и России. Со стороны Китая никакого политического вмешательства и влияния не будет, потому что китайская внешнеполитическая стратегия достаточно четко прописана. Отмечу, что, к сожалению, в наших странах не учитывается, как Китай смотрит на мир. Все идет через призму двухсторонних отношений. Изредка делаются попытки оценить отношение Китая в целом к Средней Азии. А между тем вполне определенно Средняя Азия не входит в число направлений, куда ориентирована политическая экспансия Поднебесной.
Таким образом, правильнее ориентироваться на интересы двух стран – Соединенных Штатов и России, в рамках того, что экспертное сообщество будет рекомендовать руководству своих стран с учетом этих факторов. Еще раз скажу, что действовать будут другие технологии. Не надо говорить об "оранжевых революциях", тратить на них время.
Кстати, слава богу, что выборы в соседнем Кыргызстане прошли скучно. Если бы экспертные опросы показали, что у Курманбека Бакиева есть шанс проиграть, процесс прошел бы не так скучно. Появилось бы много желающих воспользоваться слабыми позициями президента.
Как скажется это возросшее влияние мировых игроков на событиях в том же Казахстане? Здесь уже появилось понимание того, что надо уйти от простого описывания ситуации. И я согласен с мнением, что ключевой институт в Казахстане – это институт политического лидерства, так же как в Таджикистане институт потшо. Такой ключевой фактор отсутствует в соседней Киргизии. Поэтому самая бедная страна СНГ – Таджикистан и самая успешная страна региона – Казахстан имеют высочайшие рейтинги доверия. Но нам нужно положить на эту институциональную базу новейшие американские технологии, потому что именно здесь они будут отрабатываться. И, естественно, эти действия будут проводиться не с целью проиграть. Мы также должны накладывать на данную базу серьезное увеличение экономического влияния. И, как следствие, рост политического влияния на страны региона, на Казахстан в том числе. Поэтому главная задача – оценить, что нужно делать, чтобы в свете этих процессов не было потерь. Потому что Россия умеет действовать очень тупо, правда, в значительной степени это зависит от контрагентов. И, несмотря на то что есть устойчивая точка зрения, что двуглавый режим Медведева–Путина идет к брежневскому застою, существует значительная опасность. Как мы видели на примере с Грузией, можно много лет теребить русского медведя за хвост, только не надо пускать ему кровь. Потому что в этом случае включаются все его "плохие" и "хорошие" свойства.
Если говорить о регионе, то дело даже не в том, что в Казахстане нет серьезной концепции национальной безопасности и серьезного описания угроз, в том числе и военных. Дело в том, что все описания угроз сводятся к регионоцентричным дихотомиям: Казахстан и Россия, Казахстан и Китай. Но отсюда не проистекает мотивация. Скажем, если сейчас большие страны возьмутся за регион, их мало будет интересовать, хочет ли этого Нурсултан Назарбаев, Ислам Каримов или Курманбек Бакиев. При этом игроки не будут исходить из соображений "взять или не взять". У них будут более важные для них интересы и угрозы, определяемые доступом к ресурсам. При этом игрокам нужно сделать так, чтобы Россия и страны региона были дезориентированы и не искали союзников. Поэтому всерьез наши страны долгое время никто не будет трогать в военном смысле. Это создает определенные проблемы. Так, Казахстан, неверно определив угрозы, соответственно, неверно описывает внешние задачи в целом. Мы все слышали, какое отношение у разных стран к Казахстану в разрезе его интеграционных инициатив. Можно привести пример неверной оценки. Так, в сторону Казахстана идут угрозы в пакистано-афганском направлении в первую очередь, отнюдь не с китайского. Именно пакистанские эмиссары в 1973 году начали готовить исламистких бойцов в Намангане, Маргелане и других городах Ферганской долины. Отсюда естественно влияние пакистанских исламистких групп в первую очередь на Поволжье России и во вторую – на Среднюю Азию.

Подготовил Арсен САИДОВ, Алматы