Когда речь заходит об Иране, Соединенные Штаты порой воспринимают Россию как стратегического партнера. В действительности же геостратегические противоречия между Вашингтоном и Москвой по-прежнему достаточны сильны для того, чтобы Россия и ее восточный сосед Иран занимали единую позицию в отношении стратегии сдерживания, проводимой навязчивой западной сверхдержавой.

На этой неделе в Каспийском море проводятся российско-иранские военные учения с участием примерно 30 кораблей, официально преследующие благородную природоохранную цель. Такой поворот событий кое-что объясняет.

Маневры проходят под лозунгом "Региональное сотрудничество за чистое и безопасное Каспийское море" и включают в себя выполнение военных и научных задач в Каспийском море, являющемся крупнейшим озером мира и важным энергетическим узлом, где сегодня также идет борьба вокруг маршрутов доставки энергоносителей. Они стали сигналом к новой тенденции в ирано-российском военном сотрудничестве, которое, скорее всего, усилится в ближайшем будущем в связи с тем, что Иран получил статус наблюдателя в Шанхайской организации сотрудничества. Продолжающееся противостояние вокруг ядерной программы Ирана также должно способствовать этому потеплению отношений.

Готовность Ирана принять участие в учениях сильно контрастирует с его позицией семь лет назад. В мае 2002 г. Тегеран резко отреагировал на российские учения на Каспии, даже отказавшись направить на маневры своего военного наблюдателя.

Невзирая на все последовавшие за этим взлеты и падения в ирано-российских отношениях, геополитические и геоэкономические соображения подсказывают обеим странам углублять сотрудничество - к немалому неудовольствию Вашингтона, твердо намеренного изолировать Иран, "стремящийся к обладанию ядерным оружием".

Россия чувствует, что поддерживаемые США проекты трубопроводов в регионе ослабляют ее позиции, и в то же время разочарована тем, что администрация Барака Обамы не намерена идти на компромиссы по размещению противоракетного щита в Восточной Европе, поэтому намерение Москвы усилить военные связи с Тегераном является хорошо просчитанным. Вашингтону дается сигнал о том, что Россия не потерпит никаких прямых или косвенных сценариев "смены режима" в отношении Ирана, являющихся одной из важнейших причин антиамериканских настроений в регионе.

За двухдневными учениями пристально следят другие прикаспийские государства - Азербайджан, Туркменистан и Казахстан, а также другие соседние государства Кавказа и Средней Азии, некоторые из которых тесно сотрудничают с Западом, а новый уровень российско-иранских военных связей вызывает у них тревогу.

Если Россия выполнит свое обещание ввести в строй электростанцию в иранском Бушере, запуск которой давно откладывается, то исчезнет немалая часть иранских предрассудков в отношении России. В конце концов, Россия - единственный партнер Ирана в ядерной сфере, а президент России Дмитрий Медведев открыто отверг предпринятую Обамой во время его недавнего визита в Москву попытку увязать вопросы нового договора об ограничении вооружений и новых санкций против Ирана.

Неудивительно, что накануне российско-иранских военных учений государственный секретарь США Хиллари Клинтон дала понять об ужесточении подхода в отношении Ирана, категорически заявив, что США против того, что Иран ведет программу "полного обогащения", хотя это разрешено Договором о нераспространении ядерного оружия, который был подписан и Ираном. Воскресное заявление Клинтон резко контрастирует со словами Обамы, произнесенными в ходе визита в Прагу, когда он намекнул на то, что США не будут возражать против иранской программы обогащения урана, пока она находится под наблюдением Международного агентства по атомной энергии, контрольного органа ООН.

Усиление противоречий между Москвой и Вашингтоном в связи с Ираном не подлежит сомнению и, скорее всего, оно повлияет на планы администрации Обамы по введению новых жестких санкций до конца года. В связи со своей ядерной программой Тегеран уже был подвергнут нескольким раундам санкций, наложенных ООН и - в одностороннем порядке - Соединенными Штатами.

Министр обороны США Роберт Гейтс в ходе визита в Израиль на этой неделе сообщил принимающей стороне, что он "питает надежды" на взаимодействие администрации с Ираном в ближайшие несколько месяцев, намекнув на устанавливаемый крайний срок "взаимодействия", которое нервирует Израиль, а также ряд умеренных арабских государств.

По сравнению с гипотетическим американо-иранским взаимодействием, отношения между Россией и Ираном все больше напоминают медовый месяц, порожденный геостратегическими соображениями. Совместные маневры на Каспии могут оказаться начальным пунктом более многопланового военного сотрудничества флотов России и Ирана, особенно, если Москва снимет свои возражения против транзита новых иранских военных кораблей в Каспийское море по волжскому каналу.

Это может не понравиться прикаспийским соседям России - прежде всего, Азербайджану, ввиду спора между Тегераном и Баку о месторождении в Каспийском море. Однако императив российско-иранского сближения - дать отпор влиянию Запада - диктует необходимость в наращивании военно-морского присутствия Ирана на Каспии.

Важный вопрос касается возможных последствий более тесного военного сотрудничества между Россией и Ираном в плане решения проблемы правового статуса Каспийского моря. Большая часть Каспия уже разделена на основании двух- и трехсторонних соглашений между Россией, Азербайджаном и Казахстаном. Иран недоволен отсутствием содействия по этому вопросу со стороны России. В какой-то мере это компенсируется тем, что две страны договорились о совместном использовании акватории Каспийского моря, основываясь еще на советско-иранском договоре о дружбе 1921 г. Этот пакт является правовым фундаментом нынешнего военно-морского сотрудничества двух стран.

Между тем, в Иране распространена убежденность в том, что для того, чтобы завоевать полное доверие Тегерана, Москва должна пойти на некие уступки по вопросу правового статуса Каспийского моря. Но даже иранские чиновники, отвечающие за каспийские дела, не могут четко сказать, что именно должна сделать Россия в ситуации, частично контролируемой другими прикаспийскими государствами.

Винить Россию в том, что переговоры о правовом статусе Каспия зашли в тупик, - любимое занятие некоторых иранских реформистов, которые презирают Москву за то, что сразу после выборов 12 июня она выразила поддержку Ахмадинежаду. Такая критика должна умеряться холодным анализом ограниченности влияния России на другие каспийские государства, которые разделили море-озеро между собой.

Еще один вопрос, поднятый в связи с маневрами, касается Персидского залива, который де-факто считается "американским озером". На сцену вышла Франция, заключившая с Объединенными Арабскими Эмиратами договор о постоянном размещении военной базы. Слабость реакции Ирана на приход Франции - непростительная по иранским внешнеполитическим стандартам - может быть уравновешена аналогичными ирано-российскими учениями в Персидском заливе.

Сами по себе, совместные маневры на Каспии могут оказаться провозвестником новой политической программы, включающей в себя концепцию газового картеля.

("Pakistan Daily", Пакистан)
Кавех Л. Афрасиаби (Kaveh L Afrasiabi), 30 июля 2009