1 августа в г. Годжра (северо-восточная провинция Пакистана Пенджаб) шесть христиан погибли в горящем доме (4 женщины, ребенок и мужчина). События вызвали широкий резонанс и вновь приковали к региону внимание всего мира.

Данная провинция образует часть региона под тем же названием, в который входят индийские штаты Пенджаб, Харьяна и Химачал-Прадеш. Причиной столкновений называются слухи об осквернении христианами Корана (естественно, пока не подтвердившиеся).

Внешне данное событие удивительно, в особенности в свете имевшего место определенного взаимопонимания между конфессиями. В апреле правительство Пакистана пообещало с 2010 г. признать Пасху и Великую Пятницу официальными праздниками для всех проживающих в стране христиан, а также открыть часовни или молельные комнаты в тюрьмах, где содержатся христиане. Уже в текущем году представители католической диаспоры отметили христианский праздник. (В скобках можно заметить, что в начале года лидеры пакистанских церквей осудили инициативу создать территориальный анклав для христианского меньшинства в стране, заявив, что члены конфессии являются "неотъемлемой частью пакистанской нации").

Другое дело, что инициирование противостояния в регионе на межрелигиозной почве - не новая форма дестабилизации.

Краткий экскурс в историю

После объявленной США вслед за событиями 11 сентября 2001 г. "войны против террора" экс-президент страны Первез Мушарраф, до этого официально признававший афганский режим движения "Талибан", стал союзником американской администрации. Пакистан предоставил в распоряжение Вашингтона две военно-воздушные базы. Поддержка международной "антитеррористической операции" против Кабула позволила ему получить значительную экономическую помощь от Штатов.

Однако новый официальный Кабул (после свержения талибов) утверждал о поддержке П. Мушаррафом дислоцировавшихся на территории Пакистана представителей "Талибана", проводивших операции в Афганистане. В тот период талибы действительно активизировались.

С конца 2001 г. началось обострение пакистано-индийских отношений. Угроза военного столкновения между странами сохранялась всю первую половину 2002 г. Т. н. Объединенный совет по ведению джихада объявил о намерении вести военные действия против индийских войск в Кашмире. Это было до признания Индией штата "спорной территорией" и провозглашения готовности к началу трехсторонних переговоров (Нью-Дели-Исламабад-кашмирские политические партии).

Параллельно об обладании двумя ядерными ракетами заявила базировавшаяся в Пакистане группировка "Лашкар-е-таиба" (структура называла своим врагом Индию). Ряд источников утверждали о контроле этой организации пакистанской межведомственной разведкой (ISI).

В целом, обострение ситуации вокруг региона шло на фоне мощнейшей борьбы за геополитическое влияние в афгано-пакистано-индийском направлении между США, Китаем и Россией. В феврале в интервью телекомпании "СNN" президент Пакистана назвал США "единственной страной, способной выступить в роли посредника" между Нью-Дели и Исламабадом.

Индия, в свою очередь, назвав кашмирскую проблему своим "внутренним делом", дала отрицательный ответ на вскоре последовавшее предложение о развертывании в регионе миротворческих сил США и Англии (должных наблюдать за разделяющей индийскую и пакистанскую части Кашмира "линией контроля"). После начался этап "обработки" страны.

Летом 2002 г. тогдашний госсекретарь США Колин Пауэлл предложил индийскому руководству освободить политзаключенных и обеспечить присутствие независимых наблюдателей на выборах в этом штате. Возможно, Нью-Дели столкнулись также с другими предложениями, от которых невозможно отказаться.

В сентябре власти заявили о готовности рассмотреть вопрос о придании линии контроля в штате Джамму и Кашмир статуса госграницы с Пакистаном. А уже через месяц индийцы начали отвод войск от границы.

Так вот интересно, что как только удавалось достичь некоторого затишья осуществлялись мощнейшие теракты в Кашмире или церквях Пакистана. Во время христианского богослужения в одной из церквей погибли жена и дочь сотрудника посольства США М. Грина. Это самым серьезным образом способствовало дестабилизации ситуации в обоих государствах.

Данный конфликт то затухает, то разгорается с новой силой вплоть до сего дня, хотя, может, и не так отчетливо. Тут надо отметить закрепление в последние 7 лет в Пакистане - Пекина, а в Индии - Вашингтона. Но это ни на йоту не ослабило борьбу за обладание политико-экономическим капиталом в регионе.

Политическое напряжение в регионе не спадает и сегодня

Во время июньского обращения президента США Барака Обамы к мусульманам в пакистано-афганском направлении им было использовано словосочетание "воинствующие экстремисты". Правда, не по отношению к странам в целом, а к отдельным областям, например Сват. Данная позиция была поддержана практическими всеми мировыми державами, за исключением Китая.

С июля движения вокруг Пакистана приняли новые очертания. Находившаяся с визитом в Индии госсекретарь США Хиллари Клинтон 18 июля подчеркнула поддержу США действий, направленных на пресечение террористической угрозы. "Суровым напоминанием" об опасности она назвала теракт в Джакарте в предшествующие сутки.

Чуть позже Х. Клинтон аккуратно перешла к теме Пакистана, выразив уверенность о предпринятии властями страны "целенаправленных усилий для искоренения" террористических группировок. Тонкость состояла в том, что, сделав знаковое дополнение: "Пока еще рано говорить о результате", положительную оценку на перспективу она связала с тем, "насколько виновные в мумбайской террористической атаке" (ноябрь прошлого года) будут привлечены к судебной ответственности.

21 июля министр обороны США Роберт Гейтс заявил об увеличении численности сухопутных сил страны на 22 тыс. чел. (569 тыс. военнослужащих к 2012 г.). Связал он это с "нехваткой личного состава" для военных операций в Афганистане и Ираке, а также со "сложной политической ситуацией в Пакистане".

Как отметили в этой связи ряд экспертов, подразумевалась не только пакистанская Северо-Западная пограничная провинция (СЗПП), но и афганская область Гильменд, открывающая прямой выход к транзитным коммуникациям Белуджистана и к контролируемому Пекином Гвадару. Весьма симптоматично, что тогда же, 21 июля, Х. Клинтон в Нью-Дели высказала "твердую уверенность" в нахождении главарей популярнейшего виртуального проекта - сети "Аль-Каиды" - в Пакистане, у границы с Афганистаном.

А на следующий день спецпосланник США в регионе Ричард Холбрук озвучил готовность координации с Исламабадом хода военных действий против местных талибов (при параллельном расширении операции в Афганистане). Этим он вызвал, мягко говоря, непонимание властей, высказавших опасение переходом афганских талибов (вследствие атак американских войск и их союзников в Вазиристане) на пакистанскую территорию с последующей дестабилизацией обстановки в Белуджистане.

Это же явилось причиной последовавшего вскоре требования Вашингтона к руководству Пакистана закрыть южную часть своей границы с Афганистаном. Американская сторона обвинила Исламабад в том, что он не борется должным образом на подконтрольной ему территории с талибами, якобы осуществляющими, помимо всего прочего, антииндийские операции.

Не удивительно показательное, идеологически-фактажное обозначение проблем радикализма в регионе. Причем параллельно высветился и Афганистан, где 25 июля вблизи зданий госучреждений восточного Хоста были приведены в действие взрывные устройства.

Это, во-первых, подтвердило высказывание тогдашнего генсека НАТО Яапа де Хооп Схеффера о невозможности для Альянса "позволить себе выход из Афганистана", т. к. это даст "Аль-Каиде" свободу действий. Во-вторых, совпало с заявлением вице-президента США Джо Байдена о прилагаемых коалиционными войсками усилий: "Война соответствует национальным интересам США, Великобритании и Европы".

Естественно, власти Исламабада не могли проигнорировать требования "мировой демократической общественности" усилить борьбу с "исламскими радикалами". 27 мая пакистанские силы безопасности подвергли аресту Суфи Мухаммада, посредника в исламабадо-талибских контактах, содействовавшего, в частности, февральским мирным переговорам и достижению временного консенсуса. На следующий день начался судебный процесс над пятью лидерами обвиняемой в подготовке нападения на Мумбаи "Лашкар-э-Тайба".

А спустя сутки прошла информация об обнаружении силами безопасности в "лагерях экстремистов" в СЗПП подготавливаемых в качестве террористов-смертников минимум 200 детей. По словам министра правительства провинции Башира Ахмад Билоура, первые беседы с "несостоявшимися камикадзе" не дали результатов вследствие неготовности детей слышать "приводившиеся аргументы" об "истинных целях" талибов. По словам чиновника, дети были убеждены в попадании в Рай в случае совершения терактов.

Но вот что привлекает в связи с данной информацией. По данным "ИТАР-ТАСС", самому младшему из камикадзе "исполнилось шесть лет, остальные были немногим старше". Немногим, значит годиков им, эдак, 7-8.

Так, неужели все мировое сообщество должно верить в понимание этими малолетками терминов "Ад" и "Рай" или аспекта осознания "истинных целей" теракта? Причем настолько, что глава одного из ведомств не может их переубедить в обратном? Ну ладно, оставим это без каких-либо комментариев.

Параллельно же вновь активизировались движения на индийском направлении. Так, 28 июля спуск на воду первой индийской атомной подводной лодки представитель ВМС Пакистана Абид Маджид назвал "угрожающим фактором для всего региона Индийского океана". Нью-Дели тут же ответил обвинением Исламабада в частом нарушении соглашения о прекращении огня на линии контроля, отделяющей штат Джамму и Кашмир.

А 1 августа из Нью-Дели в Исламабад поступили дополнительные материалы расследования мумбайских событий. Индийская сторона назвала документы достаточными для привлечения виновных к суду.

В этот момент и произошла трагедия, унесшая жизни 6 мирных граждан, о чем говорилось в начале статьи. Перерастет или нет внутримусульманское противостояние в Пакистане в межконфессиональное обострение – покажет время. Мы лишь отметим, что исторический опыт свидетельствует: столкновения такого рода обычно инспирируются в качестве сигнальных звонков для "непонятливых" властей.

Тем временем

В плане вышеописанной ситуации уместным представляется обратить внимание на сказанное президентом Таджикистана Эмомали Рахмоном: "Борьба стремящихся к владычеству стран за обладание стратегическими природными и экономическими источниками для многих регионов представляет все возрастающую угрозу". Ряд государств, по его словам, "злоупотребляют радикальными группировками ради своих политических интересов". "Созданные руками других экстремистские и даже террористические группировки используются под прикрытием светлой религии Ислама в качестве подрывного средства против мусульманских стран", расположенных в стратегических точках мира, отметил президент.

А тут еще на встрече с президентом России Дмитрием Медведевым 30 июля глава Пакистана Асиф Али Зардари заявил об убежденности в необходимости совместного решения "различных проблем... вплоть до международных, таких как терроризм". В частности, в направлении Афганистана, т. к. "этот регион является общим для нас, и надеюсь, что мы будем работать над этой проблемой вместе".

С учетом же озвучивания Д. Медведевым на четырехсторонней встрече в Душанбе (РФ, Афганистан, Пакистан, Таджикистан) перспектив сотрудничества Москвы и Исламабада в энергетическом направлении, а также заинтересованности "в прозрачности и подконтрольности региональной и международной безопасности", под особым углом можно рассматривать высказывание А. Зардари о соответствии прозвучавших предложений "национальным интересам" его страны.

Так что схватка за регион ожидается нешуточная. Это, к сожалению, подтверждает: население мусульманских стран продолжает оставаться практически беззащитной мишенью для сил, заинтересованных в их дестабилизации, вплоть до полнейшего хаоса.

Теймур Атаев, политолог (Азербайджан)