Трубные узы
Короткий, но весьма насыщенный визит премьера России В. Путина в Турцию завершился подписанием свыше двух десятков межгосударственных договоров и соглашений, некоторые из которых, судя по сообщениям из Анкары, спешно дорабатывались в процессе визита. Основной упор в этих соглашениях делался на энергетические проблемы: газ, нефть, строительство атомной электростанции в Турции российскими специалистами. Попутно были решены и проблемы морского и автомобильного "зеленого коридора", а также расширение списка допускаемых в Россию турецких товаров. Судя по словам В. Путина: "Руководитель таможенной службы еще не знает об этом", - эти вопросы действительно решались попутно. Однако основной целью визита российского премьера были договоренности по транзиту нефти и газа.

Визит Путина был прогнозируем. Особенно, после 13 июля, когда в той же Турции был заключен многосторонний договор по проектированию и строительству газопровода "Набукко" между Турцией, Австрией, Венгрией, Болгарией и Румынией. И хотя газ и средства для строительства "Набукко" еще предстояло найти, проект этот, в случае его реализации, способен существенно ограничить значение России в поставках энергоносителей для Европы. Это обстоятельство не могло не беспокоить Россию, геополитическое значение которой, кроме всего прочего, в значительной степени опирается на ее нефтегазовые месторождения.

Сама идея "Набукко", как бы ее ни пытались преподнести государства участники проекта, за спиной которых достаточно зримо стоят США, родилась именно в результате стремления Запада ограничить возможности России. Как представляется, ту же цель преследуют уже ставшие традиционными "газовые скандалы" между Украиной и Россией. В этой ситуации грандиозный российско-итальянский проект "Южный поток", с пропускной способностью 63 миллиарда кубометра газа в год, является панацеей не столько для Европы, сколько для самой России.

Однако Россия сегодня сталкивается с проблемами геополитических потерь, понесенных ею вследствие распада СССР, в частности, с отсутствием сколько-нибудь свободного выхода к океану. Более того, для прокладки трубопровода в Южную Европу по дну Черного моря, Россия вынуждена пересечь территориальные воды либо Турции, либо Украины. И хотя "турецкий маршрут" является более длинным, а, следовательно, более дорогим, Москва, памятуя о непредсказуемости украинской политики, обратила взоры в сторону Турции. Таким образом, визит Путина в Турцию был предсказуем по той причине, что до определенной степени являлся вынужденным.

Сказанное отнюдь не означает, что в переговорах с Анкарой Москва была вынуждена пойти на серьезные уступки. Тем не менее, что-то существенное предложить она, конечно, была должна. И, кажется, этим "что-то" становится уже решенное участие Турции в проекте "Южный поток". И хотя форма участия Турции в этом проекте пока окончательно не обговорена, ясно, что она должна каким-то образом компенсировать несбывшиеся надежды Анкары на получение 15% от прокачиваемого по "Набукко" общего количества газа. "Южный поток" должен выглядеть для Турции более привлекательным, чем "Набукко" - в этом основной смысл переговоров для Турции.

Переговоры по "Южному потоку" напрямую затрагивают интересы Италии, чем и объясняется появление на переговорах итальянского премьера С. Берлускони. Однако это же обстоятельство указывает на то, что подписанные в Анкаре договоренности никак нельзя считать окончательными. По большому счету, противостояние "Набукко" и "Южного потока" только начинается. При этом необходимо учесть главное: как бы ни старались все стороны переговоров объяснить одновременное наличие планов по "Набукко" и "Южному потоку" модным нынче словом "диверсификация", два эти проекта являются взаимоисключающими.

Проблема не только в том, что "Набукко" и "Южный поток" являются проектами параллельными, то есть направленными на обеспечение газом одних и тех же государств. Существенным обстоятельством, лишающим смысла одновременное задействование этих проектов, является нехватка голубого топлива. И "Набукко", и "Южный поток" планируются в расчете на одни и те источники. Если, конечно, Турция не согласится на самоубийственный шаг и одобрит перекачку газа из населенного курдами севера Ирака через свою территорию. Не менее проблематичным выглядит в обозримом будущем и подключение к "Набукко" Ирана, а без Ирака и Ирана шансов у этого проекта становится совсем немного. Сделанные в Анкаре заявления В. Путина: "Сооружение "Южного потока" в принципе не закрывает "Набукко", и Эрдогана: "Южный поток" и "Набукко" - не являются конкурентами и альтернативой", - не более чем дань этикету.

Все это говорит о том, что настоящая борьба между двумя газопроводами еще впереди. И договоренности, достигнутые между Россией и Турцией, еще ничего не значат. Турция не только сложный, как отметил в Анкаре Путин, но и весьма ненадежный переговорщик, никогда не брезговавший отказываться от ранее достигнутых договоренностей. Собственно говоря, уже на переговорах в Анкаре Эрдоган оставил возможность сторонникам "Набукко" подключиться к торгу. Так, Турция лишь 1 ноября текущего года должна дать разрешение на проведение изыскательских работ на предполагаемом маршруте "Южного потока". Еще год, до 1 ноября 2010 года, выторговано на разрешение собственно строительства трубопровода. Таким образом, Турция дает понять: возможности и время для продолжения переговоров остаются у всех заинтересованных сторон.

В России, конечно, прекрасно понимают всю подоплеку политико-экономических торгов Турции. Потому и стремятся сделать ей предложение, отказаться от которого будет весьма сложно. Упрощение таможенного контроля и фактически настежь открывающиеся российские двери перед турецкими товарами далеко не лучшего качества – из этой серии. Однако Россия пошла и на более серьезные уступки. В первую очередь, это – договоренности о строительстве "Голубого потока – 2", по которому предполагается перекачка из России в Турцию 18 миллиардов кубометров газа в год. Согласно некоторым сообщениям из сведущих источников, Турция договорилась с Россией о праве перепродажи части этого газа в Израиль и страны Европы.

Большое значение имеют и договоренности в нефтяной сфере. Так, Россия обязалась поддержать строительство нефтепровода "Самсун-Джейхан", что ставит под сомнение собственно российский проект по строительству нефтепровода "Бургас-Александропулос". Наконец, весьма интересно для Турции выглядит предложение России о строительстве в Турции первой атомной электростанции. Это крупнейший проект, стоимость строительства которого составляет примерно $21 миллиард. В консорциум по строительству АЭС входят российские "Атомстройэкспорт" и "Интер РАО ЕЭС", а также турецкий холдинг "Джинер Групп". На этом фоне более "мелкие" проекты, типа строительства российской стороной газового хранилища под озером Тузгелю, остались как бы в тени действительно масштабных проектов.

Таким образом, Москва готова заплатить огромную цену за право освободиться от "транзитного диктата" Украины. При этом у России пока не может быть уверенности, как в будущей покладистости Турции, так и в том, что достигнутые в Анкаре договоренности непременно претворятся. Тем не менее, степень готовности России к совместному с Турцией геоэкономическому сотрудничеству продемонстрирована. Слово – за Европой, которую Турция готова выслушать. Во всяком случае, сделанное сразу после отлета Путина заявление турецкого министра энергетики Танера Йылдыза: "Турция может стать партнером российского газопроводного проекта "Южный поток", но сохранит верность продвигаемому Евросоюзом "Набукко", - выглядит как приглашение к продолжению торга.

Торга тем более выгодного для Турции, что тесная экономическая связь с Россией ограничивает геополитические возможности Анкары в регионах тюркоязычной Средней Азии и на Южном Кавказе. Ибо войдя вместе с Россией в оппозицию к Европе (а подписанные в Анкаре договоренности иначе никак не классифицировать), Турция оказывается в кильватере политики России. И не только в этих регионах.

Подобное стечение обстоятельств способно лишить Анкару уже свыше века культивируемого плана по культурному и политическому объединению тюркоязычных государств. Равно как свести к нулю шансы Турции на членство в Евросоюзе. Превращаясь в основной транзитный центр поставки энергоресурсов в Южную и Восточную Европу, Турция в значительной мере ограничивает собственные возможности самостоятельной политической единицы. А возможные в будущем проявления строптивости просто превратят ее в политического изгоя, окруженного недружелюбными соседями. Потому и не спешит Анкара с окончательным выбором партнера, готового предложить наиболее выгодные для Турции условия трубных уз.

Левон МЕЛИК-ШАХНАЗАРЯН
8.08.2009