"Guardian": Пакистан, выживающий вопреки мрачным прогнозам

Тайны выживания Пакистана

Пакистан за свои 62 года существования видел быстрые перемены и частые конфликты. Его стойкость является кредо для его народа.
Город Саддар в Карачи является сердцем коммерческой столицы Пакистана, бьющимся в бешеном темпе. Этот центр розничной торговли, в котором можно купить все, что угодно, начиная от камер до "Salwar kameez"*, когда-то был экономическими воротами в северные владения британской Индии. Это наследство все еще заметно в исчезающих колониальных террасах Саддара, но затейливые деревянные ставни в основном уже пропали, и викторианские входы были переделаны под уличные лавки. Сегодня большинство народа слишком занято в своих попытках выжить, чтобы обращать внимание на наследие.
Почти то же самое можно сказать о шести десятилетиях, которые последовали за независимостью.
Пакистан видел быстрые перемены за свои 62 года существования. При разделе население того, что было тогда Западным Пакистаном (люди Восточного Пакистана сами определили свою судьбу в 1971 году и создали Бангладеш), составляло приблизительно 30 миллионов человек. Сегодня оно приближается к 180 миллионам жителей. С тех пор пакистанцы изо всех сил пытались справиться с демографическим взрывом.
Долгие 33 года прямого военного правления и многочисленных войн не принесли особой пользы, хотя пакистанцы никогда не испытывали недостаток храбрости или желания для создания подлинной демократии. Каждое десятилетие представляло свои особые дилеммы и сюрпризы, причем ни одно из них не было более пугающим, чем "талибанизация" пуштунской границы и, вполне возможно, не только ее. Будучи бастионом защиты, начиная от коммунизма и до террористической угрозы, армия получила массивные инъекции американского оружия.
Но никакая линия фронта, реальная или воображаемая, не была более судьбоносной, чем времена основания государства. В 1940 году идея создания Пакистана - отдельного государства для мусульман субконтинента - была формально принята его руководством на основе Лахорской резолюции. Что было важно, резолюция выступала за "обязательные гарантии... в Конституции для меньшинств... для защиты их религиозных, культурных, экономических, политических, административных и других прав".
Мохаммад Али Джинна, известный в качестве "отца Пакистана", защищал этот плюрализм. В 1946 году он заметил: "Мы дорожим религией. Все мирские предметы - это ничто, когда мы говорим о религии. Но есть другие жизненно важные вещи – это наша общественная жизнь и наша экономическая жизнь, а без политической власти, как Вы сможете защитить свою веру и свою экономическую жизнь?"
Спустя год, 14 августа 1947 года – 62 года назад в этот же день – родился Пакистан.
Не все мусульмане колониальной Индии приняли видение о создании отдельного мусульманского государства, но приблизительно 7 миллионов человек, на фоне такого же числа индусов и сикхов, которые двигались в противоположном направлении, бросили свои дома, чтобы присоединиться к тем, кто уже жил в том, что теперь является Пакистаном. Как это ни парадоксально, эти народы, теперь разделенные вдоль этнических линий, пали жертвами коммунального насилия в тот самый момент, когда их новые нации обещали освобождение.
"Пакистан был создан на основе теории создания двух наций", объясняет Первез Худбхой из университета Кайд-и-Азам в Исламабаде, "или веры в то, что мусульмане и индусы были отдельными народами, которые никогда не смогли бы жить вместе".
Он добавляет: "Не сформулированным предположением было то, что мусульмане – благодаря тому, что они разделяли общую веру – естественным образом образовали нацию и могли бы жить вместе гармонично на основании этого".
Но события, произошедшие с тех пор – гражданская война, в результате которой был создан Бангладеш и вспыхнул нынешний мятеж "Талибана", если назвать лишь два из них – ставят это предположение под серьезное сомнение.
История не пишется лишь одним великим человеком, независимо от того, насколько это влиятельное лицо могло не соглашаться с этим. Но Мохаммаду Али Джинне принадлежит особое место в развитии Пакистана. Как писал Зайди, "Джинну отличало от его великих современников то, что он был вполне современным застенчивым человеком – тем, кто ценил, прежде всего, разум, дисциплину, организацию, и экономику... кто отличался от других мусульманских лидеров тем, насколько он бескомпромиссно посвятил себя содержанию, а не символу, разуму, а не эмоции, современности, а не традиции".
Для преемников Джинны оказалось трудным соответствовать его личным качествам, хотя все они ссылаются на его имя и имидж. "Его идеалы были проигнорированы", говорит историк Айша Джалал, "особенно верховенство закона, в отношении которого он был пылким адвокатом".
В любой стране политика редко имеет дело с главенством закона. В Пакистане у нее есть дополнительный порок в виде того, чтобы оказаться в заложниках у людей, чьи персональные союзы меняются так быстро, что недавние события вскоре становятся достоянием истории, приводящими порой к ироничным перипетиям политической драмы. Например, таким, как использование со стороны президента Асифа Али Зардари, который в свое время был политическим заключенным, авторитарных законов времен британского Раджа, чтобы задушить общественный протест. Или таким, как очевидная поддержка со стороны лидера оппозиции Наваза Шарифа недавно восстановленного в должности председателя суда, несмотря на его откровенное запугивание членов высших судов в период, как он был премьер-министром в 1990 гг.
Как пишет историк Иан Тэлбот, "в таких обстоятельствах лишь патронаж может гарантировать партийное единство и стабильность". Это может объяснить, почему в существующей исполнительной власти имеются неповоротливые 60 членов кабинета министров.
Именно в оппозиции пакистанская политика проявляет себя наилучшим образом. Оппозиция трансформировала представителей семейства Бхутто в храбрых, виртуозных государственных деятелей. Не находясь у власти, каждое политическое движение, даже "Талибан", рассматривало обилие болячек, которые поражают нацию, как источник для мобилизации общественной поддержки. Однако в момент прихода к власти все они оказывались виновными в увековечивании тех же самых пороков. В результате интриги преобладают, в то время как неравенство и бедность остаются в нетронутом виде.
"Пакистан донимают теории заговора", с насмешкой писал недавно о стране один из экспертов. Но западные комментаторы склонны к тенденции игнорирования той степени, до которой их собственные правительства, особенно в Соединенном Королевстве и Соединенных Штатах, способствовали задержке в развитии демократической политики, путем предпочтения центров концентрированной власти.
Пакистанцы прекрасно осведомлены об этом. Согласно опросу "Аль-Джазиры", 59% пакистанцев считают США самой большой угрозой стране, что ошеломляет. Пакистанцы, может быть, чересчур склонны искать в США причины проблем своей страны, но единственная в мире супердержава в свою очередь также никогда не доверяла им.
Ни одна из послевоенных стран не списывалась со счетов более регулярно, чем Пакистан. То, что он выживает, остается глубокой тайной для внешних наблюдателей. Это может частично объяснить постоянные предупреждения о его надвигающемся крахе. Прогнозы отражают тенденцию предполагать самое худшее о Пакистане, но его выживание является доказательством стойкости его народа.
* традиционная одежда для женщин и мужчин в Южной Азии, которая считается национальной одеждой в Пакистане.

Мустафа Кадри
"Guardian", 14 августа 2009 года