Поиск нового равновесия в отношениях с Китаем

Несколько десятилетий глобальная экономическая система держалась на признании американского доминирования. Огромный приток ликвидности вкупе с аппетитами Америки в плане приобретения потребительских товаров принесли в Китай громадную массу долларов, которые Китай, в свою очередь, одалживал нам для того, чтобы мы покупали еще больше. До кризиса Китай направлял в Соединенные Штаты десятки экспертов и инвестировал в ведущие американские финансовые институты, чтобы узнать секреты системы, которая, как казалось, обеспечивает перманентный глобальный рост при небольшом риске.

Экономический кризис пошатнул эту уверенность. Экономические лидеры Китая увидели, как американская финансовая система подвергает их средства, накапливавшиеся в течение десятилетия, потенциально катастрофическим колебаниям. Чтобы защитить ценность своих инвестиций в Казначейство и поддержать собственную экономику, опирающуюся на экспорт, Китай чувствует себя обязанным удерживать принадлежащие ему облигации Казначейства примерно на триллион долларов.

Неизбежным последствием является амбивалентность - как в Китае, так и в Соединенных Штатах. С одной стороны, постоянно возрастает взаимозависимость двух экономик. Китай крайне заинтересован в стабильной - и желательно растущей - американской экономике. Но, кроме того, Китай все больше заинтересован в снижении своей зависимости от американских решений. Поскольку американская инфляция - равно как и дефляция - стала для Китая таким же кошмаром, как для Америки, две страны столкнулись с императивом, требующим координировать их экономическую политику. Будучи крупнейшим кредитором Америки, Китай обладает беспрецедентными в истории США рычагами экономического воздействия. В то же время, стремление к расширению сферы независимых решений существует в амбивалентных комбинациях с обеих сторон.

Данную тенденцию отражает ряд шагов Китая. Китайские чиновники более решительно, чем раньше, дают советы Соединенным Штатам - как публично, так и приватно. Китай начал торговать с Индией, Россией и Бразилией в их валютах. В этом же ключе следует рассматривать и предложение председателя центрального банка Китая о создании дополнительной резервной валюты. Многие американские экономисты недооценивают эту идею. Но она звучит на стольких форумах, а Китай всегда так последовательно и терпеливо осуществлял свои проекты, что ее следует воспринимать всерьез. Чтобы избежать постепенного дрейфа в сторону конфронтации, необходимо усиливать влияние Китая в сфере глобального принятия решений.

Принято считать, что силы к мировой экономике вернутся тогда, когда Китай будет потреблять больше, а Америка - меньше. Но как только обе страны воспользуются данным рецептом, это неизбежно модифицирует политические рамки. По мере того, как Китай будет снижать свой экспорт в Америку и в качестве экономического приоритета выберет увеличение потребления и расходов на инфраструктуру, начнет возникать новый экономический порядок. Китай будет меньше зависеть от американского рынка, а растущая зависимость соседних стран от китайских рынков повысит политическое влияние Китая. При формировании нового мирового порядка политическое сотрудничество должно будет во все большей степени компенсировать изменение моделей торговли.

Совместное выстраивание приоритетов на долгосрочную перспективу будет непростым делом. Исторически Китай и Америка были странами-гегемонами, способными в одностороннем порядке задавать внешнеполитические программы. Они не привыкли быть частью сплоченных альянсов или вести консультации, ограничивающие их свободу действий по принципу равноправия. Когда они состояли в альянсах, они, как правило, принимали как должное свой лидерский статус и демонстрировали превосходство, немыслимое в зарождающемся американо-китайском партнерстве.

Для того, чтобы эта инициатива принесла плоды, американские лидеры должны устоять перед призывами к сдерживанию, взятыми прямиком из сценариев "холодной войны". Китай должен воздерживаться от политики, направленной на противодействие предполагаемым гегемонистским устремлениям Америки, и не поддаваться на соблазн создания азиатского блока, служащего этой цели. Америка и Китай не должны повторить тот процесс, который сто лет назад привел Британию и Германию от дружбы к конфронтации, затянувшей обе страны в мировую войну. В конечном итоге, от такой эволюции пострадает решение глобальных вопросов - таких, как энергетика, окружающая среда, распространение ядерного оружия и изменение климата - требующее общего видения будущего.

Впадающие в другую крайность утверждают, что Соединенные Штаты и Китай должны образовать "большую двойку". Однако создание негласного американо-китайского глобального руководящего органа - не в интересах той или иной страны и всего мира. Те страны, которые почувствуют себя исключенными, могут начать дрейф в сторону непримиримого национализма как раз в то время, когда нужны совместные действия.

Огромный вклад Америки в 1950-е годы заключался в том, что она взяла на себя руководство созданием набора институтов, посредством которых атлантический регион мог реагировать на беспрецедентные потрясения. Регион, разрывавшийся дотоле межгосударственными противоречиями, нашел механизмы для институционализации общей судьбы. И хотя не все эти меры оказались одинаково эффективными, конечным результатом стал более мягкий мировой порядок.

XXI век требует международной структуры, соответствующей велениям времени. Страны тихоокеанского региона имеют более мощное чувство национальной идентичности, чем европейские страны после Второй мировой войны. Они не должны скатиться к классической политике равновесия сил, приспособленной к новому столетию. Особенно пагубным было бы формирование противоборствующих блоков на двух берегах Тихого океана. Пока центр притяжения мировой политики смещается в Азию, а Америка обретает новую роль, отличную от гегемонии, но совместимую с лидерством, нам нужно видение тихоокеанской структуры, основанной на тесном сотрудничестве между Америкой и Китаем, но в то же время, достаточно широкой для того, чтобы другие страны региона имели возможность реализовать свои устремления.

("The Washington Post", США)
Генри Киссинджер (Henry A. Kissinger), 19 августа 2009