Место Китая в мире

Мир признал, что Китай становится великой державой; жаль, что он все еще не всегда выступает как "№ 1".
Для страны, которая гордится своим "мирным ростом", празднование своего дня рождения таким способом было немного странно. Китайская Народная Республика отметила свой 60-летний юбилей 1 октября демонстрацией военной мощи страны. Шагающие солдаты, танки и межконтинентальные баллистические ракеты прошли через площадь Тяньаньмэнь мимо одноименных Ворот божественного мира, где 60 лет назад, как учат об этом каждого школьника (неправильно, как этот теперь кажется), Мао Цзэдун объявил, что народ Китая "выстоял".
Для многих китайцев повседневная жизнь остается отчаянной борьбой, а правительство – жадным, деспотичным и коррумпированным. Однако на мировой арене они никогда не стояли выше, чем сейчас. Растущая военная мощь Китая, политическое и экономическое влияние предоставило стране силу, о которой Мао мог только мечтать. Все же китайские чиновники все еще по привычке жалуются, что мир не признал развития Китая, что он хочет помешать его амбициям и "сдержать" его. Америка и другие страны пойманы в ловушку, оплакивая этих сторонников мира "менталитета пост-холодной войны". Иногда они правы. Но наибольшая проблема заключается в том, что собственное мировоззрение Китая оказалось не в состоянии идти в ногу с его растущим авторитетом. Это великая держава с мышлением средней силы и долгим чувством обиды маленькой страны.

Семьдесят шесть тромбонов и улучшенное ядерное оружие
Возьмем, к примеру, этот захватывающий парад. Что хотела сказать этим страна охваченному благоговением миру? Китай – огромная сила, только что появившаяся на мировой сцене. И он не прибегает к оправданиям за авторитаризм, как Япония и Пруссия, чье развитие в конце XIX века было почти безопасным. Китай не является державой, которая стремится к сохранению статус-кво. Есть незавершенное дело Тайваня, возможное "воссоединение" с которым оставляет некоторую надежду для Китая, и для чего он направляет примерно 1000 ракет. Также Китай выдвигает претензию о морском праве в Южно-Китайском море, что раздражает его южно-азиатских соседей. Более того, Китай продолжает напоминать о неразрешенном споре с Индией относительно ныне индийского штата Аруначал Прадеш, который в 1962 году был ненадолго захвачен Китаем. Помимо этого, Китай не добился соглашения с Японией о спорных островах.
Намерения Китая могут быть вполне мирными, однако его планы по строительству авианосцев покрыты тайной, а страна модернизирует свой ядерный арсенал. Капелька беспокойства об амбициях Китая – больше, чем просто паранойя "холодной войны". И те, кто терзается об этом, не будут успокоены ни парадом 1 октября, ни массовым военным наращиванием и изощренной оружейной технологией, которой хвасталась страна.
Все это не сводит на нет тот факт, что Китай играет конструктивную и жизненно важную роль в ряде международных фронтов. Год назад было много скептицизма относительно того, был ли реалистичным огромный финансовый план по стимулированию экономики, объявленный правительством. Его настойчивое утверждение о том, что главная роль страны в ответ на кризис - сохранить рост экономики Китая, имела привкус оправдания за бездействие. Однако финансовый стимул оказался реальным и эффективным (хотя он был введен без дебатов). Также Китай был полезной частью усилия по мировому восстановлению. На саммите "Большой двадцатки", который прошел в прошлом месяце в Питсбурге, Китай даже подписал коммюнике, обязав себя следовать процессу экономического сотрудничества и предоставлению взаимной оценки при поддержке МВФ. Остается вопросом, до какой степени принятие решений Китая, которые мутны даже для его собственных чиновников, будет представлено на рассмотрение внешнему миру. Но для правительства, которое так отчаянно настаивает на неприкосновенности своего суверенитета, это был большой шаг.
Он также смягчил тот же самый принцип, применив его к некоторым из своих самых противных дипломатических друзей, таким, как Мьянма и Судан. Пренебрегая своей любимой доктриной "невмешательства", он подтолкнул их к слегка враждебной позиции по отношению к Западу. Северная Корея, вероятно, не могла бы сегодня стать ядерной державой, если бы в прошлом Китай был готов оказать на нее больше давления. Но, по крайней мере, сегодня Китай проводит встречу шести стран, нацеленных на то, чтобы остановить ядерную программу Северной Кореи и вернуть ее за стол переговоров. Премьер-министр Вэнь Цзябао отправляется в Пхеньян 4 октября. В другом месте Китай оставляет воинственность для "ухаживания". Несмотря на эти ракеты, на сегодняшний день Китай, похоже, намерен завоевать Тайвань, отправляя туда туристов, а не солдат. И он заключил соглашение с Японией о разработке некоторых спорных месторождений природного газа.
Все же, являясь конструктивным международным партнером в многосторонней дипломатии, Китай, похоже, не проявляет особого интереса в выборе вопросов о том, где он желает помочь. Он находит вероятность дальнейших последствий этого: чем больше он оказывается в состоянии помочь, тем больше будут от него требовать. Проблем для обсуждения достаточно, начиная от изменения климата и заканчивая сдерживанием вируса, где роль Китая очень важна. Но репутация, которую он хотел бы взлелеять - репутация ответственной, не угрожающей, зарождающейся супердержавы - постоянно "портится" двумя привычками ее лидеров.
Одна из них – автоматическое применение истеричной пропаганды и репрессий, когда зарубежная страна вызывает недовольство у китайского руководства, критикуя его за ужасное обращение с политическими диссидентами, или признает визит Далай-Ламы или других предметов "яда" Коммунистической партии. Другая – готовность поставить свой личный экономический интерес перед стратегическим здравым смыслом. Примером этого является нежелание Китая рассмотреть санкции против Ирана. Как бы Китай ни ненавидел Иран, он не хочет подвергать риску важные поставки нефти и газа. И это всего лишь одна из многих стран, особенно в Африке, где Китай подавляет свое мировое политическое влияние в обмен на мираж энергетической безопасности.

Вы видели, госпожа Вонг?
Лидеры Китая справедливо отмечают, что их все еще бедная страна естественно отдаст приоритет усилению своего экономического развития. И это, в каком-то смысле, отвечает на вопрос о послании, переданном парадом в честь празднования национального дня: его главной аудиторией был не внешний мир, а собственный народ Китая. Не имея народного мандата, законность правительства зависит от успеха в обогащении и укреплении Китая. Демонстрация силы, показывающей, как хорошо все налажено, намекает на собственный недостаток уверенности. Тех, кто беспокоится о том, куда может привести рост Китая, не утешает мысль о том, что правительство настолько неуверенно.

"Economist", 1 октября 2009 года,
Перевод –