Россия стала "мировым лидером"

Накануне ООН опубликовала отчет, который поставил Россию на крайне неприятный для нее пьедестал. Наша страна стала крупнейшим в мире рынком сбыта героина, на нее приходится 20% уже даже не транзита, а потребления в мире. Афганский трафик идет к нам через страны Средней Азии, однако не в желудках "глотателей", а посредством современнейших логистических цепочек и специальных воздушных коридоров, убежден руководитель отдела Института стран СНГ Андрей Грозин. О том, как это становится возможным и как бороться с проблемой, он рассказал в интервью Накануне.RU.

Вопрос: ООН опубликовала отчет, в котором говорится, что РФ стала крупнейшим потребителем героина в мире. Насколько можно винить в этом наших центральноазиатских соседей и насколько это является следствием ослабления отношения с такими государствами, как Таджикистан, Узбекистан?

Андрей Грозин: Здесь целый комплекс проблем, безусловно, с выводом российских пограничников из Таджикистана мы видим увеличение потоков, которые не только идут через Россию, но и оседают в России. Раньше Россия воспринималась как территория транзита, по большей части, а теперь это уже ситуация, как вы совершенно справедливо обрисовали, приобретает совершенно иную окраску. Несмотря на все претензии, которые предъявлялись ранее к российским пограничникам в Таджикистане, несмотря на заявления о том, что комитет охраны госграницы Таджикистана уже дозрел до самостоятельной охраны, тем не менее, наши таджикские союзники не справляются с тем взрывным ростом, который наблюдается в Афганистане.

Кроме того, достаточно посмотреть на изъятые и уничтоженные объемы – те, которые были пять лет назад и какие они сейчас. Даже без учета роста производства героина в Афганистане видно, что изымают меньше, при чем, в разы. На мой взгляд, это наглядное свидетельство, как минимум, недостаточной эффективности работы пограничников Таджикистана.

Вопрос: Какой будет судьба присутствия российских советников на границе Таджикистана?

Андрей Грозин: Действительно, пока на территории Таджикистана действует институт советников российских пограничников – небольшой ограниченный контингент, который занимается тем, что производит мониторинг ситуации и консультирует своих таджикских коллег. Очевидно, что разговоры о том, что наши американские друзья предлагают Таджикистану полностью избавиться от российских советников, имеют место.

Между тем, наркотики идут, а Европа, в которую поступают оставшиеся 70-80% афганского героина, очевидно, не совсем самостоятельна в принятии решений по созданию антинаркотического пояса вокруг Афганистана. До Америки афганский героин не доходит пока, поэтому их эта проблема касается в наименьшей степени. А в России от этого погибают все больше людей– десятки тысяч человек ежегодно, эта динамика уже приобрела характер прямой угрозы национальной безопасности.

Наркотрафик порождает коррупцию, кроме того, мы все прекрасно знаем, что деньги, которые наркобароны получают от выручки наркотиков, частично идут на спонсирование радикальных группировок. Наркобаронам необходимо обеспечение, защита, военное прикрытие. Те же талибы, по большой части, существуют именно на деньги, вырученные от наркопроизводства.

И сейчас, с одной стороны, многие региональные руководители, официально признанные Кабулом, а, с другой стороны, неформальные лидеры, в том числе, и близкие к талибам, срослись и переплелись, и наркобарона от бывшего полевого командира, ставшего губернатором, иногда отличить очень трудно.

Вопрос: И не только в Афганистане...

Андрей Грозин: Да, к сожалению, и в постсоветской Центральной Азии происходят точно такие же трансформации. Ведь это сказки для детей – разговоры о том, что десятки тонн героина протаскивают в своих желудках какие-то отдельно взятые перевозчики, которых периодически ловят. Ясно, что идут большие грузы. Есть система, которая оформлена по современнейшим логистическим схемам, есть прикрытие, есть коррумпированные чиновники, есть, очевидно, и игры спецслужб, иначе, чем объяснить такие гигантские объемы? А от них задерживается, в лучшем случае, 1/10 часть – это капля в море.

По сути дела, наркотики и вся инфраструктура, связанная с выращиванием, переработкой, транспортировкой наркотиков, финансовыми потоками, превратилась в своеобразный механизм воздействия на государства со стороны других государств, либо со стороны государственных или полугосударственных институтов.

Вопрос: Вы имеете ввиду терроризм?

Андрей Грозин: Да, наркопроизводство используется в целях финансирования различными неформальными сетевыми структурами, в том числе, и террористическими. Но понятно, например, и то, что многочисленные данные, публикуемые, в том числе, в западных СМИ данные о том, что через недосматриваемые, никем особо не контролируемые воздушные мосты из Афганистана, используемые силами коалиции, перебрасываются наркотики, не лишены оснований. Иначе, чем объяснить то, что такие гигантские объемы уходят из Афганистана и никто с этим не пытается серьезно бороться?

В последнее время ООН как о большой заслуге говорит о сокращении производства в Афганистане, но эти сокращения, во-первых, носят характер статистической погрешности, а, во-вторых, понятно, что наблюдается перепроизводство героина, его сейчас складируют в Афганистане для того, чтобы не сбивать цены. Это, по сути, те же схемы рационального процесса торговли.

Вопрос: Реально ли создать антинаркотический пояс вокруг Афганистана?

Андрей Грозин: По большому счету, создать серьезный антинаркотический пояс вокруг Афганистана возможно, это технически решаемая задача. Надо прекратить поставку уксусного ангидрида, который цистернами идет в Афганистан из сопредельных государств, в том числе, идет он из России, пресечь поставки прекурсов. То же самое относится и к пресечению вывоза многотонных объемов.

Другое дело, что существуют громадные дыры на границе с Афганистаном. Если Иран многие годы борется и выстраивает серьезную антинаркотическую защиту по своим рубежам, то об афгано-пакистанской границе можно говорить только как о совершенно условной черте на карте, так же как и об афгано-туркменской границе. Что там перевозится, в каких машинах и в каких объемах, никто не знает.

Вопрос: По данным того же доклада ООН, российские военнослужащие задерживают только 4% героина, идущего в страну. По данным некоторых российских экспертов – 13%. Это следствие инкоррумпированности в систему или нехватки сил и средств на южных рубежах?

Андрей Грозин: Определенно, здесь есть элементы коррупции, я, говоря об ответственности американцев или европейцев, не снимаю ответственности и с наших бойцов этого направления. Понятно, что есть люди, структуры, которые здесь, в России, извлекают прямую материальную выгоду. Дело идет о миллиардах долларов. Рынок только афганского героина, по разным оценкам, зашкаливает за 8-12 млрд долларов в год. Это гигантские суммы. Ясно, что эти деньги распределяются не среди афганских крестьян и даже не среди тех людей, которые работают в лабораториях, а, скорее всего, среди тех, кто руководит этими логистическими цепями, которые проходят через российскую территорию, через американские базы в Западной Европе.

Вопрос: Если вернуться к сотрудничеству с Таджикистаном, то уместно вспомнить, что накануне Медведев и Рахмон договорились создать новые форматы по оказанию помощи Афганистану. Что это может быть? И как Вы оцениваете то, что Таджикистан в итоге отказался взимать плату за 201-ю российскую военную базу?

Андрей Грозин: В Таджикистане отдают себе отчет в том, что ситуация в Афганистане является прямой угрозой не только таким абстрактным понятиям, как "национальная безопасность" или "социальное здоровье", но и существующему политическому режиму, а это гораздо более зримая и ощутимая нынешним таджикским руководством проблема. Необходимо парировать то воздействие, которое Афганистан оказывает на ситуацию в Таджикистане.

Ясно, что в этих условиях 201-ая РВБ становится больше нужна даже не Москве, а Душанбе. Собственных сил для отражения возможных угроз с афганской территории у Таджикистана нет, рассчитывать на помощь союзников бессмысленно, потому при форс-мажорных обстоятельствах каждый будет "только за себя". Остается либо Россия, либо Китая. К Китаю обращаться боязно, остается традиционное партнерство с Россией.

Вопрос: Возможны ли подобные договоренности с другими странами ШОС?

Андрей Грозин: По мере ухудшения ситуации в Афганистане будет идти дальнейшее совершенствование механизма безопасности и в рамках ШОС, и, что более вероятно, в рамках ОДКБ. Угроза становится все более зримой, а надеяться на помощь откуда-то извне бессмысленно. Американцы, если не смогут сохранить контроль над ситуацией, скорее всего, просто бросят всю эту кашу расхлебывать, соберут вещи и улетят домой. Так поступят и европейские партнеры, а нам придется остаться с проблемой "один на один".

26.10.2009 | Cергей Хурбатов