Foreign Affairs: Таджикский вариант. Мирное урегулирование в этой стране может послужить образцом для... 15:09 25.11.2009
Таджикский вариант
Мирное урегулирование в этой стране может послужить образцом для решения афганской проблемы Сегодня, когда администрация Обамы и все международное сообщество бьется над решением вопроса о стабилизации обстановки в Афганистане, массив исторических аналогий множится быстрее, чем ряды повстанцев. То и дело приходится слышать: нынешним политикам следует учиться на опыте Ирака, Вьетнама, Малайи и т.д. Однако, как это ни парадоксально, наиболее подходящий пример для подражания, возможно, находится совсем недалеко от Кабула - в соседнем Таджикистане.
Вскоре после того, как Таджикистан в 1991 г. обрел независимость, в этой бывшей советской республике вспыхнула опустошительная гражданская война. В конфликте схлестнулись правительственные войска, исламисты и местные клановые вожди; в результате боев, охвативших всю территорию этой далекой горной страны, тысячи людей погибли, полмиллиона стали беженцами, а 80% населения прозябали в крайней нищете. Многие представители враждующих сторон финансировали свою деятельность за счет участия в многомиллиардной наркоторговле; экстремисты, окопавшиеся в приграничных районах, не контролировавшихся Центром, устраивали террористические "вылазки" на территорию соседних государств.
Сегодня Таджикистан остается авторитарным, коррумпированным государством, однако там воцарилась относительная стабильность: настолько, что международное сообщество фактически забыло о его существовании, а это в наше время - несомненный признак успеха. Переломить ситуацию удалось в основном за счет продуманного и умелого посредничества небольшой миссии ООН и сплоченной группы стран, включавшей и государства с различными, казалось бы интересами, например Иран и Россию. Не пытаясь навязать таджикам демократические выборы, отстранить от власти местных "удельных князей" и наводнить страну иностранными миротворцами, посредники поставили перед собой более ограниченные, но и более реалистичные задачи. Они помогли политическим фракциям договориться между собой, при необходимости терпимо относились к влиянию лидеров кланов, и поддерживали численность миротворческого контингента на минимальном уровне. Результатом стало формирование относительно стабильного соотношения сил на политической арене Таджикистана, возникновение у бывших противоборствующих сторон стимулов для отказа от военного решения проблем, и создание предпосылок для органичного "государственного строительства". Как показывает этот пример, при реформировании "несостоятельного государства" большее не всегда значит лучшее.
Гражданская война в Таджикистане завершилась в июне 1997 г., когда различные правительственные и оппозиционные группировки заключили мирное соглашение. Согласно его условиям, глава правительственных сил Эмомали Рахмонов оставался на посту президента, но также предусматривалось проведение выборов и серьезные уступки оппозиционным группировкам. Так, 30% должностей в органах власти были зарезервированы за Объединенной таджикской оппозицией - разношерстной коалицией политических организаций, исламистских групп и глав местных кланов, объединенных лишь тем, что все они по отдельности воевали против Рахмонова и его сторонников. В соглашении также был пункт о демобилизации и разоружении формирований оппозиции в обмен на амнистию и гарантированные должности в министерствах внутренних дел, обороны и чрезвычайных ситуаций, а также пограничных войсках.
Договоренность стала результатом трехлетних усилий Миссии наблюдателей ООН в Таджикистане и соседних государств - в частности Ирана, России и Узбекистана. Эти внешние игроки организовали восемь раундов мирных переговоров, добились соблюдения прежних соглашений о перемирии между различными фракциями, разработали основные принципы мирной договоренности и сформировали Контактную группу для надзора за ее соблюдением и устранения нарушений. США и Евросоюз формально не входили в состав группы посредников, но время от времени оказывали ей помощь.
Интересы членов Контактной группы различались, однако применительно к Таджикистану их объединяла одна общая цель: предотвратить возобновление гражданской войны, не неся при этом обременительных финансовых расходов. Первоначальный бюджет Миссии ООН, к примеру, составлял всего 1,9 миллиона долларов. Международная помощь Таджикистану в первый год после подписания мирного соглашения даже уменьшилась. Иран готов был спонсировать культурные обмены и экономическое сотрудничество, но на крупные ассигнования у него не хватало средств. Миротворческий контингент, выделенный Россией, также был невелик. Одним словом, Контактная группа могла лишь "дать старт" послевоенному восстановлению Таджикистана, и потому не ставила перед собой грандиозных задач, помня, что лучшее - враг хорошего. Она сосредоточилась на установлении баланса между различными политическими фракциями и мерах, призванных убедить их не возобновлять военные действия.
Ради этого пришлось пожертвовать "чистотой" демократических стандартов. Первые президентские выборы в Таджикистане после окончания войны, состоявшиеся 6 ноября 1999 г., были ниже всякой критики. Рахмонов препятствовал наиболее перспективным оппозиционным кандидатам в сборе подписей, необходимых для регистрации. Чтобы создать видимость состязательности, Верховный суд страны специальным постановлением допустил к участию в гонке популярного представителя исламистской оппозиции Давлата Усмона. В день голосования сторонники Рахмонова в избирательных комиссиях лишь делали вид, что считают бюллетени, электорат к урнам сгоняла полиция, откуда-то появились "участки-призраки", где не было зарегистрированных избирателей, но зато обнаружились бюллетени - естественно "за" президента. В общем, Рахмонов победил без особого труда.
Мирное соглашение оказалось под угрозой срыва. Недовольные оппозиционеры и "удельные князья" в провинции грозились вновь взяться за оружие, а США и Европа подвергли выборы уничтожающей критике и потребовали от таджикских властей проведения демократических реформ. В этот момент, однако, в развитии событий произошел интересный поворот. Вместо того, чтобы сосредоточить внимание на нарушениях демократических процедур, Контактная группа энергично занялась разрядкой напряженности между фракциями и оказала помощь оппозиции. Посредники срочно организовали серию переговоров между заинтересованными сторонами и уговорили власти подписать протокол, выгодный для будущих кандидатов от оппозиции. Миссия ООН воздержалась от публичной критики в адрес Рахмонова в обмен на заверения, что он без промедления назначит видных оппозиционеров на ряд высоких должностей регионального и общенационального уровня. Эти закулисные маневры позволили сохранить мирное соглашение в силе и вынудили правительство, фальсифицировавшее выборы, отчасти поделиться властью.
Вожди кланов были и остаются влиятельной политической силой в Таджикистане. Даже в советские времена они контролировали сельские районы страны, а после распада СССР, подобно другим претендентам на политическую власть, переквалифицировались в полевых командиров, захватив брошенные военные склады и наладив контрабанду оружия из соседних стран. В ходе гражданской войны многие из них имели в своем распоряжении серьезные вооруженные формирования; целые районы страны превратились в их "удельные княжества", чьи властители собирали налоги с крестьян, взимали пошлины и получали доход за счет наркоторговли и контрабанды. Эти "царьки" нередко подвергали запугиванию военных наблюдателей ООН, осуществлявших надзор за соблюдением мирных договоренностей на местах, и даже брали их в заложники.
Все это убедило Контактную группу в том, что обуздать клановых вождей все равно не удастся, а при покушении на их интересы они способны создать серьезные препятствия процессу политического урегулирования. Поэтому она решила проявить толерантность, номинально интегрируя "удельных князей" в политическую систему, но на деле позволяя им сохранить значительную самостоятельность. Некоторые получили высокие посты в районных и областных органах власти, другие стали командирами полицейских и армейских подразделений, получив воинские звания и символическое жалование. Высокопоставленная делегация, отправленная из штаб-квартиры ООН для изучения ситуации, раскритиковала Миссию наблюдателей и отметила, что "незаконные вооруженные формирования продолжают существовать параллельно с официальными силовыми органами, сохраняя свою командную структуру". Тем не менее подобная схема устраивала "князей" и способствовала сохранению стабильности в государстве. Она, конечно, не позволяла искоренить коррупцию, наркотрафик или злоупотребления властью, но намного снижала вероятность возобновления гражданской войны.
Контактная группа также осознавала, что миротворческие силы могут способствовать стабилизации, но не имела ни заинтересованности, ни ресурсов для отправки в страну мощного воинского контингента. В результате инициативу на себя взяла Россия: она сформировала небольшой миротворческий контингент под эгидой СНГ и разместила его в районе таджикской столицы Душанбе. Хотя утверждалось, что эти части выполняют чисто миротворческие функции, на деле они также обеспечивали безопасность промосковски настроенного правительства Рахмонова. Российский контингент был достаточно силен, чтобы не допустить захвата Душанбе оппозиционерами, но недостаточно велик, чтобы его воспринимали как оккупационные войска. Миротворцы обеспечивали Контактную группу важнейшими разведданными, и к тому же их присутствие успокаивало население.
Кроме этого российские части дислоцировались и на юге страны, в стратегически важных районах вдоль таджикско-афганской границы. В 2001 г. появились данные о том, что некоторые из этих солдат участвовали в контрабанде афганского опиума, но тем не менее российские войска эффективно защищали страну от 6000 экстремистов, бежавших в Афганистан и полных решимости сорвать мирный процесс.
Сегодняшний Таджикистан, конечно, не назовешь образцом демократии и устойчивого развития. Выборы там подтасовываются, государственные должности продаются и покупаются, а важнейшие "общественные товары" распределяются лишь среди приспешников правящего режима. Экономика по-прежнему находится в полном упадке: страна зависит от иностранной помощи, денежных переводов гастарбайтеров, сотен проектов в рамках ооновской Программы развития. Немалую часть доходов дает наркотрафик - они составляют по оценкам около 2 миллиардов долларов в год. Тем не менее в Таджикистане достигнут уровень политической стабильности, делающий маловероятным возврат к гражданской войне, экстремизму и хаосу.
В частных беседах многие американские и ооновские чиновники в Кабуле признают: при наилучшем развитии событий в Афганистане через два-три десятка лет удастся достичь такого же положения, которое сложилось сегодня в Таджикистане и соседних центральноазиатских странах. Тем не менее, несмотря на наличие подобных реалистичных оценок, международное сообщество публично озвучивает куда более амбициозную программу: преобразование Афганистана в процветающее демократическое государство с верховенством закона. Проблема с этой "благородной" идеей заключается не только в ее неосуществимости, но и в том, что попытки ее реализации подорвут шансы на достижение более реальных целей.
Как можно применить в Афганистане таджикский опыт? Во-первых, политическому руководству в Вашингтоне, Брюсселе и Кабуле следует за закрытыми дверями согласовать план действий, гарантирующий участие оппозиции в процессе принятия важнейших решений и распределении высоких государственных постов даже несмотря на подтасовку выборов действующими лидерами, например Карзаем.
Во-вторых, части Международных сил содействия безопасности следует передислоцировать из внутренних районов страны на границы Афганистана, где они должны не допускать притока в страну боевиков и контрабанды оружия.
В третьих, международное сообщество должно спокойнее относиться к клановым вождям, если они не поднимают оружия против правительства и Сил содействия безопасности. Какое бы неприятие ни вызывала деятельность "удельных князей", Центр попросту не в состоянии лишить их власти, а попытки сделать это чреваты весьма неприятными последствиями. К примеру, до недавних пор одним из самых влиятельных "князей" в западных районах Афганистана был Исмаил Хан. Он отказался занимать какие-либо посты в администрации Карзая, не желал разоружать свои вооруженные формирования или передавать в казну миллионы долларов, полученных в виде таможенных пошлин. Тем не менее он железной рукой поддерживал порядок в своем регионе, предоставлял населению необходимые социальные услуги, боролся с талибами и другими полевыми командирами. Его вынужденный уход с поста губернатора провинции Герат в 2004 г. (на место Исмаил Хана был назначен некомпетентный чиновник из Кабула) привел к усилению активности талибов и наркоторговцев в регионе.
В четвертых, для решения афганской проблемы Соединенным Штатам следует всерьез сотрудничать с Россией и Ираном. Учитывая печальный советский опыт, свои войска Москва в Афганистан не направит. Однако российские политические консультанты могут дать немало ценных советов о методах контроля границ и уроках относительно разлагающего воздействия наркотрафика на солдат. Позиция Ирана носит еще более "чувствительный" характер, однако он, как и Вашингтон, заинтересован в подавлении мятежа, пресечении наркоторговли и установлении стабильности на западе Афганистана. Кроме того, опыт, приобретенный Ираном в ходе таджикского урегулирования, может пригодиться при осуществлении аналогичных инициатив в Афганистане.
Применение "таджикской модели" в этой стране не позволит добиться тех грандиозных целей, что ставят перед собой США и их партнеры. Но если они попробуют реализовать там "таджикский вариант", то вполне может оказаться, что именно это им на самом деле и нужно.
Джордж Гаврилис - специалист по внешнеполитическим проблемам, доцент Факультета государственного управления Техасского университета в Остине и научный сотрудник Совета по международным отношениям (Council on Foreign Relations) ("Foreign Affairs", США) 25.11.2009,
|