"Мягкая война" Ирана

Администрации Обамы не следует отказываться от приведенных в боевую готовность иранских демократов. Так Америка может помочь преуспеть "зеленой революции".
Правительство Ирана использовало силу, запугивание и аресты, чтобы держать оппозицию страны в страхе после небезупречных президентских выборов в июне. Теперь из Тегерана появляются новости о более изощренной идеологической борьбе – "мягкой войне", как сообщается в издании "New York Times". Она идет дальше, чем просто закрытие оппозиционных изданий, и по сообщениям, в рамках этой борьбы милицейские инструкторы внедряются в начальные школы, больше СМИ находятся под контролем Корпуса стражей иранской революции, а надзор за Интернетом усилен.
Руководство Ирана утверждает, что оно стоит не перед чем иным, как перед западно-ориентированной "цветной революцией", так же, как союзники России сделали в Украине, где "оранжевая революция" 2004 и 2005 года охватила улицы демократическим пылом. Однако "оранжевая революция" была подлинным выражением народного гнева, а не заговором, организованным из Вашингтона или Брюсселя. Однако ей посодействовала дипломатия. Западные дипломаты могут использовать накопленный опыт, полученный в Киеве, чтобы помочь "зеленому движению" в Тегеране. США и Европа должны сделать намного больше, чтобы задействовать и развить этот теперь уже активный "другой Иран", поддерживая его требования по демократически избранному правительству.
Несмотря на очевидные различия, Украина 1990 годов имела некоторые общие черты с сегодняшним Ираном в своем недемократическом характере. Хотя Украина проводила регулярные выборы во время этого периода, американская НПО "Freedom House" в 2001 году заметила, что менее 25% украинцев считали свою страну демократической. Политики, склонные к реформам, были изгнаны, а гражданские свободы были затоптаны.
Но ситуация начала меняться в 2002 году. Впервые украинские избиратели выразили сильную поддержку оппозиции во время парламентских выборов, несмотря на нарушение правил, манипуляцию правительства и насилие против реформаторов. После этого Вашингтон и европейские парламенты присоединились к украинской оппозиции и потребовали честных и независимо наблюдаемых выборов. Организации, проводившие мониторинг, также помогли усилить эту миссию. Дипломатия помогла трансформировать следующие выборы в дело не просто внутреннего, но и международного беспокойства. Это должно стать главной целью и в Иране.
Как часть украинской инициативы, Вашингтон помог сформировать эффективный многосторонний альянс с ЕС. Сосед Украины Польша сыграла ведущую роль, имея свой опыт перехода к демократии.
Таким образом, ко времени проведения выборов в декабре 2004 года оппозиция имела связь с международным сообществом. Опрос проголосовавших избирателей на выходе с избирательного участка подверг сомнению достоверность результатов официального голосования. И хотя изменения пришли изнутри, дополнительное давление извне сыграло ключевую роль в поддержании ненасильственного сопротивления непопулярному режиму, чье время прошло.
Безусловно, Иран – не Украина. В отличие от нее, Иран не принадлежит к региональной организации, как ОБСЕ или ЕС, при этом у него нет никакого желания присоединиться к подобным организациям. Тем не менее, творческая дипломатия может найти подобные точки для использования подобного давления.
Одной эффективной стратегией, заимствованной из опыта Украины, к примеру, может стать встреча глав иностранных государств с различными представителями страны при содействии иностранных посредников. В случае Украины это означало польского президента Александра Квасьневского, который нашел общий язык с президентом Украины Леонидом Кучмой и свел вместе лидера оппозиции Виктора Ющенко с премьер-министром Виктором Януковичем. Для Ирана возможными кандидатурами могли бы стать президент Франции Николя Саркози, который организовывает обсуждение за круглым столом с верховным лидером аятолллой Али Хаменеи и кандидатами последних выборов.
Это не неправдоподобно, если стремиться к этому серьезно; за прошедшее десятилетие Тегеран неоднократно проводил переговоры с европейскими правительствами по ряду острых вопросов, и этот прецедент мог бы стать импульсом для нынешних переговоров. Несмотря на свои действия против оппозиции, Тегеран оказался бы под слишком сильным давлением, чтобы отвергнуть призыв главы правительства главной европейской страны, а сам призыв мог бы посодействовать призывам к реформе.
Президент Европейской комиссии Жозе Мануэль Барросо мог бы тем временем сплотить правительства, представленные в Брюсселе, чтобы поддержать значимую дипломатическую инициативу, которая включает в себя обсуждение относительно законности выборов. Являясь крупнейшим торговым партнером Ирана, торговля с которым в прошлом году составила 35 млрд. долларов США, ЕС имеет значительное экономическое влияние на Тегеран. Европейские лидеры также могут попытаться добиться вовлечения в диалог с Тегераном таких стран, как Иордания, Турция и страны Персидского залива.
Всему этому есть одно политическое препятствие: общепринятое мнение гласит, что обсуждение методов управления в Иране только усложнит продолжающиеся переговоры по ядерной программе Ирана. Однако история показывает, что противоположность может оказаться верным путем. Некоторые из самых крупных успешных действий Запада относительно бывшего Советского Союза по вопросам контроля над вооружениями, к примеру, последовали в 1980 гг., когда Запад активно поддерживал страну по вопросам прав человека.
Время не терпит. Даже если новые выборы в Иране пройдут не скоро, наступило время "закладывать фундамент", готовясь к проведению мониторинга выборов и предоставляя оппозиции открытый канал к внешнему миру.

Паула Д. Добрянски, Кристиан П. Уитон
"Foreign Policy", 25 ноября 2009 года
Перевод –