В новом году Казахстан станет председательствовать в ОБСЕ. Таджикский политолог Абдулло Рахнамо размышляет об отношении Запада к "исламскому фактору" в Центральной Азии и возможностях Казахстана по изменению ситуации.

КАЗАХСТАН является первой постсоветской и мусульманской страной, которая возьмет на себя роль председателя ОБСЕ. Это и ответственно, и символично. Вступление центрально-азиатской мусульманской страны на эту роль позволяет еще раз вернуться к одному из сложнейших проблем деятельности ОБСЕ - отношении этой организации к исламу или "исламскому фактору", а также рассуждать о возможностях Казахстана по изменению ситуации в этом вопросе.

Говоря об "исламском факторе", я не использую его в идеологическом и журналистском понимании, то есть, в значении "политического ислама". Я хотел бы (и просил бы Вас) отходить от такого узкого понимания "исламского фактора" и использовать более широкое нейтральное и рациональное значение этого понятия. То есть, под "исламским фактором" я имею в виду "весь ислам", и в первую очередь, мусульманское население, исламское духовенство, исламские политические и неполитические организации, исламскую культуру и ценности, традиции и менталитет, исламское образование и т.д. Ведь на ситуацию, в том числе на пространстве ОБСЕ, влияет не только "политический ислам", а все аспекты и сегменты ислама.

Что касается некоторых особенностей и проблем этого взаимоотношения, прежде всего, нужно обратить внимание на следующее:

1. Первое, это проблема несоответствия титула ОБСЕ ее рамкам и целям. Все знаем, что знакомая аббревиатура ОБСЕ означает "Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе". По идее и по логике, члены этой организации сотрудничают во имя обеспечения безопасности и стабильности в Европе. Но также знаем, что на практике ОБСЕ уже далеко не европейская организация, и около 80% территории ОБСЕ находится вне Европы! Только членство США, России и других азиатских постсоветских государств уже логически ставит проблему необходимости изменения официального титула и названия этой организации.

Какое отношение это имеет к "исламскому фактору"? Мои исследования и наблюдения показывают, что многие граждане азиатской, в том числе центрально-азиатской части ОБСЕ воспринимают эту организацию как чисто европейскую структуру, и ставят вопрос, почему эта европейская организация так активно действует на внутреннем пространстве наших стран? А если, например, ответим, что наша страна является членом ОБСЕ, опять ставят вопрос: а как центрально-азиатская мусульманская страна является членом организации, уставной целью которой является обеспечение безопасности в Европе? Таким образом, независимо от реальных целей и деятельности ОБСЕ, этот вопрос оказывает сильное психологическое воздействие на проблему восприятия ОБСЕ в ее азиатской и мусульманской части. То есть, я говорю о ситуации, при которой ОБСЕ и для своего азиатского и мусульманского населения приобрела бы психологическую легитимность, и на психологическом уровне для них стала бы "своей".

2. Второе, это проблема корректировки базовых ценностей и общей самоидентификации ОБСЕ как одной целой организации. Дело в том, что как ОБСЕ уже не европейская организация, так она давно уже не христианская организация. Особенно, с присоединением бывших советских республик у ОБСЕ появилась своя исламская составляющая, своя обширная мусульманская территория. Сегодня на территории ОБСЕ живут около 150 миллионов мусульман: это мусульмане ЦА, России, Кавказа, Турции и самой Европы. Эта реальность позволяет говорить об "исламском факторе" уже как о внутреннем факторе в ОБСЕ. Поэтому я говорю не только на тему "ОБСЕ и ислам", а также и на тему "ислам в ОБСЕ". Такая постановка вопроса изменит всю сущность проблемы. В связи с этим, ОБСЕ необходимо принципиальное переосмысление своих базовых ценностей и своей самоидентификации с учетом этих реалий.

Для более ясного понимания этой проблемы привожу один пример: в начале 2007 года в Таджикистане шли споры вокруг проекта нового закона РТ "О свободе совести и религиозных объединениях". 15 мая 2007 года в Душанбе состоялся круглый стол, где была представлена экспертиза данного проекта со стороны экспертов ОБСЕ. Много положений того варианта проекта закона, в первую очередь ограничивали права мусульман и мусульманских организаций. Но экспертиза ОБСЕ сделала основной акцент на тех ограничениях, которые как-то могли бы влиять на положение неисламских религиозных организаций. Права мусульман не являлись объектом особой озабоченности ее авторов, а их главной заботой было обеспечение прав нетрадиционных и неисламских сект и групп.

Конечно, нет сомнения, что защита прав религиозных меньшинств является важной проблемой, но, думаю, экспертам ОБСЕ в таких вопросах нужно действовать сбалансированно, так чтобы мусульманское население не чувствовало, что ОБСЕ это что-то не наше. Более того, эксперты этой организации должны учитывать, что ислам в Центральной Азии это не "одна из религий", а вера абсолютного большинства населения, опора национальной и культурной идентичности народов этого региона.

3. Третьей проблемой во взаимоотношении ОБСЕ и "исламского фактора" является отсутствие концептуального подхода этой организации к такому явлению как "политический ислам". Сложность вопроса заключается в том, что исламский политический активизм, как часть политического процесса в Центральной Азии, уже реальность, но Западной политики и политологии видения "политического ислама". Это не позволяет Западу выработать рациональную и прагматичную концепцию своего отношения к этому явлению.

И каков результат? В такой неопределенной ситуации Запад продолжает вести политику двойных стандартов: он на риторическом уровне постоянно критикует так называемые "авторитарные режимы" региона, но на практике содействует их сохранению, так как, по западной версии, единственной внутренней альтернативой этих режимов в регионе являются исламские политические силы, приход которых Запад не устраивает вообще. Поэтому политика Запада в Центральной Азии переживает кризис выбора надежного стратегического партнера между "авторитарными режимами" и "исламскими оппозиционерами". В связи с этим, Запад постепенно теряет доверие основных участников локальных политических процессов в Центральной Азии. Об утрате доверия светских политических режимов региона к позициям ОБСЕ может свидетельствовать ряд акций и заявлений лидеров СНГ о необходимости реорганизации ОБСЕ и ограничения работы ее Бюро по демократическим институтам и правам человека. Как пример слабости доверия исламских сил к Западу можно привести последнее интервью председателя ПИВТ М.Кабири. В нем он достаточно ясно говорит, что сегодня Западу не хватает смелости освободиться от сложившихся стереотипов о "политическом исламе". Я не даю оценку его слов, я хочу указать на то, что это заявление реального лидера крупнейшей официальной исламской политической партии на территории ОБСЕ.

Таким образом, ОБСЕ в регионе действительно сталкивается с кризисом выбора надежного партнера. Кризис, продолжение которого может привести к потере доверия политических сил региона к деятельности этой организации.

4. Другой сложный аспект взаимоотношения ОБСЕ и с "исламским фактором" и со странами Центральной Азией тесно связан с перспективой взаимоотношения этой организации с сообществом СНГ. В последние годы лидеры СНГ неоднократно выступали с открытой критикой деятельности ОБСЕ. А в 2007 году страны СНГ даже внесли в ОБСЕ проект совместной резолюции, ограничивающий работу Бюро ОБСЕ по демократическим институтам и правам человека.

В этом контексте особенно нужно отметить осложнение отношений ОБСЕ с Российской Федерацией. В результате принципиальных разногласий ОБСЕ отказалась направлять своих наблюдателей и на парламентские выборы России в 2007 году, и на выборы президента РФ 2008 года. Россия даже заявила о возможности своего выхода из ОБСЕ. Конечно, я не вполне поддерживаю мнение ряда экспертов о том, что именно противоречия с Россией являются мотивом ОБСЕ в поисках "нового партнера" в лице Казахстана и поддержки его кандидатуры на пост председателя. Но одновременно я уверен, что дальнейшее осложнение отношений СНГ, и особенно России с ОБСЕ, несомненно, оказывает негативное влияние на отношения стран ЦА с ОБСЕ, и даже на вопрос их дальнейшего членства в этой организации. Для предотвращения ухудшения ситуации, Казахстану придется в период своего председательства параллельно наладить серьезную работу в форматах "Россия-ОБСЕ", "СНГ-ОБСЕ", "ЦА-ОБСЕ", "ШОС-ОБСЕ" и т.д. Успех этой работы зависит и от того, сможет ли Казахстан использовать свое уникальное положение для выполнения такой сложной миссии.

5. И последнее, после вхождения постсоветских мусульманских стран, ОБСЕ охватывает обширную зону двух активных мировых религий: христианства и ислама. Это дает возможность ОБСЕ превратиться в площадку диалога и мирного сосуществования культур и цивилизаций. Правильное понимание и решение этого вопроса в рамках ОБСЕ может содействовать решению этой проблемы на мировом уровне, так как взаимоотношение этих двух активных и стремительно расширяющихся мировых цивилизаций является одним из глобальных проблем современности. Здесь было бы важно и использование опыта Казахстана по организации такого диалога в рамках традиционного Форума лидеров мировых и традиционных религий.

Одним из параметров измерения успешности и эффективности работы Казахстана, как председателя ОБСЕ, будет именно то, насколько за время его председательства изменятся стереотипы и позиции стран-членов ОБСЕ и этой организации в целом по отношению к исламу и "исламскому фактору". Это является одним из самых серьезных ожиданий мусульман пространства ОБСЕ от председательства Казахстана в этой организации.

25.12.2009

Абдулло РАХНАМО, кандидат политических наукa