Ровно семь лет назад, 30 декабря 2002 года состоялось то самое "историческое" заседание Халк Маслахаты - Народного совета, на котором прозвучали открытые призывы к восстановлению в Туркменистане смертной казни - расстрела.

В эти последние дни уходящего года, когда предпраздничные хлопоты на время уносят нас от повседневных забот и погружают в атмосферу добра, любви и надежд, мы не можем не говорить о событиях, перевернувших наше представление о добре и зле, о справедливости и человеческой жестокости. Мы говорим сегодня о событиях семилетней давности, о том, что происходило в Туркменистане в конце декабря 2002 года - о тех событиях, свидетелями которых стали не только жители нашей страны, но и мировое сообщество.

В те дни эпохе правления Сапармурада Ниязова было еще далеко до кончины, еще целых четыре года будет продолжаться его власть, пока вдруг, в одночасье не наступит "внезапная остановка сердца". Но уже тогда, в 2002 году он явственно ощущал, как шатается под ним позолоченное президентское кресло, как подступают к его дворцу волны народного недовольства и как меняется отношение к его политике внутри страны и за ее пределами.

События 25 ноября 2002 года черными страницами навсегда вошли в историю Туркменистана. Еще больше очернили ее события декабря, все то, что последовало за так называемым "покушением", все, что известно нам и что по сей день продолжает оставаться "государственной тайной", которую тщательно охранял диктатор Ниязов и которую так же тщательно хранит "реформатор" Бердымухаммедов.

Хранят эту тайну также и непосредственные участники тех событий - люди, чья преданность "отцу нации" была оплачена с невиданной "щедростью". Это бывшие руководители Генеральной прокуратуры, Министерства внутренних дел и Министерства национальной безопасности, кавалеры ордена "Туркменбаши" "за особые заслуги перед Туркменистаном и его народом, большие успехи в укреплении национальной безопасности государства, образцовое руководство при выполнении специального поручения Президента Туркменистана по раскрытию террористического акта, совершенного 25 Санджар 2002 года" - Атаджанова, Бусаков и Какабаев, а также их ближайшие подчиненные - все, кто был причастен к расследованию "покушения" и лично участвовал в допросах "террористов".

Всем этим людям есть, что скрывать. Те методы дознания, которые применялись при расследовании и в результате которых практически все "подозреваемые" на следующий же день после ареста признавались во всех предъявленных им, даже самых абсурдных, обвинениях, называя себя наркоманами, преступниками, убийцами, хорошо известны из истории. Это садистские методы гестапо и сталинских палачей Ежова и Берии. И стань они известны мировой общественности, авторитету диктатора был бы нанесен еще один, самый сильный удар. Именно поэтому им и пришлось разделить участь десятков своих жертв, на многие годы замурованных в тайных тюрьмах Туркменбаши.

Но вот результат этих дознаний, по замыслу Ниязова, должен был непременно стать достоянием общественности. И тогда 30 декабря 2002 года, в самый канун Нового года состоялось то самое печально знаменитое судилище - заседание Народного совета - Халк Маслахаты. Ниязов спешил с расправой. Не было времени для соблюдения законности и международных норм. Хотелось поскорее увидеть плоды своего замысла, хотелось насладиться триумфом единовластия, наблюдая, как перед ним трепещут не только враги, оказавшиеся за решеткой, но и "друзья", заполнившие зал заседания в ожидании последнего акта чудовищного спектакля.

Весь предыдущий месяц с газетных полос и экранов телевизоров изливались потоки лжи, угроз и проклятий. Представитель ОБСЕ по свободе СМИ Фраймут Дуве так оценил эту работу туркменских СМИ: "Это те же самые методы, которые использовались во время сталинских показательных процессов в тридцатые годы в Советском Союзе. Используемую лексику можно даже отнести к непристойной, и в большинстве стран ее не обнаружишь в СМИ".

Особенно нетерпение Ниязова поставить, наконец, завершающую точку в деле о собственном покушении стало проявляться после ареста 25 декабря лидера оппозиции Бориса Шихмурадова. Скорее, скорее привести в исполнение давно задуманный приговор! Показать народу всю мощь своего господства, чтобы никто - ни зарубежные коллеги, ни международные правозащитники не успели опомниться и помешать расправе!

Как сообщает "Туркменистан.ру" 28 декабря 2002 года, отвечая в ходе состоявшейся накануне (т.е 27-го декабря - прим автора.) пресс-конференции после подписания межправительственного соглашения о строительстве Трансафганского газопровода на вопрос одного из зарубежных журналистов по поводу задержания подозреваемого в организации террористического акта 25 ноября бывшего вице-премьера Бориса Шихмурадова, Сапармурад Ниязов сказал, что ему "не хотелось бы омрачать день проведения саммита напоминанием о случившемся".

"Я думаю здесь, на столь торжественном событии, нет смысла обсуждать эту тему, - сказал он. - Мы об этом черном дне поговорим отдельно, если вы не возражаете. Это все будет в печати, а в понедельник (30 декабря - прим. автора.) Народный совет будет рассматривать. Вы можете и его [Шихмурадова] увидеть, и его показания услышать. Лучше услышать от него, чем от нас. Поэтому немножко терпения, и он сам расскажет, как это происходило, какова была цель. Покушение, свержение конституционной власти, захват парламента, захват средств массовой информации, радио и телевидения - все это носило массовый, групповой характер. Поэтому отдельные комментарии мы не будем делать. Но официально Народный совет рассмотрит этот вопрос, и вы узнаете там. Немножко терпения".

Очевидно, что запись "признательных показаний" Шихмурадова была к этому времени уже сделана, и первый этап судилища был завершен. На вопрос, каким образом удалось за неполных два дня закончить следствие, предъявить обвинение и вынести приговор, мог бы ответить либо сам обвиняемый, либо все те же "кавалеры ордена Туркменбаши".

А тем не менее, у Шихмурадова был адвокат. Он (точнее, она - адвокат Виктория Багдасарова, неизвестно, откуда взявшаяся и куда потом исчезнувшая), на следующий день после ареста навестила родственников Шихмурадова и сообщила, что виделась со своим подзащитным в следственном изоляторе МНБ, что обвинительных документов ей пока не передали, так как они составлены на туркменском языке и требуют перевода на русский, на что потребуется некоторое время. (Напомним, что обвинение Шихмурадову было предъявлено по двум десяткам статей).

Далее адвокат сообщила, что намерена увидеться со своим подзащитным на следующий день, то есть 27 декабря. Однако эта встреча не состоялась. По словам адвоката, она не была допущена к Шихмурадову из-за отсутствия каких-то необходимых для посещения бумаг. Следующая встреча с подзащитным планировалась на понедельник, 30 декабря, так как 28-29 декабря были выходными. Однако, как следует из сообщений туркменских СМИ, именно в один из этих предпраздничных выходных дней и состоялся так называемый суд.

Адвокат Багдасарова, которую, видимо, пригласили для участия в видеозаписи этого "суда", в дальнейшем от общения с родственниками Бориса Шихмурадова отказалась. Несколько дней она, по словам ее коллег, не появлялась на работе по причине "сильнейшего нервного стресса", а затем и вовсе со своего прежнего места работы уволилась.

А 30 декабря состоялось то самое "историческое" заседание Народного совета, на котором прозвучали открытые призывы к восстановлению в Туркменистане смертной казни - расстрела. Вниманию участников заседания были представлены доклад Генерального прокурора Курбанбиби Атаджановой, а также видеозаписи, на которых главные обвиняемые зачитывают признательные показания, написанные будто бы под копирку с использованием характерной лексики Генпрокурора.

Мы уже приводили ранее фрагменты из выступлений делегатов этого заседания: нынешнего министра иностранных дел Туркменистана Рашида Мередова, председателя Избиркома Мурада Каррыева, Героев Туркменистана Садуллы Розмедова и Гедая Ахмедова, студентки, учительницы, представителя духовенства. С каким неподдельным цинизмом звучали они! "Нужны ли эти люди нашему обществу? Мы в Чоганлы открыли новое кладбище. И их всех надо туда. И земля там хорошая", - изгалялся почтенный Мурад Каррыев. Ему вторил секретарь Политсовет Демпартии Онджик Мусаев: "Нечестивый, безбожник Борис Шихмурадов, нечестивый безбожник Иклым Иклымов и другие нечестивые безбожники пойманы. Это подарок, который вам, великий вождь, сделали накануне Нового года Аллах и правоохранительные органы. (!) Великий Аллах защитил вечно великого президента. Нечестивых изменников родины, безбожных врагов народа надо раздавить, уничтожить". И по-видимому, вспомнив свою политическую (демократическую!) ориентацию, добавил: "Уж где-где, а в Туркменистане разбираются в демократии!".

Долго продолжалось это безумие, пока, наконец, Ниязов не подвел итог: "Дорогие люди, я собирался привести преступников сюда и показать вам. Но затем я подумал и решил, что негоже в этот прекрасный дворец "Рухыет" приводить этих подлецов… Вы меня извините, но все выступившие просили смертной казни для преступников. Я вам говорю, если мы их убьем, это не исключает того, что появятся новые люди… Давайте введем в Конституцию такую кару, как пожизненное заключение для изменников Родины. Это очень сильное наказание. И надо, чтобы не пять лет проводил в тюрьме преступник, а весь пожизненный срок. Тогда давайте оставим разговор о смертной казни. Все в руках Аллаха. Когда приходит срок, ангел смерти ни на секунду не запаздывает…"

Поскольку ранее на заседании было сообщено о том, что Верховный суд Туркменистана накануне приговорил Шихмурадова, Оразова, Ханамова и Иклымова (последних троих - заочно) к 25 годам заключения (максимально возможный срок по действующему законодательству), участники заседания приняли решение о применении к ним в виде наказания пожизненного заключения. "Пусть они видят, как будет процветать Туркменистан, как будет крепнуть его единство. Пусть они узнают по газетам, ТВ, сидя в тюрьме. Нет более сильного наказания…" - заключил Ниязов.

К многочисленным нарушениям законности при проведении следствия ниязовское судилище 30 декабря 2002 года прибавило еще несколько. В первую очередь, это касается соблюдения принципа обратной силы закона. Уголовный закон, устанавливающий преступность деяния, усиливающий наказание или иным образом ухудшающий положение лица, обратной силы не имеет. Усиливающим наказание и ухудшающим положение лица считается закон, направленный на усиление уголовной ответственности и наказания путем увеличения сроков наказания, добавления дополнительного наказания и т. д.

Этот принцип был четко изложен в действующей редакции Конституции Туркменистана: "Статья 43. Закон, ухудшающий положение гражданина, обратной силы не имеет. Никто не может нести ответственность за действия, которые в момент их совершения не признавались правонарушением". То есть, Конституция запрещала применение к осужденным более строгой меры наказания. Значит, Конституцию следовало "подправить". Возникает вопрос: имел ли Халк Маслахаты полномочия вносить поправки в Конституцию? На тот момент не имел. И тем не менее, в Постановлении Халк Маслахаты от 30 декабря 2002 года черным по белому написано: "Поручить Меджлису Туркменистана внести вытекающие из данного Постановления Халк Маслахаты изменения и дополнения в соответствующие Законы Туркменистана". Спустя некоторое время, Меджлис поручение выполнил.

Следующим нарушением закона стало объявление осужденных "изменниками Родины" 30 декабря, тогда как постановление Халк Маслахаты "Об объявлении изменой Родине отдельных неправовых действий, а также о мерах наказания для изменников Родины" было подписано Ниязовым лишь 3 февраля 2003 года. Еще позднее - 15 августа был принят Конституционный закон о Халк Маслахаты и его полномочиях, в числе которых было прописано также следующее: "Статья 16, п. 9: объявление отдельных неправовых деяний действиями по измене Родине, объявление изменниками Родины лиц, признанных виновными и осужденных за совершение таких деяний, и решение вопроса о разрешении применения к ним исключительной меры наказания в виде пожизненного лишения свободы". Тогда же были внесены дополнения и изменения в Конституцию Туркменистана. (Конституционный закон Туркменистана о внесении изменений и дополнений в Конституцию Туркменистана), а также Закон о борьбе с терроризмом.

Таким образом, приговор был вынесен органом (Халк Маслахаты), в чьи полномочия это на тот момент не входило. Приговор был вынесен за преступление (измена Родине), которое на тот момент в Уголовном кодексе Туркменистана отсутствовало. Наказание было определено сроком (пожизненное заключение), который на тот момент также отсутствовал в законодателстве Туркменистана.

В спешке, царящей под сводами дворца "Рухыет", всем было наплевать, что людей осуждают не по закону, а по прихоти диктатора. В результате все до последней строчки в постановлении Халк Маслахаты от 30 декабря 2002 года - сплошные нарушения юридических норм. Но кто на это обратит внимание, когда идет единодушное голосование, когда уже готовы сорваться со своих мест и с букетами цветов побежать наперегонки к президиуму сотни тех, кого Ниязов только что сделал соучастниками беззакония…

… Уже три года не властвует над страной Сапармурад Ниязов, более года назад закончил свое существование Халк Маслахаты - Народный совет. Но до сегодняшнего дня действуют принятые его делегатами законы, на основании которых многие десятки людей лишены возможности восстановить свое честное имя и рассказать правду о событиях семилетней давности. Именно поэтому мы сегодня, в канун Нового 2010 года возвращаемся к этой теме - необходимости строгого соблюдения законности и незамедлительного пересмотра всех судебных решений по делу "25 ноября" с участием настоящих, честных адвокатов, квалифицированных судей, международных наблюдателей и представителей независимых СМИ.

Мы не знаем, сколько осужденных уже покоятся в "хорошей" земле Чоганлы или на каком-либо ином кладбище. Власти по-прежнему держат эти скорбные сведения в секрете. Постоянно обращаясь к "памяти предков" и спекулируя таким образом на патриотических чувствах сограждан, они отказывают родственникам осужденных в праве знать об их судьбах, о местах заключения, о состоянии здоровья тех, кто еще жив. Неужели эту жестокость и изуверство завещали вам ваши предки, господин Бердымухаммедов?! Или единственным вашим предком является Сапармурад Ниязов?

Кстати, наблюдая намедни, как вы под бдительным присмотром личной охраны весело кружитесь в новогоднем хороводе на главной площади Ашхабада, подумалось: вы - практически единственный из ниязовской гвардии (если не считать Рашида Мередова), кто уцелел в стране в это смутное время. И не только уцелел, но и смог подняться на самую вершину власти. А стало быть, и отвечать за продолжающееся беззаконие придется вам. И тут уж будет не до танцев!

Специально для "Гундогара"
Нургозель Байрамова
30.12.2009