Восток и Запад как культурные пространства
Реформисты существуют в самых разных исламских странах. Они одновременно демократы и мусульмане, своим примером отрицают конфликт цивилизаций и выступают поборниками прав человека и равноправия женщин.

"Всякий пишущий о Востоке должен там побывать", - Эдвард Саид.

Несколько лет тому назад, когда я спокойно попивал кофе на площади Марракеша, ко мне подошла радостная французская туристка и выразила восторг от того, что находится на Востоке. На Востоке? Конечно, ведь все здесь проникнуто духом Востока: базары, площади, витающий в воздухе аромат пряностей. Разве не так? Мне не хватило смелости и терпения попытаться объяснить ей, что Восток и Запад, как культурные пространства, существующие в нашем общем воображении, не соответствуют географическим реальностям.

Для арабов Марокко это Магриб; а для жителя Йемена Аль-Акса, находящаяся далеко на западе, такая же экзотика, какими для нас были Дамаск или Каир до организации чартерных рейсов.
В современном политическом языке понятия Восток и Запад используются иносказательно: первое обозначает исламский мир; второе - Европу и созданный ею американский мир. То есть речь идет о двух антагонистических по своей сути терминах, а сам антагонизм как явление насчитывает несколько веков. Столкновение этих двух миров, якобы неизбежное, истолковывается некоторыми как знаменитый Конфликт Цивилизаций, по поводу которого были исписаны тонны бумаги, начиная с середины прошлого десятилетия и особенно после терактов 11 сентября 2001 года.

Если рассматривать его как дамбу на пути советского экспансионизма, то сегодня оно снова превращается в символ жестокости, с которой мы вынуждены сталкиваться. После краха коммунизма возрождается ислам. После короткой паузы, последовавшей вслед за падением Берлинской стены, которое вселило в нас столь радужные надежды, язык "холодной войны" вновь зазвучал в политическом и религиозном окружении президента Буша, решившего защищать свободу и демократию от тоталитарной идеологии, главным оружием массового поражения которой является терроризм.

Крайнему радикализму Бен Ладена, направленному своим острием в первую очередь против самих мусульман, не желающих участвовать в священной войне против неверных (джихад) и лишь во вторую очередь против тех, кого они называет "сионистами и крестоносцами", бывший хозяин Белого дома и его воинственное окружение противопоставили такой же радикализм, только с другим знаком, объявив врагами не только членов призрачной Аль-Кайды, но также их предполагаемых соучастников - Саддама Хусейна и духовное руководство Ирана -, включенных в так называемую Ось Зла - наспех придуманную и насквозь идеологизированную концепцию. Различия между мусульманином, исламистом и джихадистом были стерты благодаря усилиям телепроповедников и военных капелланов, выступавших в роли политкомиссаров.

Конфликт цивилизаций - между демократическими странами НАТО и миром ислама, между борцами за свободу и силами тьмы и угнетения - был подготовлен. Подобная формулировка не могла не привести к катастрофе, чьи последствия мы испытываем на себе сегодня.

Мы являемся свидетелями двух смертоносных войн, развязанных после терактов 11 сентября 2001 года: одна была поддержана международным сообществом, но плохо подготовлена и еще хуже проведена. Она и сейчас все еще идет в Афганистане. Вторая полыхает в Ираке. Порождение алчности, замешанной на лжи, рядящейся в псевдопатриотические одежды, убогие политические результаты которой никогда не компенсируют разрушение инфраструктуры страны, вражду между ее тремя основными национально-религиозными группами (не будем забывать о преследовании христианского меньшинства, составляющего тысячи человек) и огромное число жертв (включая самих американцев).

Эти войны сопровождаются мощными пропагандистскими кампаниями, в ходе которых происходит подмена понятий, а часть выдается за целое. Многообразие ситуаций, культур и религиозных традиций, существующих в исламском мире, столь же богатое и сложное, как и в христианстве, попросту игнорируется Пентагоном и Белым домом. Все, что отвечало потребностям в энергоносителях и односторонней стратегии, направленной на укрепление статуса главной державы мира, преподносилось как "цивилизаторская миссия". Ни дать, ни взять времена европейских колониальных захватов! Эти планы с треском провалились, что наглядно свидетельствует о том, насколько заблуждались их авторы.

В то время как различные верования и религиозные системы Азии -конфуцианство, брахманизм, буддизм и т.д.- всегда наблюдались нами на удалении, с благодушием или снисходительностью, ислам, как отметил в свое время великий тунисский историк Хичам Джаит (Hicham Djait), вплощал в себе верование близкое и в то же время непонятное, чье стремление к распространению вызывало беспокойство, и в зеркале которого мы видели свое отображение. Хотя и были периоды мира или, по крайней мере, равновесия между столь непохожими друг на друга мирами, которые мы называем христианством и исламом, в сознании обеих сторон преобладала историческая память завоеваний, побед, поражений, крестовых походов и Священных Войн. Столь длинная и драматичная общая история, полная конфликтов, превратностей и неожиданных поворотов, завершилась более века назад полной победой европейских держав: пала Османская империя, был отменен халифат, европейские страны колонизировали все южное побережье Средиземного моря от Гибралтара до Турции.

Политика Ататюрка, направленная на построение светского государства, и восстание Абдель Карима в Рифе свидетельствовали о начале нового исторического этапа. По прошествии трех десятилетий дальнейшее развитие событий подтвердило их правоту.
Сегодня эти события уже кажутся очень далекими, но мы должны осознать прошлое, чтобы понять настоящее и не повторять уже совершенных ошибок.

Когда-нибудь придется дать объяснения, почему и как освободительные движения арабского мира, возникшие от Марокко до Ирака, изначально светские по своему характеру и демократические по целям и задачам, стали одно за другим погибать от рук диктаторов или под тяжестью монархий, иногда теократического толка. Порой даже трудно найти различие между ними и республиканскими династиями, возникшими в 60-е и 70-е годы прошлого века в странах Магриба и Ближнего Востока. В то время как речи представителей Лиги арабских государств стали похожими на ходячий анекдот (достаточно вспомнить спектакль, который они устроили во время израильского вторжения в сектор Газа), возврат к религии, как в государственной так и в частной жизни, говорит о бессилии политики, не уважающей демократические ценности и права женщины, и о неприятии такой политики народами.

Я говорил о том, что уходит в небытие наследие лидеров национально-освободительных движений арабского мира - патриотических, светских и демократических. Сначала и руководители и сами движения были объектом преследования со стороны так называемых "европейских цивилизаторов", а затем со стороны монархий или чиновников, обслуживавших инетересы европейцев.

Если во времена "холодной войны" инакомыслящие в Советском Союзе и других коммунистических странах получали материальную и моральную поддержку от Запада, то диссиденты в арабском мире были просто-напросто уничтожены в результате его безразличия, если не позорного соучастия. Экономические и стратегические интересы Англии, Франции, а позднее и Соединенных Штатов возобладали над ценностями, которые они защищали перед лицом международной общественности. Результаты всего этого ужасающи, а статистические данные о политической, экономической и социальной ситуации, а также об уровне образования в арабском мире дают наглядные представления о масштабах катастрофы. Позволю себе привести один фрагмент, прочитанный мною некоторое время тому назад и, возможно, нуждающийся в корректировке. Эти статистические данные охватывают все исламское пространство:
"В мусульманском мире покупательская способность на душу населения составляет порядка 3700 долларов в сравнении с 28000 долларов в промышленно развитых странах. Совокупная сумма внутреннего валового продукта (ВВП) мусульманских стран меньше, чем ВВП Германии. Совокупный валовой продукт всего арабского мира чуть больше, чем ВВП Испании. 47% населения мусульманских стран не умеют читать и писать и никогда не ходили в школу. Отсюда кризис знаний. На арабском языке разговаривают почти триста миллионов человек, но ежегодно выпускается больше книг на греческом, на котором говорят всего пятнадцать миллионов. В мусульманском мире насчитывается лишь пятьсот высших учебных заведений, в то время как в США их около пяти тысяч и т.д.".

Скупое изложение фактов говорит само за себя. Чудовищный дисбаланс между Европой и мусульманскими арабскими странами имеет под собой не только религиозную основу и не может объясняться ссылками на суры из Корана, оправдывающими насилие. Его причины лежат в социальной, политической и культурной областях и покрыты обложкой Священной книги. Эти причины должны быть тщательно проанализированы, чтобы правильно выстроить будущие отношения с этими странами.

Не будем взваливать всю полноту ответственности на себя. Их ответственность не меньше нашей. Возрастающее социальное влияние и укрепление позиций консервативных сил, придерживающихся традиций строгого толкования текста Корана и защиты нравов и законов ушедшей эпохи, особенно в области положения женщины в обществе, является результатом крушения надежд, происходивших в течение десятилетий, а причиной подобного крушения стала коррупция правящей верхушки и установление диктаторских режимов, стремящихся увековечить свою власть. Нарушения и фальсификация результатов выборов практически во всех арабских странах лишь способствуют укреплению позиций исламистов, подпитывают и превращают их в жизнеспособную альтернативу. На обширных пространствах исламского мира соотношение сил между властью, в большей или меньшей степени угнетающей народ, и изможденным гражданским обществом, меняется в зависимости от конкретного государства: от фактического отсутствия такого общества в одних до самоотверженной борьбы немногочисленных, но боеспособных групп населения в других за общие с нашими гражданские ценности, не имеющие ничего общего, но при этом и не противостоящие религиозным убеждениям. Соотношение этих сил в Марокко иное, чем в Египте. В светской Турции оно отличается от существующего в столь сложной, противоречивой и интеллектуально развитой стране как Исламская Республика Иран.

Однако не все так мрачно в нашем глобализованном мире. Отход от демократических ценностей в мусульманских странах не принял необратимого характера. Реформаторы существуют и заставляют прислушиваться к своим голосам. Я их знаю лично и беседовал с ними как в Иране, так и на Ближнем Востоке и в странах Магриба. Они одновременно демократы и мусульмане, отвергающие своим примером конфликт цивилизаций. Они требуют соблюдения своих прав, закрепленных в Уставе Организации Объединенных Наций, и создают ассоциации, где женщины играют весьма активную роль. Именно они стремятся заключить союз или придти к взаимопониманию с теми, кто разделяет их ценности, не впадая в уныние от враждебности или заскорузлости мышления своих соотечественников.
В обстановке непрекращающихся призывов к войне против терроризма, провокационных лозунгов Аль-Каиды и преднамеренного бездействия правительств, преследующих свои цели, эти люди ждут и надеются на перемены в политике Европы и США.

Будет очень жаль, если благие намерения Обамы, заявленные им во время своих выступлений в Анкаре и Каире, так и останутся благими намерениями, натолкнувшись на слепую непримиримость правительства Израиля на оккупированных землях Палестины, на безысходность войны в Афганистане, на политику террора, проводимую властями Индии в отношении Кашмира (сталь правдиво описанную Хуаном Хосе Мильясом (Juan José Millás) на страницах этой газеты, на подавление инакомыслия в Иране и ядерный вызов этой страны и т.д. и т.п. В любом случае убежденность в том, что сила сама по себе не в состоянии решить все проблемы и не является разумной альтернативой экстремизму является верным шагом в правильном направлении.

Хуан Гойтисоло (JUAN GOYTISOLO)

("El Pais", Испания)

Оригинал публикации: Oriente y Occidente como espacios mentales

08/01/2010