13 января состоялся визит в Москву премьер-министра Турции Реджепа Тайипа Эрдогана, в рамках которого прошли его встречи с Дмитрием Медведевым и Владимиром Путиным. Переговоры прошли в теплой и дружественной обстановке, по их итогам было подписано совместное заявление сторон по поводу строительства Россией АЭС на территории Турции, а также выражено стремление совместно участвовать в реализации проекта "Южный поток" и строительстве нефтепровода "Самсун-Джейхан". Кроме того, Россия и Турция договорились о том, чтобы перейти к безвизовому режиму взаимных поездок и расчетам в национальных валютах при двусторонней торговле. Достигнутые договоренности следует оценить положительно, если все они на самом деле будут реализованы практически, это станет большим шагом вперед в российско-турецких отношениях и не только.

В настоящее время Турция переживает крайне судьбоносный период своего политического развития. Фактически страна самоопределяется заново на международной арене, и этот процесс не обещает быть легким как с внешне-, так и с внутриполитической точек зрения. Необходимость смены идентичности, сформировавшейся в стране со времен правления основателя современного турецкого государства Мустафы Кемаля – Ататюрка, обусловлена крахом грандиозного геополитического проекта, во имя которого и произошел отказ от имперского бремени. Этот проект заключался в полноправном вхождении в западную цивилизацию, конкретным воплощением которого в итоге должно было стать присоединение Турции к Евросоюзу.

На этом пути Турция сама подвергла себя изощренным унижениям. Несмотря на то, что доминирующей религией в стране является ислам, мусульманское духовенство оказалось в ней едва ли не самым маргинальным сословием. Армия, которая создавалась с нуля на месте распущенных вооруженных сил Османской империи, кроилась по кемалистским образцам и была призвана стать главным хранителем светского характера государственности. В силу столь специфической главной задачи, поставленной перед армией отцом-основателем, комплектовалась она преимущественно из воинствующих безбожников. Среди турецких офицеров почиталось особым шиком во время священного месяца Рамадан демонстративно пить в ресторане коньяк, а военная карьера была закрыта для людей, в роду которых были муллы. Любые публичные проявления исламской идентичности гражданина как минимум не приветствовались. Появление в исламской одежде в госучреждениях было запрещено. Если военная верхушка расценивала ситуацию в стране как угрозу существующему порядку, немедленно следовал военный переворот, которых со времени Ататюрка в Турции было аж четыре. Несмотря на столь частое вмешательство военных в деятельность гражданской власти, в целом политика Турции всегда получала одобрение западных стран. В 1952 г. Турция была принята в НАТО, в 2000 г. получила статус кандидата на вступление в ЕС.

Однако дальше дело не пошло. После 2000 г. в Евросоюзе было уже две волны расширения, в него приняли 12 стран, но Турции среди них не оказалось. Вместо этого ей было предложено привилегированное партнерство, что для страны, положившей на алтарь вступления в ЕС свою душу, было равносильно пощечине. Европейская исламофобия оказалась не в состоянии отличить "плохих" мусульман от "хороших", и кемалистской элите, традиционно сконцентрированной в армии, правоохранительных органах, университетских кругах и СМИ, выдержать этот удар будет очень непросто.

Ничего удивительного в этом не было. Существующий технологический уклад, основанный на углеводородной энергетике, не позволяет обеспечить принятый на Западе уровень комфорта более чем 1 млрд человек. Более того, после распада СССР и исчезновения необходимости обеспечивать демонстрационной эффект капитализма в идеологической войне правящим кругам Запада стало казаться, что даже для одного "золотого миллиарда" требуется слишком много золота. Завоевания социального государства смываются неолиберальной волной. Европа, в отличие от Америки, пока еще держится, но распространять свой уровень жизни еще и на 70 млн населения Турции она явно не готова. "Европа без границ будет означать Европу без ценностей", - так завуалированно обозначил позицию западной элиты по этому вопросу Николя Саркози.

Попадание кемалистов впросак с интеграцией в западную цивилизацию объективно предоставляет большую свободу рук приверженцам укрепления позиций ислама в Турции. Собственно, популярность мусульманской религии никогда не была там низкой. Непривилегированные слои населения продолжают придерживаться исламских канонов в повседневной жизни и переносят эти взгляды и на политику. Исламизм обездоленных масс тем сильнее, чем громче заявления кемалистов о недопустимости исламизации.

Партия справедливости и развития, в которой состоит Эрдоган и выходцем из которой является президент Турции Абдулла Гюль, была создана на базе запрещенной военными Партии благоденствия и пришла к власти на выборах 2002 г., а в 2007 г. упрочила свое преимущество, набрав 46,6% голосов. Эта партия вдохновляется исламскими ценностями, однако недостаточность силового ресурса заставляет ее лавировать и формально декларировать свою приверженность светской модели и курсу на вступление в ЕС, хотя его провал всем очевиден. Период правления ПСР был отмечен впечатляющим экономическим ростом и победой над гиперинфляцией, с которой не могли справиться предыдущие правительства. Страна сумела диверсифицировать свой экспорт, что позволило смягчить воздействие от мирового кризиса. При Эрдогане возросли инвестиции в инфраструктуру, прежде всего в транспортную и энергетическую. В 2007 г. журнал Economist назвал правление исламистов самым успешным за последние 50 лет в Турции.

Не в силах в полной мере демонстрировать свой исламизм внутри страны турецкие лидеры делают это на международной арене. Сначала Эрдоган вступает в ожесточенную перепалку с президентом Израиля Шимоном Пересом во время форума в Давосе. Причиной послужили аргументы, которые приводил Перес в защиту израильской военной акции "Литой свинец" в секторе Газа. Эрдоган охарактеризовал их как лицемерные, а когда организаторы не дали ему закончить свое выступление, немедленно покинул форум. И это в момент, когда большинство мусульманских стран предпочли отмолчаться, а некоторые, например Египет, даже втайне поддержали Израиль. В Турции Эрдогана встретила восторженная толпа сторонников, на митингах в секторе Газа появились лозунги "ХАМАС – это Эрдоган, а не "Талибан"", а мэрия Тегерана присвоила ему звание почетного гражданина.

После этого турецкий премьер обрушивается с жесткой критикой на Китай в связи с жестоким подавлением последним протестных выступлений уйгурского населения в Синцзянь-Уйгурском автономном районе. В свойственной ему прямой манере Эрдоган назвал действия Китая геноцидом и призвал к бойкоту китайских товаров. Наблюдатели стали расценивать это как заявку Турции на лидерство в исламском мире. Позиция на самом деле вакантна. Саудовская Аравия слишком многими рассматривается как американский сателлит, а иранцам мешает то, что они шииты и являются меньшинством среди мусульман.

Но и внутри страны у партии Эрдогана имеются такие политические успехи, что военным становится все труднее оспаривать его авторитет. Прежде всего, это подвижки в решении курдского вопроса. Многие курды, консервативные мусульмане, отказались от вооруженной борьбы и включились в мирный политический процесс после появления на политической арене ПСР. Причем в курдских районах процент голосования за исламистов даже выше, чем в среднем по стране. Эрдогану хватало воли предотвращать карательные акции турецкой армии против курдов после нескольких терактов экстремистов, и это тоже идет ему в плюс среди курдского населения.

Отдельно следует отметить тот факт, что Эрдоган не побоялся испортить отношения с Соединенными Штатами в тот самый момент, когда они находились на пике своего могущества. В 2003 г. его правительство и парламент не дали согласия на использование расположенной в Турции авиабазы Инджирлик для бомбардировок Ирака, а также на вторжение механизированной дивизии США в Ирак с севера. И сами же американцы потом первыми протянули Турции руку примирения. Турция стала одной из первых стран, которую посетил Барак Обама после своего избрания президентом Америки. Можно даже сказать, что она стала первой страной, если не считать поездки к соседям в Канаду, а также обязательных участий в саммитах большой двадцатки, НАТО и ЕС. Обама рассыпался в комплиментах турецкому государству и даже почти отказался от своих требований к нему признать геноцид армян, которые он выдвигал в свое время, будучи сенатором. Он призвал европейцев принять Турцию в ЕС и говорил о необходимости ликвидировать разрыв в благосостоянии между Востоком и Западом. Понятно, что эти слова носили во многом дежурный характер и никого ни к чему не обязывали, тем не менее можно сказать, что свою перезагрузку в отношениях с внешним миром Обама начал в Анкаре.

Недюжинный коалиционный потенциал Турции отмечается многими. Эта страна не перегружена внешнеполитическими обязательствами, сковывающими свободу действий ее руководства. Конечно же, Турция остается членом НАТО, участвует в ряде его миссий, в том числе и в Афганистане, но она испытывает серьезное разочарование в отношении не только ЕС, но и Запада в целом, и поэтому по стратегическим для себя вопросам в случае необходимости может и пренебречь его мнением. Серьезные процессы, которые происходят сейчас внутри турецкой элиты, не всегда видны постороннему глазу, но какое-то ослабление позиций прозападных сил было бы весьма логичным, и это проявится в не самом далеком будущем.

Поэтому для России сейчас очень важно вовлечь Турцию в тесное сотрудничество во многих сферах, как в экономике, так и в области безопасности. Сближение с Россией не должно вызвать возражений ни у кемалистов, ни у исламистов. Для исламистов Россия может стать естественной альтернативой отвергнувшему их Западу, а кемалистам это сотрудничество должно показаться хорошим противовесом интеграции в исламский мир. Для России же союз с Турцией станет выгодным по целому ряду соображений, главное из которых заключается в том, что сам факт такого союза будет способствовать охлаждению антироссийского пыла некоторых наших беспокойных соседей.

15.01.2010
Андрей КОНУРОВ