Достойный из достойных

Востоковед Тимур Бейсембиев принадлежит к редкому, реликтовому типу ученых, в настоящее время почти не существующих. Его фанатичная преданность любимой науке заслуживает не только восхищения, но и самых высоких похвал и государственных почестей.
В: В последние годы ты работал над завершением титанического труда, составлявшего самый главный и важный смысл всей твоей жизни…
О: Над "Кокандской историографией" я работал 26 лет, а над "Аннотированным указателем к кокандским хроникам", который был издан в Японии в 2008 году, - 34 года. По объему и содержанию - это две докторские диссертации. Однако теперь в Казахстане нельзя защищать работу по монографии - так, как это принято во всем мире. И поэтому мне придется ждать, пока этот порядок наконец отменят, и я смогу представить свою последнюю работу в качестве докторской диссертации.
В: Круг твоих профессиональных интересов достаточно широк и разнообразен. До Коканда ты увлекался декабристами, польским восстанием 1830-1831 годов.
О: Но кроме этого изучал историю маленьких германских государств, существовавших в XVIII-XIX веках. В материалах, связанных с польским восстанием, я обнаружил следы Михаила Бодиско. Его предки были португальцами, а сам он из тульских дворян. В восстании на Сенатской площади 23-летний мичман Бодиско принял активное участие. В решающий для судьбы Отчизны час он сделал свой выбор и оказался на стороне восставших. После разгрома восстания его арестовали. Бодиско был разжалован в солдаты, лишен дворянского звания, но благодаря поручительству старшего брата, российского посланника в США, отправлен не в Сибирь, как многие декабристы, а в Бобруйск в арестантские роты. А спустя пять лет в составе действующей армии участвовал в подавлении восстания 1830-1831 годов в Польше.
В: Расскажи, с чего началось увлечение Кокандским ханством?
О: О Кокандском ханстве я впервые услышал в 12 лет во время поездки во Фрунзе. А на историческом факультете в КазГУ встретился с Вениамином Петровичем Юдиным. Гениальный ученый, он руководил студенческим кружком "Востоковед" по изучению персидского языка и буквально заразил меня Востоком. Когда я выучил язык, стал работать над темой. И так постепенно всецело посвятил себя изучению богатейшей информации, которую содержат в себе кокандские хроники.
В: Что представляло собой Кокандское ханство, чтобы привлечь столь пристальный, с профессиональной точки зрения, интерес. И есть ли связь с провозглашением на этой территории после революции 1917 года автономной республики во главе с Мустафой Чокаем?
О: Кокандская автономная республика возникла не случайно. Ведь до прихода царской империи в Среднюю Азию здесь существовала система независимых государств. И одним из крупнейших государств наряду с Бухарой был Коканд, который просуществовал 175 лет - с начала XVIII века до того времени, пока окончательно не был завоеван Россией. В период своего расцвета он контролировал территорию, превышающую континентальную Западную Европу. В его состав входила Ферганская долина (ядро Кокандского ханства), Ташкент, весь Южный Казахстан и Семиречье. Как государство оно представляло симбиоз двух хозяйств и двух форм общественной организации – кочевников и оседлых жителей. Взаимодействие этих двух социальных организмов определяло ход развития ханства. Коканд вел активную внешнюю политику во всех направлениях и оказал огромное влияние на судьбу народов, его населявших, – узбеков, таджиков, киргизов, казахов, уйгуров.
В: А разве в эпоху ханства существовало разделение по этническому признаку?
О: Я бы сказал, этнический фактор не был главным. К основополагающим факторам относились религия (ислам) и идеология. Вера в незыблемость и законность правящих домов, в данном случае кокандских ханов, обладавших прерогативой верховной власти, объединяла народы, населявшие Коканд. А говорили они на разных языках: в быту употреблялся чагатайский тюрки, а официальным оставался персидский, по сути, полумертвый язык, на нем говорила малая часть кокандцев. По-персидски велось делопроизводство, хроники и корреспонденции писались на персидском. Этот язык играл огромную роль за пределами Коканда. Даже в британской Индии удельные князья, не исповедывавшие ислам, на своих монетах чеканили надписи на персидском языке.
В: Сколько материала пришлось перелопатить в процессе работы?
О: Общий объем "хроник", посвященных Кокандскому ханству, составляет 5300 листов, или 10 600 страниц. Это данные о 900 правителях, наместниках и комендантах в 180 географических пунктах, 230 членах правящей династии. В них рассказывается о 600 событиях в истории Средней Азии, приводится 600 специальных терминов, отражавших исторические реалии.
В: Как внешне выглядят "Кокандские хроники", они похожи на книги?
О: Да, как книги они имеют кожаный переплет, но сделаны кустарным образом. Текст писался от руки профессиональным писцом на местной бумаге, которая изготавливалась с помощью китайской технологии. Были маленькие "хроники" в 20-30 листов, но есть и солидные - в тысячу и более листов, почти вдвое превышающие объем моей монографии!
В: О чем писали летописцы? Круг интересов кокандцев замыкался событиями исключительно местного масштаба?
О: В самой большой "хронике" первые 500 страниц посвящены истории других мусульманских государств до Коканда. Это истории ветхозаветных пророков, древних иранских царей, пророка Мухаммада, багдадских и дамасских халифов, различных династий – караханидов, тимуридов, чингизидов. События выбирались самые важные: отдельные "хроники" писались десятилетиями, самая большая - около 30 лет. Это была историография, отсюда и название моей монографии – "Кокандская историография".
В: За 20 с лишним лет ты как бы сжился с героями "Хроник". Чье имя упоминается чаще всего?
О: Худаяр-хан. Это один из последних кокандских ханов, удержавшийся у власти более 20 лет. Он дважды терял трон, как простолюдин жил в изгнании в Бухаре, но никогда не терял надежды вновь вернуться к власти. Когда Коканд был завоеван Россией, Худаяр-хана отправили на поселение в Оренбургскую область, откуда ему удалось бежать. В конце жизни он совершил хадж. Любопытна судьба его потомков: в период колонизации царской Россией многие из них дослужились до высоких чинов. А во время установления Советской власти в Средней Азии, в 1920 году в составе Красной Армии, возглавляемой Михаилом Фрунзе, участвовали во взятии заклятого врага Коканда – Бухары! В этом походе они руководствовались отнюдь не политическими убеждениями, а своими собственными интересами, как бы сводили старые счеты.
В: А кто из персонажей "хроник" вызвал в тебе человеческую симпатию?
О: Он не из числа кокандских ханов. Это бухарский эмир Насрулла, который был одержимым идеей объединения всей Средней Азии. Его мысли, как мне кажется, актуальны и сейчас: в рамках интегрированного государства мы бы легче пережили кризис и вместе смогли бы бороться с нажимом извне.
В: В поисках источников тебе довелось колесить по все миру…
О: Четыре года я работал за границей в разных центрах. Год работал в США в Индианском университете (Блумингтон). В Англии, в основном в Оксфорде в общей сложности я провел более года, полгода в Париже. Над "Аннотированным указателем к кокандским хроникам" работал в Японии как приглашенный профессор Токийского университета международных отношений. После завершения работы японцы издали этот труд. Везде за рубежом были не только необходимые источники, но и прекрасные условия для работы над любимой темой. Все эти поездки были оплачены приглашающей стороной. Моя страна не выделила ни копейки.
В: Скажи, пожалуйста, какой резонанс вызвали твои труды в научном мире?
О: Один мой коллега-востоковед из Узбекистана высказался примерно так: "Достаточно только одной монографии, как "Аннотированные указатели", чтобы всю оставшуюся жизнь пожинать плоды". А другой ученый из США, директор исследовательского института по изучению Внутренней Евразии профессор Девин Дэвис отозвался об "Указателе" как о работе, требующей огромного напряжения и концентрации. По его мнению, осилить ее почти невозможно. Это они еще не видели "Кокандской историографии"!
В: Несколько лет назад на мой вопрос, кому принадлежат твои научные труды, ты с большой долей оптимизма ответил: "Будущей науке!". Ты по-прежнему считаешь, что востоковедение, как классическая наука, не подвержена политической конъюнктуре?
О: Я уверен, что мои монографии служат мировой науке, уже сейчас они используются коллегами-востоковедами. И я верю, в будущем они послужат мощным импульсом к изучению истории Средней Азии, в частности Кокандского ханства.
В: Ты посвятил науке свои лучшие годы, став ученым мирового уровня. И, естественно, как всякий нормальный человек наверняка ждешь признания от родного Отечества.
О: Конечно, как любой человек, который сделал в своей жизни нечто достойное. В этом случае уместен афоризм профессора Шевелева: "Удостоены ли достойные и достойны ли удостоенные?!"

12 янв 2010
Салтанат Исмагулова, Алматы