Две грани иранской бомбы

Иран в понедельник поставил в известность агентство ООН, осуществляющее контроль в ядерной области, о том, что уже в самое ближайшее время он начнет обогащение своих запасов урана с целью получения топлива для используемого в медицинских целях реактора. В связи с этим мы должны признать, что попытки Вашингтона оказать противодействие Исламской Республике ни к чему не привели. Поэтому необходимо не столько изменение самого плана, сколько изменение подхода к тому, как мы рассматриваем угрозу, исходящую от обладающего ядерным оружием Ирана.

Вы можете со мной не согласиться, но существует потенциальная выгода для Соединенных Штатов в том случае, если Иран создаст бомбу (я высказываю здесь свою собственную точку зрения и ни в коем случае не представляю военно-воздушные силы страны). Пять возможных вариантов возникают в моем воображении.

Первый – разработка Ираном ядерного оружия предоставит возможность Соединенным Штатам нанести окончательное поражение таким жестоким террористическим арабским суннитским группировкам как Аль-Каида. Вот почему ядерный Иран – это угроза в первую очередь для его соседей, а не для Соединенных Штатов. Поэтому Вашингтон мог бы предложить региональную безопасность – по сути, это будет ближневосточный ядерный зонтик – в обмен на экономические, политические и социальные реформы в автократических арабских режимах, ответственных за разжигание недовольства, которое привело террористическому нападению 11 сентября 2001 года.

Пока автократии Ближнего Востока отказываются проводить реформы, поскольку они защищены ценностью своих нефтяных запасов. Ядерный Иран существенным образом меняет региональную динамику и предоставляет нам определенные рычаги, с помощью которых можно требовать проведения реформ.

Второй – став главным гарантом региональной безопасности на ядерном Ближнем Востоке, Соединенные Штаты могли бы получить возможность разрушить картель ОПЕК. Принудительное окончание такого рода монопольной деятельности, запрещенной в Соединенных Штатах, стала бы ценой ядерного щита, что способствовало бы значительному снижение цены на нефть и позволило бы сэкономить миллиарды долларов в год на заправках. Или, как минимум, президент Обама мог бы договориться об обмене безопасности на увеличение производства и снижение цены на нефть во всем мире.

Третий – Израиль ясно дал понять, что иранская ядерная программа представляет для него угрозу. У палестинцев также есть повод для беспокойства, так как ядерный удар, нанесенный по Израилю, уничтожит и их самих. Эта общая опасность могла бы послужить катализатором для примирения между обеими сторонами и привести к заключению мирного договора, чего не удавалось сделать последним пяти президентам. Это может показаться парадоксом, однако любое окончательное соглашение между Израилем и палестинцами будет играть важную роль в ослаблении враждебности Ирана в отношении Израиля, что позволит снизить многолетнюю напряженность в этом регионе.

Четвертый – рост экспорта систем вооружений, обучения персонала и предоставление консультаций нашим союзникам на Ближнем Востоке будут не только способствовать укреплению нашей партнерской деятельности, то также придадут американской оборонной промышленности необходимый импульс.

Бюджет Пентагона, по всей видимости, будет очень жестким в ближайшие года, и компания Boeing уже начинает намекать на то, что она может уйти из оборонной отрасли, а это означает потерю рабочих мест в Америке. Это также поставило бы нас в сложное положение, если бы мы столкнулись с угрозой со стороны такой восходящей военной державы как Китай. Ядерный Иран мог бы предотвратить подобную катастрофу.

И последнее – Соединенные Штаты могли бы сократить поток долларов, текущий в направлении автократических режимов. Этого можно было бы достичь не только за счет понижения цены на нефть и роста экспорта вооружений. Можно было бы также потребовать от тех, кто пользуется предоставляемой Америкой безопасностью, взять на себя реальную долю расходов. В долгосрочной перспективе победа в войне против терроризма позволит сохранить налогоплательщикам десятки миллиардов долларов в год, которые в настоящее время тратятся на проведение за границей операций против повстанцев.

Теперь что касается негативной стороны - то есть, может ли нестабильный, настроенный антиамерикански режим начать ядерную войну? В действительности, риск подобного развития событий не так велик, как многие привыкли думать. Если верховный лидер аятолла Али Хаменеи и его Совет Стражей не выберут такой путь, по которому еще не пошла ни одна ядерная держава, то тогда Иран, получив ядерное оружие, станет вести себя, скорее всего, более ответственно. Продолжавшееся на протяжении 50 лет противостояние между Советским Союзом и Соединенными Штатами было названо периодом холодной войны благодаря сдерживающему эффекту ядерного оружия.

Есть основания полагать, что за первоначальным шоком от появления ядерного Ирана быстро последует новая региональная динамика, весьма напоминающая то, что происходило в Европе в эпоху холодной войны. Саудовскую Аравию и Ирак, а также их менее крупных соседей будет объединять страх перед Ираном; Соединенные Штаты в таком случае могли бы играть главную роль в создании стабильной региональной системы безопасности. Кроме того, наши не столь активные европейские союзники и, возможно, даже Китай и Россия столкнулись бы с более серьезной ситуацией, пытаясь оправдать поставки товаров и технологий в Иран, что привело бы к дальнейшей изоляции Исламской Республики.

Иран может считать, что его заводы по обогащению урана способны посеять страх в сердцах американцев. На самом деле, это должно дать нам надежду на возрождение американского влияния на Ближнем Востоке.

Адам Лоутер является военным аналитиком Исследовательского института ВВС (Air Force Research Institute).

Оригинал публикации: Iran’s Two-Edged Bomb

("The New York Times", США)

08/02/2010