Миссия выполнима

"ЛИТЕР-Неделя" продолжает рассказывать о легендах казахстанской разведки

Сегодняшний материал посвящен полковнику КГБ СССР в отставке Абдыгани Мирманову, одному из самых молодых ветеранов отечественной разведывательной службы.
В ходе операции в Афганистане полковник Мирманов получил в послужной актив десятки завербованных агентов в неприятельском лагере, что с учетом менталитета местных было наисложнейшей задачей. Только за афганскую миссию Абдыгани Мирманов был удостоен двух орденов Красной звезды и Звезды первой степени, высшей воинской награды Афганистана.

Казахстанцы традиционно контролировали север Афганистана, населенный преимущественно этническими таджиками, узбеками и казахами. Воинствующего пуштунского населения, составлявшего костяк южных бандформирований (афганский юг вообще считался наиболее тяжелым и специфическим регионом), здесь было очень мало. Но эти факторы вряд ли можно считать облегчающим бонусом. Скорее наоборот. Во-первых, пограничная провинция Фарьяб традиционно использовалась в качестве транзитной территории для переброски оружия, наркотиков и диверсионных групп на советскую территорию. С нашей же стороны шла гуманитарная помощь, за которой боевики активно охотились. Во-вторых, группировки здесь нередко создавались по этническому признаку, были обособлены и между собой практически не связаны, что значительно затрудняло контроль над ними. Вообще, забегая вперед, стоит сказать, что Фарьяб была одной из самых спокойных и безопасных провинций по сравнению с другими. И в этом немалая заслуга таких людей, как Абдыгани Мирманов.
"…В провинции Фарьяб насчитывается 150 вооруженных бандформирований численностью свыше 10, 5 тысячи человек, 90 процентов которых ориентируются на Исламское общество Афганистан… – сообщал полковник Абдыгани Мирманов в Центр осенью 1988 года, – 3280 человек различной партийной ориентации являются "непримиримыми", 4297 занимают выжидательную позицию, 1794 сотрудничают с управлением Министерства безопасности Афганистана… Мятежниками создано семь районов базирования, семь основных и 13 вспомогательных складов оружия и боеприпасов, где хранится более 250 стволов тяжелого оружия, более 7 тысяч ракетных снарядов, значительное количество мин и взрывчатых веществ".
На изучение дари (государственный язык Афганистана) ушло четыре месяца. Официально полковник Мирманов числился инженером-механиком…
– Да, официально я числился в составе экономической миссии, – рассказывает Абдыгани Мирманов. – На самом же деле, как вы понимаете, нас интересовала деятельность бандформирований, их состав, качество вооружения. Схема была налажена. Сначала банду попросту уничтожали, затем, в соответствии с политикой национального примирения, пленных как бы перевоспитывали. То есть переманивали на сторону народной власти. Правда, такую работу можно было проводить только с членами так называемой выжидательной категории бандитов. Что касается "непримиримых", то они, как правило, подлежали поголовному уничтожению. Это были настоящие фанатики.
Кстати, о жестокости "непримиримых" даже в отношении своих соплеменников до сих пор ходят легенды. От увиденных последствий их вылазок даже у видавших виды и насквозь пропитанных порохом бойцов кровь стыла в жилах. Именно поэтому в ходе ликвидации таких формирований руки ни у кого не дрожали.
Стоит заметить, что в качестве основных черт характера Адбыгани Мирманова можно назвать неуемную энергию, оптимизм и невероятное жизнелюбие. О своей напряженной работе в Афганистане, способной измотать даже самые железные нервы и основательно надсадить даже самую крепкую психику, отставной полковник рассказывает весело, с юмором. Никаких вам мрачных уходов в себя и демонстрации "афганского синдрома" в тех или иных антуражных ракурсах.
Помимо непосредственного руководства обширной сетью уже имевшихся агентов и вербовки новых, Адбыгани Мирманов принимал участие в контроле над доставкой и распределением продовольственной помощи, которая шла транзитом через провинцию Фарьяб из пограничной Чарджоуской области Туркменистана. По словам полковника Мирманова, груженные необходимыми вещами и продуктами колонны, что шли и шли через провинцию, являлись очень наглядным примером того, что шурави были на стороне тех, кто искренне хотел помочь бедствующим, голодающим дехканам. И именно этот фактор был одним из ключевых в доброжелательном настрое значительной части населения провинции и готовности к сотрудничеству. Однако с учетом ментальных и объективных обстоятельств работать с новоиспеченными агентами было все же очень сложно.
– Приобрести новый источник информации – самое сложное, – говорит Мирманов. – В этом плане мы использовали самых разных людей: от простых жителей кишлаков до убежденных боевиков. Кто-то из них работал просто из идейных убеждений, кто-то за деньги. Но случаи дезинформации были сплошь и рядом. Причем многие специально это делали, чтобы просто деньги получить. А вознаграждение было очень внушительным. За хорошие сведения можно было до миллиона афгани получить – сумма для Афганистана того времени просто баснословная. Вот и выдумывали порой. По этой причине любую информацию по десять раз перепроверяли. Были свои агенты в дружественных нам государственных учреждениях и у боевиков. То есть параллельно действовали и наши контрразведки. Получается, мы своих агентов вербовали, и их пытались вычислить, они то же самое делали.
Таким образом, путем невероятных усилий относительно стабильную обстановку в провинции сохранять удавалось в течение всех 10 лет войны. Хотя без вооруженных столкновений все же не обходилось.
– За два года, что я был там, погиб-ло 40 наших солдат, – говорит полковник Мирманов. – На фоне общих потерь СССР это кажется мало, но я так не считаю. Каждая жизнь бесценна. Много мирного населения погибло. И, надо сказать, у меня до сих пор чувство вины за это… Понимаете, ведь ракетно-бомбовые удары наносились по нашей наводке, по сведениям, которые мы предоставляли о местонахождении той или иной банды. А авиация не разбирает, где голая степь или горы, а где кишлак… Но что оставалось делать? Действующая банда гораздо больше бед могла натворить.
Сейчас Абдыгани Мирманов признается, что он и его коллеги все же нарушали запрет на участие в боевых действиях. Так что крещение огнем он тоже прошел.
– Опасение потерять перед коллегами-афганцами лицо мушавера (то есть советского чекиста) было выше всяческих запретов, – констатирует Мирманов. – Об этом руководству представительства в общем-то было известно. Поэтому каждый мушавер на порученном участке старался участвовать в практической реализации своих разработок и личным примером учить "подсоветных" афганцев премудростям оперативной работы.
В списке наиболее успешных операций Абдыгани Мирманова можно назвать перевербовку целой группировки, которой руководил известный тогда Расул Пахлавон. Это было в июне 1988 года. Крупномасштабному переходу бандитов на сторону народной власти предшествовал захват одного из так называемых иностранных советников. В основном таковыми выступали пакистанцы (моджахеды и подготовку проходили преимущественно на пакистанских базах). Однако на этот раз в руки чекистов попал француз Ален Гион. Деталей работы с советником и действий в отношении бандформирования раскрывать нельзя до сих пор. Констатировать можно лишь результат – сложение оружия несколькими сотнями боевиков.
Однако одной из самых интересных операций в своем активе Абдыгани Мирманов уверенно называет "Дарбанд" (по названию кишлака, где разворачивались основные события). Целью спецслужб был глава банды "непримиримых" Саид Алаудин. Его банда контролировала обширную территорию – 15 кишлаков, держа дехкан в постоянном страхе. Кстати, среди жителей кишлаков были и потенциальные бойцы, которые в любой момент могли "переобуться" из мирных жителей в бандитов, увеличив ряды Алаудина в 10 раз. При этом даже постоянный состав банды был весьма внушительный – только всадников насчитывалось до 250 сабель. Алаудина поймали на его собственную слабость…
– Главаря очень интересовали автоматы АКСУ, черные, укороченные, которыми были вооружены наши пограничники, – рассказывает Мирманов. – Он сам объявил своему окружению, что готов заплатить любые деньги, чтобы получить такое оружие. И мы ему в этом "помогли"…
Вожделенный товар был снабжен вмонтированным радиомаяком. Вот по его сигналу в хорошо укрепленный район базирования группировки и были направлены Ми-24. Банда была полностью уничтожена. За эту операцию полковник Мирманов был удостоен ордена Красной Звезды.
– Я никогда не забуду и не устану благодарить своих коллег, земляков, с которыми мы вместе служили в Афганистане, – говорит Абдыгани Мирманов. – Без слаженной работы настоящей команды ничего бы не вышло. Поэтому навсегда в моем сердце и в моей памяти останутся: Иван Кулешов, Саят Мынбаев, Константин Соснин, Нагашибай Атшабаров, ныне покойные Юрий Кожумбаев и Узакбай Жаненов, Кабдолда Бекжанов, Талгат Амиргалиев, Нариман Абишев, Олег Гришечкин, Виктор Шиян, Сабыр Имандосов и другие. Мы честно исполняли свой долг перед родиной. Это сейчас только говорят, что афганская война была политической авантюрой. Но мы свято верили, что действительно оказываем интернациональную помощь афганскому народу…

Альбина АХМЕТОВА
11.02.2010