Современное евразийство: взгляд из Таджикистана

Основная ответственность за превращение евразийства в реальное движение, когда идеи приобретают материальную силу, лежит в большей мере на России, находящейся в центре Евразии. При этом от России зависит превращение евразийства в материальный процесс или же в новый миф, который будет прикрывать слабость СНГ как иллюзорную форму альтернативы атлантической однозначности планеты.
11-12 февраля в Екатеринбурге прошла международная конференция "Россия и Центральная Азия: партнерство в XXI веке". С программным докладом выступил председатель Международного евразийского движения Александр Дугин. Были интересными доклады представителей Российского центра стратегических исследований Аждара Куртова, Института востоковедения Ирины Звягельской и других. Были бурные дискуссии с различных позиций с участием преподавателей и студентов Уральского государственного экономического университета. Были высказаны и частные точки зрения ученых из Таджикистана.

В частности было отмечено, что существует вековой водораздел между Западом и Востоком, между Западом и Евразией с центром с Россией. И с этим надо считаться, именно это схвачено евразийством. Современное евразийство направлено на создание многополюсного мира, альтернативного однополюсному атлантическому наступлению – военному, геополитическому, экономическому, культурному. Евразийство пытается противопоставить морскому могуществу атлантизма континентальное могущество с ведущей ролью России с целью создания многополюсного мира.

Однако у нас в Таджикистане есть вопросы, на которые должно дать ответ исходящее из России евразийство.

Евразийство как идея может быть принята таджиками, афганцами и иранцами, если евразийство не будет ограничиваться только славяно-тюркским союзом.
Сегодня некоторые на повестку дня усиленно выдвигают славяно-тюркский союз, который при неловких действиях не будет понят Душанбе и станет выталкивать Таджикистан, а также Иран и Афганистан из евразийского геополитического пространства. России целесообразно быть осторожной с идеями славянско-тюркского единения в качестве центральных в евразийстве. Целесообразно из идеи евразийства не исключать таджиков, вообще иранские народы, но делать акцент на славяно-ирано-тюркский союз. Это вполне вписывается в геополитические интересы России, Таджикистана, Ирана и Афганистана в наши дни, и всего тюркского постсоветского мира.

На наш взгляд, евразийство, понимаемое как только славяно-тюркский союз стало причиной возникновения традиции, согласно которой считают, что Узбекистан или Казахстан должны быть якорным государством (anchor state) – т.е. проводником российского влияния в регионе, как посредник, через который другие страны региона будут получать или американскую или российскую помощь и определять свою политику.

Стремится к лидерству в Центральной Азии и Астана. В связи с этим в настоящее время в Таджикистане проводят политику независимости от возможного регионального доминирования какой-либо страной. В политике, проводимой Душанбе с другими столицами региона, явно прослеживается нежелание видеть кого-либо гегемоном и в регионе Центральной Азии и в более обширном пространстве. Партнерство России, стран Центральной Азии и Таджикистана в XXI веке должно исключать гегемонизм. В России есть много центров сил, одна из которых рассматривает страны Центральной Азии, в том числе и Таджикистан, как пассажиров в поезде безопасности России. На наш взгляд, такой подход неадекватен реальности, где каждая страна Центральной Азии вносит свой вклад в дело безопасности региона и более обширного пространства.

На наш взгляд, не следует идеологизировать эту общность односторонне. Пусть идеи славяно-тюркского единения будут мотивом сближения России с Казахстаном и другими тюркоязычными народами и странами, не следует отказывать в ценности этой мотивации, но нельзя ее делать центральной. Они не послужат эффективному объединению Евразии, включающей Таджикистан, Афганистан и Иран.

Политика евразийства, непременно, приведет к новой идейно-политической ситуации между Таджикистаном и другими странами. Главное – чрезмерно не идеологизировать евразийство в ущерб реальному материализированному и обновленному евразийству. Как же понимать материализированное евразийство?
Евразийство не может получить поддержки в Таджикистане, если будет ограничиваться только идеями и идеологией. Идея евразийства может быть принята таджиками, если будет материализовываться реальным экономическим, научным, технологическим, культурным, образовательным сотрудничеством.
Причем очень тесным сотрудничеством, но не тем, которое осталось со времен 90-х годов, когда между Россией и Таджикистаном было подписано больше 250 соглашений, абсолютное большинство которых не работали.

В этих условиях есть узко понимаемые экономические интересы России получать предельно возможные экономические выгоды от экономического присутствия России в Таджикистане. Так, например, РУСАЛ – Дерипаска стремился получить в собственность 75 % будущей Рогунской ГЭС. Стороны тогда не договорились.
На наш взгляд, России целесообразно проводить в Таджикистане политический бизнес сейчас, когда проводить в Таджикистане бизнес вообще не трудно. Аргументом для этого служат иностранные кампании, производящие в Таджикистане, например, золото. Недавно это были англичане, сейчас это китайцы, которые к тому же строят дороги, тоннели, линии электропередач – ЛЭП, некоторые промышленные объекты.

Российская Федерация недавно построила Сангтудинскую ГЭС, в настоящее время производит нефтегазовую разведку, но все это нельзя назвать серьезным российским экономическим присутствием в Таджикистане. Экономическое присутствие далеко отстает от военного.

В РФ не должны к Центральной Азии и Республике Таджикистан подходить только с узко экономических интересов. Исходя из узко экономических интересов, надо отказаться от СНГ, сотрудничества с РТ, от дотационных регионов России, что было бы абсурдным.

Следует сказать, что евразийство в лице СНГ представляет собой не самую эффективную форму международного евразийского движения. СНГ - это до сих пор лишь одна из платформ, на которой следует построить здание многополюсного мира.

Однако основная ответственность за превращение евразийства в реальное движение, когда идеи приобретают материальную силу, лежит в большей мере на России, находящейся в центре Евразии. При этом от России зависит превращение евразийства в материальный процесс или же в новый миф, который будет прикрывать слабость СНГ как иллюзорную форму альтернативы атлантической однозначности планеты.

Таджикистан не может быть простой частью евразийства, но он такая часть Евразии, где должны быть установлены равноправные отношения с естественным лидером Евразии – Россией, которые следует понимать как тесное сотрудничество Республики Таджикистан и Российской Федерации в экономике, науке, технологиях, образовании. Военно-политическое присутствие России в Таджикистане не должно превалировать над экономическим и технологическим сотрудничеством. Экономическое, технологическое, научное и образовательное сотрудничество не должно отставать от военного сотрудничества. В Таджикистане действует Российско-Таджикский (Славянский) Университет, есть филиал МГУ, но это лишь доброе намерение на масштабное сотрудничество в будущем, если таковое произойдет. Но пока нет масштабного сотрудничества Таджикистана и России в технологиях, науке, образовании, энергетике и экономике. Сотрудничество мы понимаем как взаимовыгодное, не одностороннее.
Возникает естественный вопрос: надо ли Таджикистану вовлекаться в международные движения различного толка, если он может стать только объектом политики другого государства? На наш взгляд, Таджикистан может стать частью евразийства, если он будет не объектом, не получающим никаких преимуществ от этого нового мирового полюса. Россия, возглавляя евразийство, будет отстаивать свои интересы великой державы, но Таджикистан, будучи включенным в евразийство, должен отстаивать свой национальный интерес, который может и должен звучать следующим образом: Таджикистан может и становится частью какой-либо мировой целостности, только если это открывает ему самые срочные и долгосрочные перспективы для успешного его развития.

Возникает и другой вопрос: можно ли от евразийства как идеи и идеологии, евразийства как мира особой духовности этой части Востока перейти к созданию по-новому интегрированной Евразии как особой цивилизации с геополитическими контурами?

Если подходить к вопросу с позиции реальности, то, как мы уже сказали, Содружество Независимых Государств это и есть слабое воплощение евразийства как ассоциации, которая не удовлетворяет ни Россию, ни, например, лидера Казахстана Н.Назарбаева, время от времени предлагающего все новые и новые союзы на основе славяно-тюркского союза.

В таком положении вещей в Таджикистане есть силы, которые считают, что вряд ли следует отказываться от сотрудничества и с ведущими странами евразийства и с Евро-американским миром. Этого требует политика многовекторности, которая не исключает борьбы за многополюсный мир, но с учетом таджикской специфики: не делать что-либо в ущерб для себя, если другие ничего масштабного и существенного не предлагают Таджикистану. Таджикистан может войти, как часть, в евразийский мир только если может явно ощутить содержательную сторону этого нового альянса – тесное сотрудничество с Россией в экономике на основе равноправия. 75 % собственности ГЭС в собственности России, как показали события в российско-таджикских отношениях, для Душанбе оказались неприемлемыми.

Перед Россией как, в свою очередь, осевым районом Евразии, стоит категорический императив в форме задачи нарастающего сотрудничества с Таджикистаном, который объективно находится на перекрестке цивилизаций и не может явно перекашивать свою политику ни в сторону России, ни в сторону Китая, ни в сторону атлантизма. Однако это не означает того, что Таджикистан не может выбирать сферу преимущественного присутствия в той или иной цивилизации. То есть вопрос не только в том, как и насколько Россия должна и будет присутствовать в Таджикистане, но и в том, насколько Таджикистан как часть будет присутствовать в той или иной цивилизации, в частности в Евразии и евразийстве.
Здесь перед нами проблема с двумя сторонами. Первая сторона проблемы в вопросе о присутствии в Таджикистане той или иной целостности, вторая сторона проблемы – в том, насколько Таджикистан станет прочной частью той или иной цивилизации или мирового образования. Поэтому перед Таджикистаном возникает вопрос не только о том, частью кого и чего ему быть, но и о том, насколько он может быть прочной частью того или иного международного образования, насколько он может преимущественно присутствовать в той или иной общности.
По существу, это кардинальный вопрос о степени присутствия Таджикистана в той или иной цивилизации.

Искандар Асадуллаев,
доктор философских наук, член Международного Общества Гегеля.

24.02.2010