Нынешней зимой, как будто в соответствии с климатической нормой, в Северном полушарии наметилось значительное похолодание между США и Китаем. Такого, пожалуй, не случалось уже несколько десятилетий: чтобы в отношениях двух стран резко и почти одновременно вскрылось множество противоречий: давление США на юань, "кибервойна" между Google и властями КНР, намерение Вашингтона поставить Тайваню вооружения на 6,4 млрд. долларов, сброс Китаем гособлигаций США на 34,2 млрд. долларов, взаимные угрозы о введении карательных таможенных тарифов и антидемпинговых пошлин и, наконец, встреча Барака Обамы с Далай-ламой XIV Тэнцзин Гьямцхо в Белом Доме. Прежде стороны не позволяли себе единовременно предпринимать такое количество жестких мер в отношении друг друга, но за последние несколько месяцев внешняя политика и Пекина, и Вашингтона претерпела существенные изменения.

Напряженность между двумя державами удивляет своей неожиданностью: такого поворота китайско-американских отношений не мог предугадать никто. Еще недавно американские эксперты рисовали совсем другой сценарий развития сотрудничества с КНР. В 2005 году в своей книге "The United States and the World Economy" ("Соединенные Штаты и мировая экономика") директор Института международной экономики им. Питерсона Фред Бергстен предложил формулу "большой двойки": США плюс КНР равно G-2. В начале 2009 года идею подхватили корифеи американской внешней политики экс-госсекретарь Генри Киссинджер и экс-советник Белого дома по национальной безопасности Збигнев Бжезинский. Оба выступали за то, чтобы США и Китай разделили бремя мировой гегемонии, такой образом, задавая определенный прокитайский вектор внешнему курсу администрации Обамы.

***
В ноябре 2009 года во время визита в Пекин Барак Обама сделал предложение о создании G-2, сопровождавшееся настойчивыми "рекомендациями" о ревальвации юаня и поддержке введения санкций против Ирана. Однако китайская сторона его не приняла, мотивирую это недостаточным развитием и необходимостью серьезной модернизации государства, а также стремлением проводить независимую политику, не вступаz в альянс с какими-либо странами. У Китая было время изучить особенности концепции "большой двойки", поэтому официальный отказ становиться "младшим партнером" США был подготовлен заранее: идея G-2 была изначально отвергнута в Поднебесной на всех уровнях.

Именно ноябрьский (2009) визит Обамы в КНР следует рассматривать в качестве начала процесса похолодания двусторонних отношений. Иранский сюжет здесь особенно важен. Китай – последняя преграда на пути "крестового похода" США против Исламской Республики (других не осталось), именно от позиции Пекина зависит, будет ли решена "иранская проблема" по американскому сценарию. Впрочем, трудно представить, при каких обстоятельствах КНР в Совете Безопасности ООН не наложит вето на предложение США по введению санкций против Тегерана.

Дело в том, что Иран – крупный стратегический и торговый партнер Китая. Эта страна обеспечивает 15% (около 450 тыс. барр. в день) всего импорта нефти Поднебесной и по данному показателю занимает третье место после Анголы и Саудовской Аравии. В конце 2009 года Китай предпринял еще две меры по активизации энергетического взаимодействия с Ираном. Госкомпания Sinopec подписала соглашения с Тегераном об освоении первой фазы одного из крупнейших иранских нефтегазовых месторождений Ядаваран, а также о предоставлении инвестиций в размере 6,5 млрд. долларов, которые будут направлены на модернизацию нефтеперерабатывающих заводов Ирана. Отказываться от столь выгодного сотрудничества, меняя его на роль "младшего брата" Америки, китайская сторона посчитала неразумным.

Разговоры о недооценке юаня ходят давно. С начала текущего десятилетия западные страны заявляют о необходимости ревальвации китайской валюты. В июле 2005 года правительство КНР пошло на компромисс: была установлена система "плавающего" курса юаня в привязке к корзине валют, и к июлю 2008 года китайская валюта укрепилась на 21%. Однако в преддверии глобального финансового кризиса процесс заморозился. Сейчас курс составляет около 6,82 юаня за 1 доллар (в начале 2005 года он был 8,2 юаня за 1 доллар). Это не устраивает ведущие индустриальные державы Запада, выступающие основными потребителями китайских товаров. Президент США Барак Обама, а также главы государств ЕС полагают, что искусственно заниженный курс юаня создает барьеры для зарубежного импорта и преференции для китайских экспортеров.

Западные эксперты убеждены, что Китаю необходимо провести ревальвацию юаня, чтобы сдержать слишком бурный экономический рост. Укрепление валюты хоть и приведет к сокращению доходов от снижения экспорта, но в то же время уменьшит приток спекулятивного капитала, разгоняющего инфляцию. Аналитики Goldman Sachs в середине февраля прогнозировали ревальвацию юаня на 5% уже в ближайшее время. Однако никаких заявлений или действий на этот счет от официального Пекина до сих пор не поступало.

Власти КНР нашли другой способ снизить финансовые риски. По данным Министерства Финансов США, в декабре 2009 года Китай продал пакет государственных казначейских облигаций США на сумму 34,2 млрд. долларов. Таким образом, объем принадлежавших КНР гособлигаций США снизился до 755 млрд. долларов. В результате ведущим держателем американских долговых расписок стала Япония (769 млрд. долл.), обогнав Китай впервые с августа 2008 года.

Согласно официальной версии, продажа американских ценных бумаг связана с намерением Китая диверсифицировать свои валютные вклады. КНР вряд ли будет резко сокращать вложения в американские облигации, чтобы не увеличивать объем свободной ликвидности. Ценные госбумаги США по-прежнему остаются очень важной частью валютных резервов КНР: американские активы составляют около 70% валютных резервов Поднебесной, превысивших 2,3 трлн. долларов. В то же время факт избавление от долларовых активов налицо, и вполне возможно, это станет долгосрочной стратегией Пекина.

***
Нынешней зимой ко всем прочим проблемам китайско-американских отношений добавилась еще одна - программы-шпионы, которыми китайцы наводняют весь мир. Такое обвинение в адрес правительства КНР выдвинули представители компании Google в середине января. По их версии, с территории КНР произошли кибер¬-атаки на корпоративную инфраструктуру компании, а именно имело место попытка взломать почтовые ящики Gmail, зарегистрированные китайскими диссидентами. В качестве ответной меры Google отменил цензуру на результаты запросов, сделанные через поисковую систему компании. Это сразу же позволило компании увеличить количество пользователей в Китае. Граждане Поднебесной с большим интересом стали изучать альтернативную трактовку событий 1989 года на площади Тяньаньмэнь, ситуацию вокруг Тибета, Синьцзяна, Тайваня и другие проблемные для официального Пекина сюжеты.

Китайские чиновники, военные и ученые отрицают причастность к кибер-атаке, что автоматически бросает тень на главного конкурента Google в КНР, местную компанию Baidu. По данным Analysys International, во втором полугодии 2009 года доля использования поисковой системы Baidu практически в два раза превышала Google – 61,6% против 29,1%. Несмотря на внушительный перевес, преимущество Baidu каждый год медленно, но верно сокращается.

Ситуация повисла в воздухе. Однако в случае ее разрешения, сценарий ухода Google с китайского рынка и компромисс компании с властями Китая (то есть возвращение к режиму цензуры) одинаково вероятны. Как бы то ни было, в Китае живет 20% всех пользователей глобальной сети Интернет. Американцам чрезвычайно невыгодно терять этот рынок.

(Окончание следует)
28.02.2010
Роман ТОМБЕРГ