Исламский банкинг по-казахски

Исламизация страны переходит в новую стадию и начинает осваивать экономику, что вполне закономерно. Ведь нам нужны инвестиции, а принципы исламского банкинга достаточно просты, если не учитывать непривычные для нашего уха названия банковских продуктов (Мушарака, Кард-уль-Хасан, Иджара, Мудараба и др.). И эти принципы на самом деле имеют мало общего с глубоким проникновенным смыслом самого ислама, в котором запрещено паразитическое обогащение, то есть взимание ссудного процента за одалживание денег.
В этом запрете заключена целая гуманистическая философия, основанная на идеях справедливости и братства, когда человек должен зарабатывать непосредственно своим трудом, и помогать друг другу надо бескорыстно, как брат брату. Но в современных условиях господства ненасытной дьявольской жажды обогащения беспроцентный кредит – это, конечно, утопия. А правоверные мусульмане, хоть и соблюдают все каноны шариата, но утопистами не являются. Поэтому исламский банкинг – это такой же финансовый институт, как и традиционный западный, но с некоторыми особенностями, которые позволяют формально не нарушать законы шариата и при этом получать солидные дивиденды.

Тот факт, что в результате мирового финансового кризиса исламские банки не сильно пострадали, еще не свидетельствует об их однозначной высокой жизнеспособности. Во-первых, исламский банкинг очень молод, ему всего около 30 лет (в отличие от западного, которому уже более 300), и он достаточно осторожен.

Во-вторых, ввиду тех самых особенностей непрямого взимания процентов эти банки ограничены в сферах применения своих инструментов. Они в большей степени выступают в качестве бизнес-партнеров, а не кредиторов, и это не всегда удобно. Ведь предприниматель, как правило, ищет деньги для своего проекта и не хочет, чтобы кто-то вмешивался в производственный процесс. В случае традиционной западной модели банк выдает кредит, и по большому счету ему не важно, как заемщик будет им распоряжаться. Главное, чтобы он вовремя его погашал, а после погашения банк и клиент мирно расходятся.

В исламском банкинге банк выступает в качестве партнера и получает свои проценты в виде доли от прибыли предприятия. Если предприятие работает хорошо, то получаемая банком прибыль высока, если же оно терпит убытки, то банк на равных делит и эту участь. Поэтому исламский банк вкладывает деньги только в супернадежные проекты и развивает партнерские отношения только с самыми доверенными лицами. Это значительно сужает поле применения исламского банкинга, особенно в светских государствах, где законы шариата не являются официальными и "бога мало кто боится". Видимо, в этом причина того, что до 90% исламского финансирования – торговое, а не партнерское. То есть исламские банки выступают в качестве торговцев товаров в рассрочку и активно развивают лизинг, который у них называется "Мубараха". Банк покупает от имени клиента определенный товар, а затем продает его с наценкой.

В свете вышесказанного, почему исламские банки так рвутся в нашу страну и каковы их перспективы? Во-первых, наша экономика имеет огромный потенциал, а руководство страны – большие амбиции. Соответственно, бизнес так или иначе будет развиваться, причем в контексте диверсификации и форсированной инновационной индустриализации потребность в таком банковском продукте, как лизинг, будет только возрастать. А это как раз конек исламских банков.

Во-вторых, большая часть отечественных предприятий сосредоточена в сфере добычи или первичной обработки сырья. Эти отрасли наименее подвержены риску и даже в кризисные годы имеют определенный запас прочности в силу повсеместной востребованности минеральных ресурсов. Стать партнером такого предприятия – это удачное вложение для исламского банка, к тому же не противоречащее канонам шариата. Ведь это не производство алкоголя и не казино (хотя по остроте экономических взаимоотношений отечественный сырьевой сектор давно уже превзошел последних).

И в-третьих, внедрение своих финансовых институтов – это серьезная заявка на усиление присутствия и влияния в этом геополитически важном регионе. Но в силу особенностей Казахстана вряд ли исламский банкинг станет здесь влиятельной финансовой силой.

Скорее всего, эти банки будут по-прежнему развивать торговое финансирование. Если же учесть, что подобными банковскими продуктами оперируют практически все отечественные финансовые организации, конкуренция будет большой, и это не даст развернуться исламским банкам (если, конечно, их наценка не будет значительно ниже процентной ставки наших банков, что маловероятно). По поводу других банковских продуктов можно сказать, что ими будет пользоваться очень узкий круг потребителей, потому что по многим из них главным требованием со стороны банка является его полное доверие к клиенту и, наоборот, что в нашей стране, где "бога мало кто боится", практически невозможно. Примечательно, что даже в Турции, где правоверных мусульман гораздо больше, чем у нас, исламский банкинг не получил широкого развития, в том числе потому, что он недостаточно мобилен и гибок и часто не совмещается с традиционной западной моделью банковских операций.

А в прибыльный сырьевой сектор пробиться в качестве партнеров весьма непросто даже для исламских банков. Эта сфера четко поделена, и передел, если и будет, то не в пользу последних. Ведь это больше вопросы политики, нежели экономики. Инвестирование же проектов по выпуску продукции с высокой добавленной стоимостью в таких отраслях, как агропромышленный комплекс, строительная индустрия, нефтехимия и машиностроение, весьма рискованно и не сулит прибыли в ближайшие несколько лет. К тому же ускоренная исламизация страны вряд ли соответствует приоритетам государства, и это тоже немаловажный фактор, который будет сдерживать активное развитие исламского банкинга в Казахстане.

Поэтому, я думаю, что ожидания от внедрения инструментов исламского финансирования и выпуска исламских ценных бумаг несколько преувеличены. Они, конечно, будут развиваться, но в силу объективных причин их доля на рынке финансовых услуг будет небольшой, и погоды в нашей экономике они не сделают.

№ 10 (471) от 22.03.2010
Айгуль ТУЛЕМБАЕВА, доктор экономических наук, профессор