СЫН МНОГОНАЦИОНАЛЬНОГО ОТЕЧЕСТВА


В канун 65-летия Победы советского народа в Великой Отечественной войне вышла в свет новая книга известного историка профессора Кыргызского национального университета Орозбека Сагынбаева. Она посвящена судьбе Героя Советского Союза генерала армии Николая Григорьевича Лященко, подвигу советских людей на фронте и в тылу в годы Великой Отечественной войны, вкладу Кыргызстана в Победу (Генерал армии Н.Г. Лященко в Великой Отечественной войне: Слово о герое. Воспоминания героя / Ред. В. Плоских, А. Пылев. - Бишкек: Кыргызско-российский славянский университет, 2009).
Книга-биография - жанр не новый. Но каждый автор и каждый народ по-своему описывает героев. Характерной чертой кыргызского народа является его глубокая историческая память, уважение к храбрости воинов. Поэтому историки молодого государства Средней Азии уделяют такое большое внимание доблестным ветеранам Великой Отечественной войны, одержавшим верх в жестокой и кровопролитной схватке с пришедшими с Запада захватчиками.
Обращение историка из Кыргызстана к биографии Н.Г. Лященко приятно вдвойне, ведь 16 мая исполняется 100 лет со дня рождения этого советского военачальника и активного участника Великой Отечественной войны. Николай Григорьевич родился на станции Зима Иркутской губернии в семье кузнеца (из политических ссыльных) и крестьянки. Еще до Октябрьской революции 1917 года вместе с семьей переехал в Киргизию. В 1929 году добровольцем вступил в Красную Армию на срочную службу. Окончил Объединенную Среднеазиатскую военную школу имени Ленина в 1932 году, неоднократно участвовал в боевых операциях против банд басмачей...
После Великой Отечественной войны Николай Григорьевич вновь служил в Средней Азии. С 1958 по 1963 год он был первым заместителем командующего войсками Туркестанского военного округа, с 1965-го по 1969-й - командующий войсками Туркестанского военного округа, в период 1969–1977 годов - командующий войсками Среднеазиатского военного округа.
Книга Сагынбаева, пишет в предисловии вице-спикер парламента Кыргызской Республики Кубанычбек Исабеков, дает впечатляющую картину ратных подвигов кыргызстанцев, на конкретных примерах судьбы генерала Лященко и его соратников раскрывает замечательные черты советских воинов: чувство братства сынов многонациональной Родины, их патриотизм, героизм и беспримерную стойкость в тяжелейших сражениях.
В книге приводятся также размышления профессора Кыргызско-российского славянского университета, доктора исторических наук А.А. Колесникова о генерале Лященко и его времени. Ученый открывает широкому читателю малоизвестные страницы биографии этого военачальника советского времени. Думается, что они представляют интерес и для читателей центральной военной газеты.
* * *
О ГЕНЕРАЛЕ ЛЯЩЕНКО написано очень много. Сегодня в век Интернета стоит только набрать его имя и фамилию и на мониторе появятся десятки исследований, интервью и воспоминаний, посвященных жизни этого прекрасного человека. Тем не менее человеческой памяти свойственно хранить гораздо больше информации и щедро делиться ею, дабы образ и деяния замечательных людей оставались всегда с нами.
Помню с детства этого большого и доброго генерала. Помню, как сейчас, запах кожаных портупей, хромовых сапог и ремней на больших чемоданах - атрибутах кочевой жизни семьи военного. Отец мой - в ту пору начальник штаба мотострелкового корпуса в городе Орджоникидзе - впервые в своей жизни приобрел гражданский костюм, габардиновое пальто и шляпу. Пройдя всю войну, закончив две академии, он только тогда смог обзавестись нормальной штатской одеждой. А причиной тому был командир корпуса генерал Н.Г. Лященко. Это он, оказывается, обязал своих заместителей и офицеров управления корпуса в выходные дни "выходить в свет" - посещать культурные мероприятия, выезжать на загородный отдых, ходить друг к другу в гости.
В моем семейном архиве сохранились фотографии второй половины 1950-х годов. На них изображены радостные лица офицеров и их жен, проводивших свой отдых в прекрасной компании со своим командиром. Что же касается службы, то здесь, как вспоминал мой отец, Николай Григорьевич был предельно требователен и безукоризнен. Не терпел подхалимства и ханжества. По словам отца, редко с каким командиром (а у него по жизни их было более двадцати) так легко работалось. Достаточно сказать, что Лященко не решал ни одного вопроса и не отдавал ни одного указания без совета со своим начштабом.
Перед самым отъездом комкора на новое место службы - первым заместителем командующего войсками ТуркВО - произошли беспорядки в Грозном. Николай Григорьевич не выезжал непосредственно на место событий. Но, как вспоминает мой отец, в действиях войск корпуса в то непростое время чувствовалась его выучка.
Командир дивизии, дислоцированной в Грозном, доложил, что возвратившиеся из ссылки местные жители стали выгонять из своих прежних домов семьи, вселенные туда в свое время городскими властями. Повсеместно возникали стычки, кульминацией событий стало убийство четырех рабочих нефтеперерабатывающего завода. Их похороны вылились в мощную демонстрацию перед зданием обкома партии.
Первых лиц в городе не оказалось, а их заместители отказались вести диалог с митингующими. Напряжение нарастало, экстремистские и уголовные элементы спровоцировали народ на захват зданий. Милиция разбежалась. В городе начался беспредел: партийных и советских работников избивали и бросали в реку Сунжу, поджигали дома, грабили магазины. Возникла реальная угроза жизни людей. Экстремисты действовали группами по 200-300 человек. Им удалось захватить железнодорожный вокзал и прервать движение поездов.
Командование корпуса приказало перевести войска на казарменное положение, семьям закрыться в своих квартирах и не вмешиваться в происходящие события. Каждый час докладывалась обстановка. Понятно было, что войска могут быть применены не иначе как в случае соответствующего решения из Москвы. Только к вечеру этого напряженного дня из столицы поступила команда. При этом указывалось, что огонь может открываться в исключительных случаях, принять все меры, чтобы избежать жертв среди жителей города.
К утру колонна войск из Орджоникидзе, включающая в себя части двух дивизий, а также пограничного и автомобильного училищ, прибыла в Грозный. Войскам была поставлена задача с четырех сторон войти на центральную площадь, рассечь и вытеснить митингующих там людей, численность которых составляла 5-6 тысяч человек. Солдатам и курсантам было приказано в порядке самообороны использовать только приклады, саперные лопатки, хотя против них применялись металлические прутья, палки, камни. Из толпы раздавались даже отдельные выстрелы.
К вечеру второго дня все важные объекты города были взяты под контроль армейских частей. На пятый день напряженность стихла, войска убыли обратно в Орджоникидзе. Оружие не применялось и жертв не было, правда, около 150 человек получили незначительные ранения и травмы.
С позиции сегодняшнего дня очевидно, что власти могли предотвратить волнения политическим путем, если бы заранее спрогнозировали последствия возращения людей из ссылки. Да и принять следовало в крайнем случае внутренние войска, а не армию, не имевшую тогда опыта действий в подобных ситуациях. Военное командование, к счастью, сумело выполнить свою миссию бескровно и в высшей степени организованно, чему не в малой степени способствовал командовавший корпусом генерал Лященко...
НА ДОЛЮ поколения моего отца выпало и такое тяжелое бремя, как массовое сокращение армии в бытность во главе страны Н.С. Хрущева. Можно только себе представить, как нелегко в тот период пришлось командному составу, прошедшему фронты Великой Отечественной войны. Роль ядерного оружия тогда необдуманно абсолютизировали, что привело к принятию решений, нарушивших сбалансированное создание новых вооружений и строительство Вооруженных Сил. Так, недооценивалось значение в боевых действиях артиллерии, отдельных видов авиации и флота, из-за чего было поспешно уничтожено немало современной, по тем временам, техники. Позднее причиной произошедшего признали субъективизм руководства государства, его волюнтаристские действия без учета компетентных мнений военных профессионалов.
На военной биографии Н.Г. Лященко, как и моего отца, этот период отразился самым непосредственным образом. Пришлось расформировывать боеготовые части и соединения, мыкаться с семьями из одного конца Советского Союза в другой. Было обидно, когда на глазах исчезали воинские части с фронтовым опытом, ломалась некогда отлаженная система управления. Приходилось решать множество вопросов, отвлекавших от организации боевой и оперативной подготовки войск и штабов: передача техники и вооружения, разукомплектование военных городков, работа ликвидационных комиссий и т. п.
Еще больше огорчений вызывала судьба увольняемых людей. У большинства офицеров не было ни гражданской специальности, ни жилья. А ведь это в основной своей массе были фронтовики, которые только-только начали нормально жить, обзавелись семьями, хотели добросовестно служить Родине. Как вспоминал отец, слезы на глазах наворачивались, когда подолгу службы надлежало говорить им об их увольнении. Местные партийные и советские органы оставались в стороне, руками только разводили, кивая на Москву. Вся психологическая тяжесть легла тогда на военное командование, на таких генералов-фронтовиков, как Лященко...
ОСОБОЕ МЕСТО в судьбе Николая Григорьевича заняла Азия. Казалось, что свыше ему было предначертано провести здесь свои лучшие годы и оставить о себе память. В нынешнем казахском городе Тараз пошел он в школу, в этих же местах дед Лященко был первым председателем ревкома Аулие-Ата. На Урюктинском конном заводе в Караколе прошли молодые годы будущего генерала, здесь же записался он добровольцем в Красную Армию, чтобы участвовать в защите КВЖД в разгоревшемся тогда конфликте с китайцами. Курсантом Ташкентского военного училища принял Лященко боевое крещение в разгроме басмачей под руководством прославленных красных командиров Н. Веревкина-Рахальского, Г. Соколова, З. Трофимова, ставших впоследствии известными советскими генералами.
Мало кто знает, что ради службы в Средней Азии отказался Николай Григорьевич и от престижного поста командующего войсками Киевского военного округа, и от не менее привлекательной должности начальника Главного управления кадров Министерства обороны. Он предпочел быть руководителем Туркестанского военного округа, территорию которого сегодня занимают пять суверенных центральноазиатских государств со своими вооруженными силами.
А когда обострились советско-китайские отношения и округ был разделен на собственно ТуркВО и Среднеазиатский военный округ (включавший в себя Казахстан, Киргизию и Таджикистан), генерал Лященко возглавил новый округ и принялся за укрепление южных рубежей советской державы. Фактически Лященко почти с нуля создал командование военного округа, обеспечил прикрытие колоссальной по протяженности границы и показал всем бесперспективность угроз в адрес СССР на этом направлении. Иные военачальники, делавшие карьеру в Москве, с трудом понимали, как можно было отдать почти 20 лет жизни горам, пустыням, степям, бесконечным учениям, проверкам, обустройству войск.
ПОНЯТЬ и по достоинству оценить военную деятельность Н.Г. Лященко в Средней Азии я смог лишь тогда, когда волею судьбы сам оказался в САВО в должности офицера для особых поручений командующего войсками округа. И хотя к тому времени с момента отъезда Николая Григорьевича прошло уже 8 лет и сменилось трое командующих, между прочим, тоже ставших фигурантами отечественной военной истории (П.Г. Лушев - генерал армии, первый заместитель министра обороны СССР; Д.Т. Язов, маршал Советского Союза, министр обороны СССР; В.Н. Лобов, генерал армии, начальник Генерального штаба ВС СССР), повсюду приходилось слышать: как было "при Лященко"...
Старожилы вспоминали, как не любил Николай Григорьевич сидеть в душном кабинете. Он колесил постоянно по гарнизонам, не брезговал заезжать в самые отдаленные городки. А география поездок была обширная - от Памира до Омской области и Алтая. Практически в каждой посещенной им воинской части оставлял он свой след - будь то отремонтированные жилые дома в Оше, построенные детские площадки в Аягузе, высаженная аллея деревьев в пустынном Балхаше и многое-многое другое.
Страстный охотник, каковым с юношества был Лященко, любил и берег природу родного края. Он создал на территории Алма-Атинского военного санатория настоящий зоопарк. Сюда по его команде завозились многочисленные обитатели среднеазиатской фауны. За специально выстроенным барьером радовали они глаз отдыхающих и посетителей.
Предметом его постоянной заботы был также санаторий САВО в Тамге на южном берегу Иссык-Куля. Сколько сил и стараний положил командующий, чтобы воины-среднеазиатцы могли достойно отдыхать. Сейчас мало кто знает, что получить путевку в Тамгу москвичам или ленинградцам было практически невозможно, а офицерам САВО - без всяких проблем.
Николай Григорьевич добивался, чтобы санаторий кормил себя круглый год. Здесь была своя ферма с коровами, овцами, курами, в огромном саду и в парниках выращивали фрукты и овощи. На берегу озера была построена окружная спортбаза, турбаза, великолепный пляж, причал, на котором швартовались катера. Неудивительно, что в период лихолетия, когда буквально Мамай прошел по всему постсоветскому пространству, санаторий не закрылся и по сегодняшний день обслуживает киргизских военных. Устоял и "домик Лященко", где любил останавливаться командующий. Этакой куцей избенкой кажется он по сравнению с эклектическими виллами сегодняшних нуворишей на берегах жемчужины Кыргызстана.
Хорошо помню приезды Н.Г. Лященко в Алма-Ату. Каждый год по нескольку летних месяцев проводил он в Средней Азии. Приезжал обязательно в военной форме, первым делом встречался с командованием, сослуживцами, любил беседовать с молодыми офицерами и солдатами. Обязательно наносил визиты местным властям. Надо сказать, что прославленный генерал был неким символом интернационализма - сам украинец, говорил практически на всех среднеазиатских языках, называя себя при этом часто "русским азиатом". Представители национальной элиты - будь то творческие личности, либо руководящие деятели - всегда гордились своей дружбой и знакомством с Лященко.
МНОГИЕ из тех, кому приходилось общаться с этим удивительным человеком, отмечают щедрость его души и готовность всегда прийти на помощь. Лично я признателен Николаю Григорьевичу за то, что подвиг он меня на изучение Центральной Азии. Вспоминаю, как искренне радовался он созданию, благодаря стараниям тогдашнего командующего Владимира Николаевича Лобова, военно-научной библиотеки штаба САВО. По рекомендации Лященко там был открыт уникальный краеведческий отдел и стала создаваться библиотечка по кавалерии для нужд образованного в то время в Оше кавалерийского эскадрона.
Отдельная тема - военно-патриотическая деятельность генерала Н.Г. Лященко. Считаю, что ему было мало равных на этом поприще. Многие годы он оставался бессменным членом руководства Главного штаба юнармейского движения. Приятно, что уже в постсоветский период учредили памятную медаль с изображением Лященко для награждения победителей военно-спортивных игр "Зарница" и "Орленок" - мероприятий, появившихся при его непосредственном участии и получивших всенародное признание.
Жизненный путь Николая Григорьевича - это надо особо подчеркнуть - составная часть общей биографии нашей некогда единой для всех Родины. Как военный профессионал он очень переживал, что после 1991 года эйфория от демократических преобразований на постсоветском пространстве негативно повлияла на состояние обороноспособности ставших независимыми республик. По рассказам близких Николаю Григорьевичу людей, генерал в последние годы своей жизни очень переживал за обострявшиеся проблемы в оборонной промышленности, за падение престижа военной службы в обществе...
Думаю, сейчас Николай Григорьевич порадовался бы за позитивные подвижки на этом направлении, а главное, ему было бы приятно, что его помнят и любят в суверенных республиках Центральной Азии, особенно в любимом его сердцу Кыргызстане.

Александр КОЛЕСНИКОВ, доктор исторических наук.
7.04.2010