"Кабдол, приеду с фестиваля – женюсь!"

Друг Нурсултана Назарбаева вспоминает молодые годы президента

2010 год – особенный для Казахстана. Наша страна председательствует в ОБСЕ и готовится отмечать несколько круглых дат. Одна из них – юбилей первого казахстанского чугуна.
В июле 1960 года темиртауские рабочие выдали первую партию этого металла. Причастными к этому событию оказались Нурсултан Назарбаев и Кабидолла Сарекенов – молодые парни, не так давно начавшие работу на металлургическом заводе. Мы отыскали Кабидоллу Зулкашевича и расспросили о том историческом событии. Известный металлург открыл "страшную" тайну – оказывается, 50 лет назад будущий президент Казахстана не выпускал чугун, а стоял на его разливке! О своей дружбе с главой государства, необычном знакомстве с будущей первой леди страны и теплой встрече в Темиртау Кабидолла Сарекенов рассказал в эксклюзивном интервью "Литеру".

На въезде в Караганду висит весьма патриотичный биллборд. С большой фотографии улыбаются два молодых металлурга. И лозунг – под стать: "Даешь казахстанскую Магнитку!". На переднем плане – Нурсултан Назарбаев. А за ним – Кабидолла Сарекенов. Человек, которого первый президент Казахстана называет своим другом. В преддверии круглой даты – пятидесятилетия первого казахстанского чугуна – Кабидолла Зулкашевич рассказал корреспонденту "Литера" о том историческом событии, вспомнил первый подарок дочери Назарбаевых и восстанавливает историческую справедливость: 3 июля 1960 года он вместе с президентом не выпускал, а разливал чугун!
– Чем вы сейчас занимаетесь, Кабидолла Зулкашевич?
– Сейчас я главный научный сотрудник химико-металлургического научно-исследовательского института имени Ж.Абишева. Он входит в состав научного центра комплексной переработки минерального сырья. Я член докторского совета, есть и научная работа. В прошлом году мы выиграли грант на разработку одной интересной темы – компьютерное управление доменным процессом. По этому направлению я в свое время защищался. Сейчас мы пытаемся перейти на полное компьютерное моделирование доменного процесса.
– На пенсии вам не сидится?
– Нет. Причем я дважды пенсионер. Металлурги уходят на заслуженный отдых в 50 лет. Мое время пришло в 1992-м, совпало с развалом Союза, кризисом… Сидеть без дела нельзя, поэтому работать не перестал. И совсем недавно я второй раз достиг пенсионного возраста. С одной стороны, вроде бы свободен и могу делать, что хочу. Или вообще ничего не делать. Но я продолжаю работать.
– Многих людей в вашем возрасте обижает, когда их называют пенсионерами.
– У меня чистый трудовой стаж – 50 лет. Здоровье у меня хорошее, на больничных не сидел. Максимум 2–3 дня пропускал из-за простуды, не больше. Причем даже с одного места на другое переходил и не отдыхал. В пятницу закончу на одном месте, в понедельник выхожу на другое. А когда напряженно работаешь, то уже трудно перейти на другой график. Как сидеть дома, ума не приложу. У нас все хорошо: супруга ведет домашние дела, сын вырос. Он у нас советник – посланник в Японии, постоянно живет в Токио. Внучка там же пошла в первый класс. Если бы жили в одном городе, может, больше времени бы проводил с ними. Но сейчас у меня нет проблем, я всегда найду себе занятие. Много интересного есть в Интернете. Читаю новости, общаюсь с друзьями. Недавно нашел однокашника – мы с ним почти 40 лет не виделись. Жаль, конечно, что мои ровесники мало пользуются Всемирной сетью. Я с большим удовольствием общался бы со всеми. Но у кого-то нет компьютера, другие с Интернетом не знакомы. Кто-то уже ушел в иной мир.
– На встречах старых друзей бываете?
– Конечно. В позапрошлом году собирались в Темиртау участники первого комсомольского призыва. Мы сначала получали образование, а потом по всей стране строили заводы, работали на них… А впереди, уже в этом году, новый юбилей – 50 лет первого казахстанского чугуна. Тоже поеду. 3 июля 1960 года мы впервые выдали этот металл. Интересный момент – откуда-то пошло, что наш президент – участник первого выпуска чугуна. Но я-то знаю, где Нурсултан находился в тот момент! Мы с ним оба были в тот день не на выпуске, а на разливке. Это разные вещи. Металлурги поймут, о чем идет речь. Вот он не проконтролировал этот момент, и везде стали писать, что Нурсултан Абишевич был на выпуске. Из печи чугун вышел, его разлили по большим чанам ковшом (90–100 тонн). Потом на машине отвозят в другое место, где чугун разливают, и он превращается в стандартные чушки.
– Первый чугун… Это, наверное, было большое событие.
– Его очень ждали. Вот не поверите – весь город пришел на завод. Идти надо было где-то 2–3 километра. Дороги прямой не было – только тропинки, которые протоптали рабочие и строители. И несколько тысяч человек растянулись по этим тропам, 3–4 ручья из людей. На заводе яблоку негде было упасть. Когда первый ковш с чугуном выпустили, его со всех сторон облепили, хотя это было грубейшее нарушение техники безопасности. И пока ковш не добрался до места, где началась разливка, никто не расходился. Начальники ругались, а никого не разгонишь. И причем люди пришли по собственной инициативе. Да, партия и комсомол приглашали на это мероприятие, но большинство все-таки просто захотели посмотреть, как пойдет первый чугун.
– Говорят, самые интересные моменты в жизни происходят в молодости. Согласны?
– Ярких моментов было очень много. Например, вспоминаю, как мы приехали из Днепродзержинска, где учились, в Караганду, куда нас распределили. Нас было 18 человек. Выехали мы 28 апреля, прибыли
1 мая. Директор училища Семененко нас отговаривал: мол, 1 Мая, у всех праздник, не до вас будет! Мы не послушались. Думали, встретят, как героев – с оркестром. И он оказался прав. На вокзале действительно кого-то торжественно встречали, но не нас. Мы сами добрались до Темиртау. Начальство найти не можем. К кому мы относимся – непонятно. Нас никто не ждет. Кое-как разместили в подвале ЖКХ. 18 человек в маленькой комнатке. Два дня были праздники, на нас никто внимания не обращает. Холодно, снег идет. Настроение у всех упало. Потом, после праздников, вышло на работу начальство. Спрашивают: "Вы вообще кто такие, кто вас к нам направил?". А нас централизованно готовил Республиканский комитет по трудовым резервам под началом Компартии Казахстана. Пока разбирались, у некоторых ребят пыл уже угас. До 9 мая нас продержали в Токаревке, неподалеку от города. Потом передали в трест, который занимался заводом. Общежития нет, работы нет. Уже разговоры пошли, что нам надо по домам разъезжаться. Решили провести собрание. Нурсултан у нас был старостой. Встал, спросил прямо: что будем делать? Я выступил первым:
"Домой не поеду, стыдно. Полтора года учился, а оказывается, зря? Остаюсь!". Меня поддержали. Решили, что будем работать кем угодно. Вот и начали разнорабочими-бетонщиками. Запомнил на всю жизнь, что даже на такой работе Нурсултан старался и все делал с большим рвением. Как-то нам мастер поручил измерить диаметр радиальных отстойников. Они стандартные по размеру, но бывают отклонения. А будущий президент очень серьезно отнесся к этому поручению. Нас заметили, перевели на завод. Причем на самую тяжелую работу. А на горн нас поставили только к Новому году. Вот там пришлось не один год поработать лопатой.
– Нурсултан Назарбаев уже тогда выделялся своими лидерскими качествами?
– Да, это было еще во время учебы заметно. Самое авторитетное мнение было у Нурсултана Абишевича. Он действительно к любым заданиям подходил очень серьезно. Не делил поручения на важные и обычные. И благодаря этому выделялся. А его звездный час наступил, когда в 1961 году Назарбаева решили отправить на Всемирный фестиваль молодежи в Хельсинки, который проводился раз в четыре года. Причем выбирал коллектив, а не начальство. И тогда была традиция: после таких поездок надо было рассказать людям, о чем говорят в мире, с кем встречался, что нового узнал, как показал себя. И вот тут проявился ораторский талант Нурсултана. Он выступал перед трудовыми бригадами, делился опытом. Нам было, конечно, очень интересно узнать, как живут финны, что рассказывают кубинцы – тогда тема Кубы была очень актуальна! И мне приятно, что мой друг так себя хорошо зарекомендовал. Его заметили, начались подвижки по комсомольской и партийной линии. Мы были молодыми, сил хватало на все – работу, учебу, общественную деятельность. Правда, свободного времени почти не оставалось.
– Занятия или работу прогуливали?
– Нас воспитывали так, что даже мысли такой не было. Но по молодости разок опоздали. Жили с Нурсултаном Абишевичем в одной комнате общежития. Он где-то вычитал, что если на ночь попить чай или кефир, то будешь спать крепко и выспишься. Мы хлопнули по кефиру и уснули. И действительно выспались, но проспали! Глаза открыли – солнце уже высоко, 8 утра. А нам уже надо быть на заводе. До него – километра четыре. Мы быстро оделись и побежали. Всю дистанцию неслись, как на пожар, не останавливаясь. Начальство нас решило не наказывать. Раньше за нами таких промашек не было. Много работали, много учились…
– Неужели даже на танцы не ходили?
– Ходили, конечно. Кинотеатр тогда был один, мы и туда заглядывали. В день показывали четыре фильма. Вот у нас парень такой был – Николай Бойцов. Он в выходной день брал билеты сразу на все фильмы подряд и смотрел, не отрываясь. Мы с Нурсултаном, конечно, так не могли. Правда, был у нас момент – записались в хор. Но это не от любви к пению.
– Расскажите, интересно.
– Приходит Нурсултан: "Пойдем в хор запишемся". Я начинаю отказываться. Ну какой хор? Да, пели мы хорошо, голос и слух есть. Но артистами, вроде бы, не собирались становиться. Он не отстает: пойдем в хор – и все. И я только потом понял, зачем ему это. Дело в том, что будущему президенту понравилась девушка Сара. Он мог общаться с ней только в хоре. Ну мы и пошли записываться. Вот как сейчас помню, сходили мы туда один или два раза. Они познакомились поближе, назначили свидание, и необходимость в пении отпала. Он ведь мне первому сказал, что собирается жениться. Я его провожал в Караганду, откуда он уезжал на фестиваль. Ехали в такси. Он единственный, кто называл меня Кабдолом. Он и говорит: "Кабдол, приеду с фестиваля – женюсь на Саре". Решил для себя. Причем Саре Алпысовне сказал об этом только после приезда.
– С супругой президента быстро нашли общий язык?
– Конечно. Мы ведь все из одной среды. Они поженились, переехали в квартиру. А я остался в общежитии. После собрания Нурсултан Абишевич поздно возвращается, зайдет: пойдем к нам. Помню, на каком-то мероприятии был такой молодежный аукцион. Неизвестный предмет заворачивают в кулек и объявляют цену: 20 копеек, кто больше? Ну как-то раз торговались до полутора рублей. Мне уже на смену пора, а интересно ведь узнать, что внутри спрятано. Я руку поднимаю: пять рублей! Все замолчали, приз мне отдали. Я его сразу Назарбаевым отдал, ушел на работу. Оказалось, выиграли набор букв для детей. Сара Алпысовна уже ждала ребенка. И представляете, она этот набор хранила несколько лет, пока Дарига не пошла в школу. Потом уже, спустя много лет, она мне об этом рассказала. Вообще, с Сарой Алпысовной легко найти общий язык. Очень коммуникабельный, добрый, открытый человек. Про нее не то что статью – книгу надо написать.
– Можно сказать, что эта дружба предопределила вашу дальнейшую жизнь?
– Подружились мы еще в Днепродзержинске, приехали из разных мест. Я из Западного Казахстана, он из Алматинской области. Но познакомились, сошлись характерами. Вот так вдвоем приехали в Темиртау и держались вместе. И только когда он стал большим начальником, друзей вокруг стало много. Я никогда не говорил, что вот этот человек – мой близкий друг, товарищ. Рекламу не делал, в общем. А вот Нурсултан Абишевич один раз проговорился. Когда пошел на выборы президента, у него брали интервью, расспрашивали о жизни. И дотошные журналисты спросили, кого Назарбаев считает своим другом. И он назвал мою фамилию. Все мои родственники, коллеги прочитали, удивились. Мне звонят: почему молчал? Так что наша дружба запротоколирована в газете. Ну, конечно, наши отношения изменили мою жизнь. Когда он пошел в политику, я остался на производстве, интересовался наукой. Уже был мастером-технологом на доменной печи. Хорошая работа, отличная зарплата. А Назарбаев уже был секретарем парткома. И предложил мне стать его заместителем. Я подумал и решил отказаться. У меня все было хорошо, не хотелось ничего менять. Нурсултан даже обиделся: "Смотри, второй раз не позову". Но через год снова приехал на комбинат: "Есть предложение, дурака не валяй и не вздумай отказываться!". И предложил стать заместителем по идеологической работе. И в 1979 году мы снова стали работать вместе.
– Какая работа вам была интереснее?
– На партийной службе надо вертеться как белка в колесе. Причем в этой работе нет мелочей – за каждым решением стоят судьбы людей. На домне хоть и было жарко, но мне нравилось. Даже, когда на горне махал лопатой, получал удовольствие. А технолог – это как врач-терапевт. Надо правильно поставить диагноз, найти, в чем проблема, не допустить выхода из строя агрегатов. Самое главное – соблюдение технологии. Но если пошел сбой, надо быстро найти, где допущена ошибка, и исправить ее. Я на работу шел, как на праздник. А когда занимаешь высокую должность в партии, то нельзя ни на секунду расслабиться. Приходилось решать самые разные вопросы: ремонт крыш, дорог, здравоохранение, правопорядок, встречи, выступления, приезд проверяющих. Ни минуты отдыха. Я, кстати, сразу заметил, что Нурсултан Абишевич в своем кабинете преображается. Как-то зашел к нему после работы, сижу, говорю на разные темы. Вижу – что-то не так. Заметно, что человек абсолютно не расположен сидеть и болтать. Но не выгонишь же друга! И он мне это показал. Потом сказал: не обижайся, нельзя отвлекаться. Я все понял. И больше себе такого не позволял.
– Говорят, партийные боссы жили гораздо лучше простых людей. Зарплата выше, государственные поощрения…
– В то время все, кто работал, жили хорошо. Рабочие были самым настоящим средним классом. Допустим, горновой выходил на пенсию. У него уже была квартира с полной обстановкой, дача, машина. Плюс пенсия 120 рублей. На эти деньги можно было спокойно жить и еще детям помогать. Преподаватели с учеными степенями получали в месяц 350 рублей. Хорошие зарплаты были у врачей, строителей, шахтеров, металлургов. А первый секретарь райкома в месяц зарабатывал рублей 280. То есть все это было соизмеримо. И никаких разговоров о коррупции, превышении власти. Сейчас, к сожалению, простые рабочие зарабатывают мало. Страна пережила трудные времена.
– Когда было тяжелее всего, в 1990-е?
– Да, страшное время. Абсолютно пустые полки в магазинах. Началось все с очередей, не хватало мяса, масла. Дефицитные продукты доставали через знакомых продавцов, товароведов, с черного хода… В магазинах были рыбные и мясные консервы. Их никто не брал – они так и стояли на витринах. А вот когда с полок исчезли и консервы, стало ясно, что это настоящий кризис.
– Чем вы занимались в то время?
– Я уже переехал в Алма-Ату, работал в Госснабе. Перетряски, изменения структуры. Сидели до 10–11 вечера. Как-то раз встретил знакомых ребят, разговорились о деньгах. У меня тогда зарплата была 530 рублей, а коммерсанты зарабатывали тысячами. Ну я и решил, что стоит попробовать. Взял в кредит 5 тысяч долларов, открыл свое производство гвоздей. За два года вернул все долги. Готов был гвозди продавать вагонами! Но потом меня кинули. Инфляция росла бешеными темпами. Может, я бы еще и продержался на плаву, но проволочного производства в Казахстане не было. Из чего делать гвозди? Только из привозной стали. А это очень дорого. Россия свои гвозди завозила, конкурировать с ней невозможно. Продал дело, вернулся на госслужбу…
– Скажите честно, Кабидолла Зулкашевич, общения с другом вам не хватает?
– Да, так и есть. Мы встречаемся в год 3–4 раза. Он постоянно в окружении людей, занят. Нормально не поговоришь. Поэтому разговариваем на легкие темы – вспоминаем молодость. Хотя я бы с удовольствием обсудил с президентом и злободневные темы. Почему бы ему не собирать "круглый стол" из людей, которые с ним близко общались в те времена, когда он еще не был главой государства? Встречались бы раз в полгода, рассказывали, что думаем. Может, это принесло бы какую-то пользу государству.
– Вы можете просто позвонить президенту?
– Нет. Можно попросить передать какие-то слова, но я не хочу. Я знаю, что глава государства занят. Отвлекать его не буду.
– Вы о чем-нибудь просили Нурсултана Назарбаева?
– Просил совета, особенно, когда работал на госслужбе. Разве кто-то мог подсказать лучше первого человека в стране? А для себя лично не просил. Мне много не надо. Сын вырос. Есть дом, есть работа. Хотя вот сейчас хочу попросить дать мне какое-нибудь ответственное задание. Я хочу приносить пользу своей стране. И помогать своему другу. Возможно, он меня жалеет, поэтому не дает поручений. А может быть, я еще пригожусь.

Михаил Козачков, Алматы
17.04.2010