Палата представителей Бельгии в четверг будет голосовать против паранджи: закон, запрещающий женскую мусульманскую одежду, закрывающую лицо, был предложен правоцентристской партией "Реформистское движение", входящей в правящую коалицию. Несмотря на то, что большинство населения поддерживает эту инициативу, в действительности паранджу в Бельгии носят всего лишь 25-35 женщин. О том, стоило ли ради этого поднимать столько шума, в интервью "Росбалту" рассказал директор Центра этнических и миграционных исследований Льежского университета Марко Мартиньелло /Marco Martiniello/.

----------------------------------------

- Как вышло, что Бельгия решила оформить запрет на ношение паранджи в форме федерального закона?

- Все очень непросто, визуальное присутствие мусульман является чувствительной темой во всем Европейском союзе. И вполне вероятно, что Бельгия станет первой страной, где ношение на публике паранджи и никаба будет запрещено. Речь идет не об обычном головном платке, в отношении которого в Бельгии существуют самые разные точки зрения, а об одежде, которая закрывала бы полностью все лицо.

И здесь, в Бельгии, существует полный консенсус, практически все население страны считает, что женщин в парандже не должно быть на бельгийских улицах. В связи с этим я полагаю, что закон будет принят, потому что эта тема, пожалуй, единственная, где существует общественный консенсус. С помощью этого закона власть старается послать избирателям сигнал о том, что власть знает, что в этой области есть проблемы и что она готова их решать. Так что этот закон имеет также и символическое значение.

- Какие проблемы вы имеете в виду?

- Мы живем в плюралистическом обществе, которое состоит из самых разных религиозных и этнических компонентов. У нас есть Фландрия и Валлония, есть три языка, в стране есть специальные законы, оформляющие присутствие католиков, протестантов и евреев, но до 1970 г. в рамках бельгийского плюрализма не было понимания, что надо отвести место для новой религии, появившейся в стране, – для ислама. То есть институциональный плюрализм в том виде, в котором он был создан когда-то, перестал соответствовать структуре населения.

Визуальное присутствие мусульман в общественных местах вызывает дискомфорт у бельгийцев, потому что оно возвращает к жизни проблему разделения церкви и государства, которая когда-то была очень актуальна в контексте Католической церкви. Эта проблема вдохнула новую жизнь в прежнее противостояние между защитниками светского характера власти и их противниками, оживило дебаты на тему места религии в современном мире. Так что для понимания всей проблематики этой ситуации нужно смотреть дальше проблемы паранджи, потому что дело не столько в головном платке, столько в том, что сегодня традиционным институтам бельгийского государства был брошен вызов.

- Расскажите, пожалуйста, об особенностях мусульманской диаспоры Бельгии. Является ли она однородной? Какую роль играет религия для этого сообщества?

- У нас нет точных данных о количестве мусульман в Бельгии, потому что в переписи не предусмотрено наличие вопроса о религии. Мы можем иметь приблизительное представление, исходя из национальной принадлежности людей. Таким образом, получается цифра примерно в 400 тысяч человек, куда входят как мусульмане, исповедающие ислам, так и так называемые "культурные мусульмане", которые не ходят в мечеть и не исповедают ислам по всем правилам. Эта община не является однородной, потому что внутри нее есть представители разных этнических групп.

Две крупные группы – это выходцы из Марокко и Турции, которые приехали в страну в 1960-е и 1970-е гг. В последнее время состав мусульманской общины диверсифицируется за счет выходцев из азиатских стран, таких как Индия или Пакистан, а также за счет выходцев из бывших коммунистических стран: так, в Бельгии есть чеченская диаспора. Представители разных этнических групп имеют различные места отправления культа, то есть в Бельгии есть турецкие мечети, марокканские и т.д. Мусульмане разного этнического происхождения не молятся вместе. Помимо этнических отличий между группами есть и теологические отличия, а также различная степень соблюдения культа: есть рьяные мусульмане, исповедающие самую строгую версию ислама, а есть и те, кто соблюдает лишь необходимые элементы. Так что это очень разношерстная группа людей, которые ни в коем случае не являются единой целой общиной.

- Каков процент женщин, носящих паранджу?

- Их очень мало, речь идет о 25-35 женщинах. Но они все равно очень заметны, потому что женщина, полностью закрытая в религиозные одежды, чье лицо не видно, – это очень сильный образ для такой светской страны как Бельгия. Женщина в парандже шокирует бельгийцев, пугает, общество чувствует себя дискомфортно в присутствии таких женщин. Более того, большинство членов мусульманской общины родом из стран, где нет традиции ношения паранджи или никаба. В связи с чем, я думаю, они разделяют мнение коренных бельгийцев по этому поводу.

- Однако отдельные представители мусульманской общины Бельгии, такие как Изабель Прейл, которая является вице-президентом Мусульманского органа Бельгии, выступают против этого закона...

- Очевидно, что любые законодательные инициативы, связанные с исламом, будут встречены в штыки большей частью мусульманской общины. Для них это доказательство притеснения мусульман в Бельгии. Даже те мусульмане, которые никогда в жизни не поддержали бы ношение паранджи или никаба, видят в этом негативное послание для мусульманской общины. У мусульман есть ощущение, что бельгийское общество не очень хорошо относится к мусульманам вообще, и, соответственно, любые законы в этой области видятся им в качестве угрозы их существованию. Это очень странная ситуация, при которой противники паранджи среди мусульман отрицательно относятся к закону, запрещающему паранджу.

Что касается коренного населения, здесь представлены все точки зрения. Есть люди, считающие, что надо запретить абсолютно все – от головного платка до любого религиозного символа, и есть люди, которые считают, что не стоило так торопиться и принимать закон, который снимет паранджу с тридцати женщин, в то время как в Бельгии есть много других более насущных проблем, таких как безработица, проблемы в образовании и т.д.

- А вы лично какой точки зрения придерживаетесь?

- Я выступаю за изменение структуры бельгийского плюрализма с тем, чтобы он лучше инкорпорировал ислам и мусульман, но я категорически против ношения паранджи и никаба в общественных местах. Мы живем в обществе личностей, индивидуумов, и если ты не можешь увидеть лицо человека, ты никогда не сможешь признать его в качестве согражданина. Однако я считаю, что принятие федерального закона, запрещающего эти виды одежды, – это чересчур. Это то же самое, как использовать автомат Калашникова против комара. Это несоразмерная мера, потому что речь идет лишь о 35 случаях.

Более того, во многих регионах Бельгии уже есть законы, запрещающие закрывать лицо в общественных местах, за исключением периода карнавала. Можно было использовать этот опыт, который, кстати, не ведет к притеснению мусульман, потому что не делает акцент на религиозном происхождении одежды, а запрещает любые способы закрытия лица, куда, помимо паранджи, попадают маски и прочее.

Принятие федерального закона отвлекает нас от других важных проблем в этой области, а именно - дискриминации мусульман и их потомков, роста антимусульманских настроений в Бельгии. В стране очень сильно напряжение между мусульманами и коренным населением, и я не думаю, что реагирование лишь на тему паранджи сможет как-то ослабить это напряжение.

У молодых бельгийских мусульман очень странные отношения с религией. Если речь идет о коренном бельгийце, принявшем ислам, то эти люди, как правило, исповедуют очень строгую форму ислама, потому что им надо доказать, что они "большие католики, чем Папа Римский". А вот среди потомков мигрантов во втором и третьем поколении есть много молодых людей, которые делают вид, что они – безупречные мусульмане, но на самом деле занимаются торговлей наркотиками, являются членами городских банд. Религия стала источником самовознаграждения, чем-то вроде аксессуара. Религиозный дискурс используется для озвучивания идей сопротивления и запугивания "угнетателей". И, конечно, есть религиозные "предприниматели", которые стараются мобилизовать эти потерянные души для совершения различных, выгодных им поступков.

Но большинство мусульман страны хотят лишь одного – нормально жить в Бельгии, оставаясь мусульманами. Лишь небольшая часть мусульманской общины вовлечена в распространение радикальных идей. Однако голос меньшинства очень часто слышен сильнее, чем голос большинства, особенно - если меньшинство прикладывает большие усилия к тому, чтобы быть услышанными.

Проблема также заключается в том, что мы пока не можем наладить спокойный нормальный диалог между немусульманами и мусульманами, обе стороны говорят друг с другом на повышенных тонах, считают, что их права были нарушены, и не слышат друг друга. И ситуация экономического кризиса не помогает наладить этот диалог, потому что к прежним проблемам добавились новые.

Беседовала Юлия Нетесова
21.04.2010