Кандагар: Вчера и завтра

В альбоме моей памяти сохранился впечатляющий образ Кандагара более чем 20-летней давности, который только недавно покинули советские войска. Вид города тогда наглядно свидетельствовал о том, как глупо заканчиваются иностранные военные авантюры в Афганистане: сотни акров руин, целые кварталы, превращенные в мешанину бетона и покореженной стали. Дальше, в бедной части города пейзаж походил на раздавленную коробку шоколада – разбитые стены глинобитных домов, в которых некогда жили десятки тысяч людей, теперь вынужденных искать убежища от бушующей в Афганистане войны.

Советские войска были не в силах справиться с моджахедами восьмидесятых годов, не могли больше удерживать город, ярче всего символизирующий историю афганского национального сопротивления и прибегали, подобно американцам во Вьетнаме, к массированным бомбардировкам. Это фактически означало признание того, что они проиграли. Когда советская армия возвращалась домой через Гиндукуш, за спиной у нее не оставалось ничего, что могло бы послужить памятникам 14000 погибших советских солдат и миллиардам потраченных Кремлем рублей, кроме до сих пор повсеместно попадающихся в Афганистане остовов сожженных танков, вертолетов и бронетранспортеров.

Я не мог не вспомнить об этом на прошлой неделе, когда талибы, наследники моджахедов, послали смертника на машине, груженой почти тонной высоковзрывчатых веществ, атаковать конвой НАТО на Западе Кабула. В итоге погибли, по меньшей мере, 18 человек, включая пять военнослужащих НАТО, четверо из которых были офицерами. В том чудовищном счете, который ведут участники конфликта, случившееся стало триумфом "Талибана", о чем и оповестили нас фотографии с места трагедии. Над побоищем, как грозный часовой, возвышался полуразрушенный артобстрелом старый королевский дворец Дар уль-Аман - еще один памятник советской катастрофе.

Когда я весной 1989 года бродил среди развалин Кандагара, до распада Советского Союза ускоренного афганским перенапряжением, оставалось всего три года. Сейчас я, как и многие из тех, кто помнит то время, вспоминаю о советском фиаско, и эти воспоминания гремят в моем мозгу набатом, предупреждая о несчастьях, которые ждут Америку, если война будет идти так, как она идет. Сейчас влияние талибов и их соратников из "Аль-Каиды" расширяется, а коррумпированное правительство в Кабуле и его разочарованные союзники все яснее понимают, что войну против исламских боевиков им может в конечном итоге оказаться не по силам выиграть...

В тот момент я понял то, что не могут осознать столь многие на Западе, пока наши войска пытаются принести в Афганистан свободы, которыми мы так давно пользуемся. Дело в том, что наш мир и мир многих афганцев– не считая, конечно, более космополитического и светского класса, который мы выбрали в качестве основного союзника – в сущности разделены сотнями лет. Нас разделяют древние истины Корана, ритм традиционной афганской жизни и отсутствие в историческом опыте Афганистана чего бы то ни было, напоминающего Просвещение 18 века, расширившее свободы, которыми пользовались наши предки. Для американского командования, стремящегося завершить конфликт в Афгаистане так, чтобы избежать унижения, которое пришлось пережить Советскому Союзу, эта пропасть может оказаться непреодолимой.

Оригинал публикации: Into Kandahar, Yesterday and Tomorrow

21/05/2010

("The New York Times", США)
Джон Бернс (John F. Burns)