Моя туркменская одиссея

В конце апреля этого года родственники наконец-то сообщили, что официальное приглашение на мое имя одобрено миграционной службой Туркмении. Я не мог поверить своим ушам. После поездки бывшего директора туркменской службы РС Зарифа Назара в 1991 году никому из сотрудников нашего радио не было разрешено посетить страну.

На оформление приглашения миграционной службой ушло три с половиной месяца (вместо официально указанных двух недель!), но все же мои данные оказались вполне "чистыми" для посещения Туркменистана. Как обычно говорят туркмены, "я уже одной ногой чувствовал себя на той стороне".

Немного персональной истории. Я покинул родину в июле 1999 года, после чего получил вид на жительство в Канаде, а потом – канадское гражданство. С тех пор я однажды попытался съездить в Туркмению – в начале 2007 года, сразу после смерти диктатора Сапармурата Ниязова. Тогда вместе с несколькими другими коллегами-журналистами я собирался наблюдать за так называемыми "свободными президентскими выборами". Однако туркменское посольство в Берлине отклонило мой запрос, наряду с запросами моих коллег, без каких-либо объяснений.

Прошло больше трех лет. Туркменские власти и официозная пресса утверждают, что под руководством нового президента Гурбангулы Бердымухамедова в стране наступила "эпоха великих перемен". Может быть, это правда? Ведь мои родственники наконец-то получили официальное разрешение пригласить меня на родину на 20 дней, а посол Туркмении в Вене принял меня очень тепло и сразу же оформил визу…

Как рушатся надежды...

Надежды эти рухнули уже через неделю. 18-го мая, когда я еще был в Стамбуле на пути в Туркмению, мне позвонил тот самый туркменский посол в Вене. Он грустным голосом сообщил, что миграционная служба Туркменистана приняла "окончательное решение" по поводу моей поездки и якобы пришла к выводу, что "приглашение было выдано личности, которой не полагалось выдавать его". Новость застала меня врасплох...

Я решил не возвращаться с полпути – ведь что такое неофициальный телефонный разговор против официальной бумаги! К тому же в Ашхабаде родственники и друзья с нетерпением ждали меня после 11 лет разлуки.

Рядом со мной в самолете оказался представитель Европейской комиссии по экономическим вопросам, который летел в их недавно открывшийся центр в туркменской столице. Г-н Иниго выразил сочувствие, когда я поведал ему свою печальную историю. По прибытии в ашхабадский аэропорт он встал рядом со мной в очереди на паспортный контроль.

Прежде чем пройти контроль, все иностранные пассажиры с визой в паспорте должны подойти к другому окошку с надписью "Туркмен банк" и заплатить 11 американских долларов двум дамам, одетым в национальные костюмы. На квитанции, которую мне выдали, объясняется, что это платеж "за квитанцию". На мой вопрос, о чем идет речь, мне ответили: "за услуги". Впрочем, дамы не пояснили, за какие именно.

К моему удивлению, почти никто из иностранных пассажиров не пытался даже поинтересоваться – за что с них берут деньги. Я заплатил заранее за все услуги, в том числе – за визу, багаж и так далее, поэтому иначе, как официально организованной взяткой, назвать все это не могу. Стоя в очереди, я тут же вспомнил бесконечные разговоры соотечественников о всеобщей коррупции в Туркменистане.

"Стена", разлучающая людей

Молодой офицер в кабинке паспортного контроля слегка смутился, увидев в моем паспорте визу, а в своем компьютере – запрет на мой въезд в страну. Через некоторое время ко мне подошел старший лейтенант пограничной службы и попросил подписать "депортационную форму". На мой вопрос, что происходит, я получил такой ответ: "Я не знаю, вероятно, вы что-то сделали неправильное, иначе ваше имя не было бы там" (говоря "там", он имел в виду "черный список"). На мое возмущение он отреагировал, сказав, что он здесь ни при чем, а решение принимали должностные лица более высокого ранга.

Я потребовал, чтобы старший лейтенант дал мне копию "депортационной формы". Он согласился. Причины отказа я там не обнаружил – кроме такой фразы: "данному лицу не разрешен въезд в Туркмению".

После 11 лет разлуки с родными и близкими меня разделяла с ними только стеклянная стена. Но это не обычная аэропортовская стенка. Это огромная стена страха туркменской власти перед лицом современного мира, стена невежества, стена несвободы.

История, приключившаяся со мной, в который раз обнажила непрочность нынешнего режима в Ашхабаде. Если угрозу ему может представлять какой-то журналист, намеревающийся просто повидать своих близких, то чего стоит вся сила этой власти?

Алламурад Рахимов - журналист туркменской службы Радио Свободная Европа / Радио Свобода в Праге

01.06.2010