Помчались джигиты, грянули орудия
Мы уже сообщали, что осенью 2010 года исполняется 150 лет со времени одного из самых знаменательных событий XIX века в Семиречье – сражения при Узунагаше. Сегодня подробности "Узун-Агачского дела", как называлась битва в исторических документах того времени, вашему вниманию представляет краевед Александр Воронов, который поможет воссоздать картину полуторавековой давности, по крупицам собраннуюиз архивов

Причины военных действий
Еще в 1818 году султан Большой Орды Сюк Аблайханов, являясь китайским подданным и кочуя между реками Или и Каратал, постоянно подвергался притеснениям со стороны кокандцев, но поддержки и помощи от Китая не получал. В связи с этим он был вынужден обратиться за помощью к России, которой и присягнул на верность. Вместе с ним Российское государство приняло и подвластный ему народ в количестве 55 тысяч душ.
Самому Аблайханову был пожалован чин 8-го класса. Высочайшим повелением ему за счет казны были построены дом и мечеть на восточном берегу озера Балхаш.
Вслед за Сюком в 1828 году султан Средней Орды Сарт Ючин, также бывший в подданстве Китая, с султаном Суванкулом Ханкоджиным обратился к губернатору Западной Сибири с просьбой образовать из его земель внешний округ.
Китайские власти отнеслись к этому событию довольно равнодушно. Они ограничились только письменным выговором султану Сарту Ючину (имевшему чин майора) за измену.
В июне 1846 года в связи с активизацией свободолюбивого султана Кенесары на реки Лепсы собрались султаны, бии и старшины Большой Орды. Туда же прибыл пограничный начальник генерал-майор Вишневский. После переговоров все предводители родов торжественно присягнули на верность России и обязались считать Кенесары своим врагом.
Этим актом окончательно были закреплены права России на далекий Семиреченский край…
Но разведка доложила
Кокандцы продолжали претендовать на сбор ясака с кочевников Большой Орды, для чего на подвластных уже России землях стали строить крепости и укрепления – Таучубек, Пишпек – и не думали уступать свою власть в Заилийском крае.
5 июня 1851 года Россия заключила с Китаем Кульджинский торговый трактат, в котором была намечена пограничная линия и установлена меновая торговля русских с китайцами и назначены консулы в Кульджу и Чугучак…
Таким образом, все кокандские опорные укрепления оказались на российской территории, но и это нисколько не охладило пыл бывших владетелей Заилийского края.
Все это сопровождалось боевыми стычками, военными экспедициями и походами. В результате были уничтожены крепости Таучубек и Токмак, что привело к еще большему противостоянию, а затем и к той битве, о которой вспоминают до сих пор.
Внутренняя обстановка осложнялась тем, что вступившие в российское подданство роды Большой Орды под влиянием кокандской агитации колебались и готовы были изменить своей присяге.
20 октября 1860 года подполковник Г. А. Колпаковский, лично возглавивший отряд, двинулся к Узун-Агачу по долине реки Каракастек. Его отряд, по утверждению Е. Недзвецкого, насчитывал 799 человек, из которых Колпаковский оставил 75 человек пехоты, 25 человек казаков и одно легкое орудие для охраны редута на Узынагаше. А с остальными двинулся к реке Кара-су и далее вверх по течению реки Кара-Кастек.
Отряду русских противостоял Канаат-Ша – человек, опытный в военных делах и расположенный к осторожности из боязни опорочить свою репутацию непобедимого. Под его командованием было 20 тысяч воинов.
План военной кампании, задуманный Канаат-Ша, в случае удачного его исполнения мог иметь печальные последствия для русской стороны: поражение русского отряда и взятие укрепления и станиц нанесло бы почти смертельный удар русской колонизации в крае, а главное – удача кокандцев влекла за собой неминуемое восстание киргизов Большой Орды от Верного до реки Каратал, а затем могла подняться вся Степь.
Как происходила битва
По утверждению некоторых источников (краеведов), кокандцы шли навстречу врагу сомкнутым строем, без выстрелов, развернув боевые знамена и под звуки военного оркестра, тем самым пытаясь устрашить волю и психику противника. Воины восседали на белоснежных аргамаках, были покрыты белоснежными развевающимися на ветру накидками, на головах – белоснежные, как вершины гор, чалмы. Легкая ткань и чалмы скрывали стальные кольчуги и выделанные из кожи буйвола шлемы, которыми были надежно защищены тела.
Однако в исторических формулярах подобного не отыскать – пусть останется на совести того, кто это выдумал.
Согласно же исторической справке Недзвецкого, первые стычки в районе пикета "Сары-Агач" начались еще 19 октября, когда Соболев приказал фельд­фебелю с 54 солдатами и четырьмя охотниками-казаками занять сопку, на которой впоследствии, в 1910 году, была поставлена стела в честь победы. Эта группа пошла врукопашную. С соседней сопки к кокандцам было направлено подкрепление, которое заметил фейерверкер Дудинский. Он быстро выкатил на дорогу орудия и начал обстреливать подступы к возвышенности. Противник с противолежащих высот бросился на пикет, но был встречен пушечным и ружейным огнем и отступил.
Все просто, буднично, как на настоящей войне, и никаких психических атак. На рассвете
20 октября часть кокандцев снова в конном строю бросилась на пикет, но была отражена картечью.
Недзвецкий пишет: "…В течение двух дней десятитысячный отряд неприятельской кавалерии не мог завладеть дорогою к Верному, защищаемую небольшим отрядом Соболева. Хороший план Канаат-Ша рушился вследствие вялого исполнения Алим-беком возложенного на него поручения…".
На другой день, 21 октября, русский отряд под командой
Г. А. Колпаковского двинулся к реке Котурган. Там вновь произошла стычка с неприятелем, в которой штабс-капитан Обух с сотней казаков и конным дивизионом атаковал кокандцев. В это время подоспели и отряды казахов, подъехал на рысях батарейный взвод и прибежала стрелковая рота. Кокандцы, не выдержав удара, скрылись. Штабс-капитан Обух, предполагая, что противник отступил к своему лагерю, подъехал к Колпаковскому и поздравил его с окончанием дела. Но он ошибся. Это было только начало.
По команде начальника отряд, переправившись на левый берег реки Кара-Кастек, пошел вверх по течению. Неприятельская конница, кружась перед отрядом, отступала. Выйдя на равнину из ущелья, отряд Колпаковского неожиданно увидел перед собой все главные силы неприятеля – сопка была занята пехотной колонной воинов, одетых в красные кафтаны и мерлушковые шапки. Налево от них склоны возвышенностей были покрыты колоннами кокандцев, а направо находилась конница. В то же время и на восточные бугры вылетели многочисленные толпы киргизов.
Отряд Колпаковского оказался окруженным. Чтобы не допустить неприятельского удара в правый фланг, он распорядился о перестройке рядов.
Подпоручик Сярковский, шедший в арьергарде, спешил скорее соединиться с отрядом. Но как только рота поравнялась с горловиной лощины, оттуда на нее устремилась колонна кокандцев. Повернув роту налево, Сярковский начал отступать к отряду, но кокандская пехота раздалась, и густая масса конницы понеслась на цепь. Рота была мгновенно окружена, но не смята. Началась рукопашная. Юнкер Шорохов успел собрать около себя 12 молодцов и, построив их треугольником, лихо расчищал дорогу, устилая ее по обе стороны телами противников… Рота конников бросилась на выручку и смяла неприятеля.
Кокандцы не выдержали и беспорядочной толпой бросились обратно в лощину.
Рота была выручена, Сярковский, раненный саблей в щеку, поспешил к отряду, уже перестроившемуся для атаки.
Весь отряд перестроился фронтом к сопке, занятой кокандцами.
Артиллерия начала обстрел сопки. Начальник отряда отдал приказ подпоручику Шанявскому – штурмовать!
Загремело могучее "Ура!". После короткой схватки кокандцы обратились в бегство. Последовала команда: артиллерии занять очищенную сопку. Однако разлившиеся арыки превратили почву в болото. Второе батарейное орудие увязло в этой слякоти. Другое орудие попыталось подняться левее, но тоже увязло.
Курковский, обладая громадной силой, сам помог вытащить его на сопку. В это время кокандцы пошли в решительную атаку.
Колпаковский, видя, что его артиллерия не может вовремя выполнить приказ и занять позицию на господствующей сопке, отдал приказ подполковнику Шайтанову занять ее отрядом казахов и сам поскакал туда же.
Кокандцы стали спускаться с противоположных возвышенностей, но не успели. Завязшее орудие было вытащено и повернуто так, что могло стрелять вдоль выступающих колонн противника.
Шайтанов с казахами примчался навстречу неприятельской кавалерии, врезался в нее и отбросил назад. Пешие колонны были встречены картечью и залпами ружейного огня. Кокандцы не выдержали и бросились назад.
Убыль неприятеля определялась в 400 человек убитыми и 600 человек ранеными.
У русских было убито 2 и ранено 11 нижних чинов. Двумя пулями был контужен и сам Колпаковский.
…Повернувшись к батарее, он вдруг схватился за правый бок и склонился на шею лошади. Находившиеся вокруг него казаки охранного конвоя и штабс-капитан Обух подскочили к подполковнику. Он сказал: "Пустяки, Василий Васильевич, готовьте побольше картечи!".
Неприятель отошел за возвышенность. Отряд прошел за ними еще версты две, но преследовать отступающих Колпаковский не решился. Во-первых, потому что люди ничего не ели еще с 19 октября, и, во-вторых, потому что патронов у солдат оставалось всего не более пяти штук на человека, и то не у всех.
Отряд двинулся обратно к укреплению Кастек. Заметив обратное движение, кокандцы начали было преследование, но действовали нерешительно, а затем прекратили преследование.
В сумерки, с запрещением курить и разговаривать, снова двинулись к Узынагашу, чтобы преградить дорогу кокандцам на Верный.
Это была самая тяжелая ночь. Дул ветер с озера Балхаш. Люди при малейшей остановке садились на землю и засыпали. В Узынагаш пришли в полночь. Утром
22 октября, в день Казанской иконы Божьей Матери, выпал снег на поларшина толщиной
(35 см). Неприятеля не было видно. Разведка, проведенная есаулом Бутаковым и присоединившимся султаном Тезеком, обнаружила, что Канаат-Ша поспешно уходит через курдайские высоты обратно за реку Чу…

17.06.2010