Ош. Ожидание мира

18/06 10:30, Ош – ИА "24.kg"

Ош - маленький уютный город на юге Кыргызстана - в страшную ночь на 11 июня 2010 года изменил облик до неузнаваемости. Нет больше улочек и строений с той индивидуальной красотой, которой славилась южная столица. Человеческие страсти кипели, выплескиваясь убийствами, пожарами, разрушениями. А выплеснув, люди испугались своей же рукотворной разрухе. Пока так и живут восьмые сутки, не доверяя себе и властям. Корреспондент ИА "24.kg" отправился в центр событий, чтобы попытаться выяснить, что происходит на юге страны, и выслушал версии всех сторон. Забегая вперед, стоит признать то, что не хотят признавать многие. Трагедия, произошедшая в Оше, носит выраженный межэтнический характер. И второй неутешительный вывод: говорить о переломном моменте и рано, и пока, увы, без высокого заряда надежды...

Граница из контейнера

Село Керме-Тоо расположено в пяти километрах от областного центра. Здесь живут представители двух этнических групп. Жили прежде, как сами уверяют, хорошо и дружно. Ночь на 11 июня возвела между улицами компактного проживания узбеков и кыргызов баррикады и "блокпосты" в виде 40-тонных контейнеров, которые в ночь на 17-е установили узбеки.

Спецназ, сопровождавший журналистов, придумывал, как объехать неожиданно появившуюся преграду.

- Вчера еще не было этого контейнера здесь, - говорит крепкий Камчы с автоматом на перевес.

Пробрались. Улицы вымершие. Ни одного человека. Окна, двери, ворота и калитки - наглухо. Нет и ни одной машины. Вольготно себя чувствуют только коровы, лениво бродящие по улочкам села.

На окраине узбекской части вдруг появляется старик. Взгляд настороженный. Что-то объясняет сотрудникам спецназа. Выяснилось, что еще одна баррикада из 40-тонника стоит на пути к кыргызской части. Преодолеваем и ее.

Здесь та же картина - ни души. Минут через пять из ниоткуда вынырнул мужичок.

- Здравствуйте. Меня зовут Исаак.

Исаак - первый наш собеседник. После трагедии, рассказывает он, жители дружного Керме-Тоо не доверяют друг другу. Отгородились и пытаются существовать, дожидаясь лучших и спокойных времен. Получается плохо. Заканчиваются продукты, нет медикаментов, в город ехать боятся.

Любопытные пограничники

Исаак охотно соглашается проводить нас к пограничникам - на пост "Достук". Оттуда, с высоты, Ош и его окрестности видны как на ладони. Мы радостно соглашаемся. Но через пару километров "Нива" спецназа безнадежно застревает на серпантине.

- Надо идти пешком, - объясняет Исаак.

Мы легкомысленно соглашаемся. Спецназ сурово отдергивает: наверху снайпер, будет стрелять без предупреждения. Выход? Спецназ и подполковник областной милиции вступают в переговоры.

С высоты горы пограничники машут руками и что-то кричат. Акустика отличная. Затем стороны вступают в телефонные переговоры. Наконец урегулировали. Идем. Нам, со спортом не на ты, пришлось несладко. Три километра в резкий подъем - и у спортсмена будет отдышка. Но мы дошли. Радость встречи с пограничниками остудил старший из них.

- Вопросов не задавать, в контакт не вступать, фотосъемка запрещена, и, вообще, зачем пришли? - это старший.

- А зачем вы нас позвали?! Дали же добро, - это мы.

- Интересно же, кто да зачем, - смеется старший.

Снимать разрешил только с определенного участка, и ровно пять минут.

Всю обратную дорогу мы ворчим: столько времени потеряли впустую.

Уличные дискуссии и слухи

Но Керме-Тоо встретил нас распахнутыми воротами некоторых домов и появившимися сельчанами на улицах. Сначала кыргызской части, затем узбекской. Рассказы их идентичны и наполнены одной болью, одним страхом.

В вашем селе как, неужели тоже вступили на тропу войны, спрашиваем. Нет, благоразумия хватило. Но баррикады поставили. Ждут новостей из центра. Новостей нет. Зато в обилии слухов - самых невероятных и страшных. И жалобы те же - продукты заканчиваются, дети болеют - лечить нечем, информации ноль, как жить?

Глава села Мадымар Топчуев разрывается между двумя частями, призывая односельчан к благоразумию. Пока безуспешно. Накануне пришли первые 30 мешков муки. Ее раздали жителям кыргызской части. Узбекская возмущается. И в это время из-за поворота появляется машина. С мешками муки.

- Ну вот. Мука пришла и вам, - радуемся мы.

Но мука проезжает мимо. Мадымар Топчуев и мы кричим водителю - остановись! Останавливается. Водитель объясняет, что ему велено отдать муку кыргызам. Глава села обещает разобраться и поделить по справедливости.

На узбекской части тоже открыты ворота. Высыпали мужчины.

- А где ваши женщины? - спрашиваем их.

- Мы всех увезли - жен, матерей, детей, стариков, - отвечают мужчины.

- А вы?

- Мы будем защищать свои дома, это наша родина, мы никуда не собираемся уезжать.

Мадымар Топчуев всплескивает руками, мол, да кто ж вас гонит. И улица закипает. Мужчины выплескивают обиду, испуг, вновь о слухах, провокациях.

Дискуссию мудро останавливает Охмед. Его поддерживает Мадымар Топчуев. Лейтмотив: чего нам-то делить? Мы как одна семья живем тут столько лет вместе, и родители наши жили, и деды.

...Наверное, они, жители села Керме-Тоо, после этой беседы убрали бы сорокатонники. Но не уберут. Потому что недоверие друг к другу, хоть и пошедшее на спад (или нам показалось?), может вновь постучаться в каждый из домов...

"Гуманитарный" товар

Недоверие вольно чувствует себя во всех уголках Оша. Кроме административных коридоров. Здесь, как никогда, оживленно. И мэрия южной столицы, и региональная администрация, и здания милиции похожи на разворошенный улей. Кого здесь только нет. Лидируют по численности журналисты - их десятки. Второе место - за чиновниками отставными, нынешними, местными и бишкекскими. На третьем почетном - ходоки. Ищут помощи. Но чиновникам нынешним не до них. У них какие-то совещания и совещания.

Спецпредставитель временного правительства по распределению гуманитарной помощи Айгуль Рыскулова, кажется, выдыхается. Такой поток жалоб на гуманитарку ей, наверное, и не снился, когда она отправлялась в Ош.

Помощь пострадавшим жителям Оша поступает с лихвой. Ею можно накормить всю область, и надолго. Но продуктов питания и лекарств по-прежнему остро не хватает жителям районов и махаллей. Их воруют. Не стесняясь, не боясь ни бога, ни черта. Айгуль Рыскуловой экстренно нужна помощь добровольцев, чтобы распределять и возить, контролеров, способных бить по рукам воров. Одним словом, в честных и порядочных людях.

Картинка с ошской улочки. Останавливается грузовичок, доверху забитый мешками с мукой. Деловито спрыгивает пацан. Скидывает пять из них. Мешки подхватывает другой, уносит во двор. Один отправляется в багажник рядом стоящей частной машины.

- Байке, можно вам вопрос задать?

- Можно.

- А вот вы мешок сейчас в багажник к себе положили. Вы пострадавший?

- Нет, - отвечает крепкий и хорошо одетый хозяин иномарки. - Я муку семье купил.

- А за сколько?

- 775 сомов отдал. А что? Мне детей надо кормить, в городе, сами видите, перебои с продуктами. Предложили, я взял.

- А кто предложил?

- Как кто? На складе, - мужик удалился.

Спокойная ночь, беспокойное утро

...Утро 18 июня, омытое ночным дождем, дает ощущение стабильности и благости. Тем более минувшая ночь была первой с 11-го - без единого выстрела.

...В областной администрации очередное совещание. По-прежнему нет пресс-центра. По-прежнему суетливо бегающие по коридорам десятки людей.

Лидеры НПО, которых в Ош прилетело много, приглашают на пресс-конференцию - гражданский сектор бьет в колокола в связи с разворовыванием гуманитарки.

И в милиции людей не меньше. Пришедшие в себя от шока ошане бросились в правоохранительные органы искать без вести пропавших родных.

- Их будет немало, - тяжело вздыхает майор, курящий на крыльце, - вчера зарегистрировали 18 заявлений. И это только начало.

- Сколько ожидаете?

- Даже не спрашивайте, - бросает он окурок...

(Продолжение следует).

_____________________________________

Ош. Как это было (рассказ майора милиции) (продолжение)

18/06 11:19, Ош – ИА "24.kg"

17 июня на улицах Оша впервые появились люди и машины. В том количестве, когда можно говорить, что южная столица Кыргызстана немного пришла в себя от потрясения и пытается начать жить заново, зализывая кровавые раны.

По-прежнему главная тема - страшная ночь на 11-е число. Версий и слухов - масса. Отличие в мелких деталях. Но таких опасных, потому что задевающих национальный вопрос. Как бы ни хотели власти и мы все, но делать вид, что пятая графа в этой страшной трагедии не была основной, бессмысленно, ибо искусственно загнанная под сукно чиновничьих кабинетов, рано или поздно она взорвет юг вновь, но с большей детонирующей силой. Это не мое. Не только мое мнение. Это говорят сотрудники правоохранительных структур, находящиеся на передовой. Именно на передовой. Потому что ситуация в Оше, сегодня выглядящая как стабилизирующаяся, на самом деле остается сложной. Гораздо сложнее. Те, кого раздающие интервью, пресс-конференции, комментарии, называют бандитскими наемниками, таджикскими пришельцами, скрылись в запутанных переулках махаллей и районов Оша и избрали тактику партизанской войны.

Майор милиции, служащий в правоохранительных органах Оша два с половиной года, согласился рассказать, как это было, на условиях анонимности. "Мне нечего бояться, но у меня ребята молодые, у них семьи, и нам еще воевать", - именно так и сказал - воевать.

Как закрутили пружину

...Предпосылки произошедшего появились не 10 июня и даже не 7 апреля, когда в стране поменялась власть. Они застарелые. Просто никто не хотел в этом признаваться, а в Бишкек уходили прилизанные отчеты.

После 7-го, конечно, все стало раскручиваться с невероятной скоростью. Мелкое ДТП с участием представителей двух народов. Полчаса, и на месте около 300-400 человек одного из этносов. Незначительная потасовка в кафе. Администратор вызывает милицию. Приезжаем - та же картина - человек 500. И так изо дня в день.

Масла в огонь подлил, да еще как, Кадыржан Батыров. Его выступления крутили изо дня в день на местных каналах. И изо дня в день его выступления становились более эмоциональными, с ярко выраженными этническими призывами. Суть их сводилась к одному: мы имеем право, потому что имеем. Такие же призывы звучали все настойчивее в мечетях, где собирались его единомышленники. Все это делалось с молчаливого согласия местных властей. При полной их инертности и нежелании или страхе довести до сведения временного правительства реальные данные о взрывоопасной ситуации. Никаких попыток встречаться и вести разъяснительную работу не было. Все справки и молнии, которые направлялись руководством милиции в областную администрацию, пропадали в ее недрах. Даже без отписок.

10 июня 2010 года в 22.00 в зале игровых автоматов "24 часа", недалеко от гостиницы "Алай", это центр Оша, пару парней - кыргыз и узбек - повздорили. Рядовая бытовая ссора. Не более. Но через полчаса у зала было уже около полутысячи тех, кто пришел поддержать второго. Слово за слово. За грудки. И пошли громить "24 часа", потом все на своем пути. Филармонию, театр драмы, общежитие Ошского государственного университета... К утру 11 июня часть Оша просто исчезла. Дальше вы уже знаете, что произошло. Все СМИ мира об этом говорят. Да, говорят однобоко. Заявляют об этнических чистках. О геноциде даже.

Не время для политики

Мы в который раз проиграли информационную войну. Искать виноватых? Да их все знают. Сейчас сводить выяснение всех причин произошедшего, опираясь на однобокую подачу данных, пусть очевидцев, пусть участников трагедии, родственников жертв и без вести пропавших, будет роковой ошибкой.

Какой выход? Я не знаю. Я - офицер. У меня есть конкретный приказ. Я его выполняю. Но как гражданин осознаю, власти должны что-то предпринимать - действенное и реальное, и главное - не допустить продолжения разделения по межнациональному признаку.

Заявления, что с каждым днем ситуация стабилизируется, - это, мягко говоря, неправда. Нариман, Он адыр, Калинина, Шейит Тобо, Фуркат - по-прежнему тлеющие очаги. Они могут вспыхнуть вновь, но гораздо интенсивнее...

Какой референдум 27 июня?! О чем думают в Бишкеке?! Да, нужно как можно скорее легитимизировать временное правительство, да, другого выхода, кроме всенародного голосования, пришедшие к власти 7 апреля себе не оставили, но... Даже не знаю. Этот правовой тупик, куда они себя загнали сами, вновь может сдетонировать. Потому что здесь люди недоумевают: какой референдум, у нас тысячи погибших? И, скорее всего, это правда - счет идет на сотни погибших с двух сторон конфликта. Сколько их еще будет? Учитывая, что в забаррикадированных районах остаются десятки раненых и тех, кому требуется экстренная медицинская помощь. Временное правительство должно четко осознавать, что среди десятков или даже сотен тысяч жителей Ошской области, остающихся и ее покинувших, оплакивающих страшную беду и гибель родных, появились те, кто умело использует их горе. Призывает к "справедливости", именуемой местью. А местные власти не только не озаботились широкомасштабной толерантной кампанией с участием авторитетных и уважаемых среди общин людей, они продолжают слать "положительные" отчеты в Бишкек.

Выдуманная правда?

Мы стоим на краю пропасти, называемой потерей государственности. Армия, милиция, спецназ работают на пределе возможностей. Пусть мы будем стократно патриотами и готовыми погибнуть за Родину и дружбу двух братских народов, но, честное слово, обидно будет умирать из-за бестолковости и черствости властей.

Партизанская война набирает тихие, подпольные обороты. Похитили хирурга. Дай Бог благоразумия жителям той махалли, для которых это сделали. Пусть помогает там, раз ее жители не доверяют медикам из больниц и приехавшим из Бишкека докторам.

Похитили двух сотрудников автоинспекции. Думать страшно, что с ними. Их же выкрали не для продления действия техпаспорта.

На руках у людей масса оружия. Изымаем единицы, сдают добровольно и того меньше. Пошли родственники тех, кто так и не вернулся домой в течение последней недели. И уже, скорее всего, не вернется.

Наемники - это блеф. Наркобароны - это блеф. Криминал - это блеф. Не знаю, кто его придумал и для чего. Оправдать кровавую бойню? Наемникам здесь нет работы. Наркобаронам и криминалу мутить воду? В спокойном и уютном Оше им было и так вольготно. Им меньше всего нужна была эта война. Они ушли на дно теперь. Снайперы? Да, такие есть. Поверьте мне. Не могу раскрывать оперативных и следственных тайн. Но снайперы были и пока остаются в избытке.

Захоронения внутри махаллей и районов компактного проживания узбеков и кыргызов - это тоже правда. Сколько там погребенных? Я вам честно скажу - никто никогда не узнает этого. Там в большинстве - пепелища. Не буду называть район, где мы провели зачистку, затем следственные мероприятия. Эксперты обнаружили фрагменты даже не тел, а кисти руки, например, голени, в общем, человеческих останков - маленькие крупицы - доказательства убийств. Это все в основе расследования возбужденных уголовных дел. Сколько еще будет этих уголовных дел?

Где тонкая ниточка надежды?

Мы тоже ежедневно и еженощно среди людей. И тех, и других. Люди не могут жить, пребывая в страхе, кипя от мести и жажды расправы, день за днем. Разум берет верх. Тонкие ниточки надежды рвутся, если они, понимая сердцем, идут друг к другу в горькие объятия объединившего их горя. Но включат вечером телевизор, откроют Интернет, наслушаются умника из чиновничьего кабинета, и все. И ушли вниз в пике эмоций.

Ну есть же во временном правительстве те, кто держится за него не ради власти. Есть же патриоты, не мечтающие о кресле. Есть же политики, готовые отказаться от предвыборной истерии хотя бы сейчас, когда до выборов еще далеко. Их не может не быть в нашей стране, которой восхищаются сотни иностранных журналистов, заполонивших Ош. Они искренне ужасаются: как это могло произойти?!

Кто и что может им сказать в ответ? Мы даже гуманитарку не можем раздать по уму и справедливости. Неужели власть настолько деградирована и безответственна, что не видит и не слышит происходящего? Здесь в Оше столько правозащитников, они пытаются отрезвить не только жителей города, подвергая себя опасности, я не преувеличиваю, но и местных руководителей. Тщетно.

Может, потому что не спал четвертые сутки, может, потому что не могу пережить гибель наших семерых сотрудников милиции, может, от увиденной страшной по своей жестокости и бессмысленности картины в местах зачистки, а, скорее всего, от всего этого вместе взятого, я ощущаю себя на грани отчаяния. Я, офицер, прослуживший 16 лет в милиции, впервые в эти дни заплакал. Не стыжусь в этом признаться. Но я офицер. Писать рапорт, сбегать или уходить в отставку не намерен. Если мне суждено погибнуть, значит, суждено.