Ош. Как это было (продолжение)

Ош остается болевой точкой на карте Кыргызстана. И как бы ни хотели во временном правительстве, в штабе его спецпредставителя, комендатуре Ошской области выдать желаемое за действительное, ситуация в южной столице без всякого преувеличения остается весьма критической.

Делим-делим, не поделим

Здание Главного управления внутренних дел Ошской области. Здесь очень многолюдно. Не только от обилия мужчин в камуфляже и ходоков (большая часть из них - родственники пропавших без вести), но и журналистов, кажется, со всех концов света.

Сотрудники милиции охотно общаются с прессой, говорят обо всем, только не о своих профессиональных тайнах. Табу. Но по обрывкам фраз можно догадаться, что не все ладно в штабах руководителей целых трех специально созданных структур для скорейшего наведения порядка и пресечения новых попыток дестабилизации в регионе.

- У меня начальник есть, прикажет, отправимся, - лениво огрызается то ли на команду, то ли на просьбу человека в погонах и при полном вооружении тоже человек в погонах и упакованный арсеналом.

- Ну и дисциплина у вас, - недоумевает пресса.

- С дисциплиной у нас в порядке, - слышится в ответ, и следом ворчание, что "чужие" суют нос не в свое дело.

"Чужие" - это комендатура области и всевозможные "адъютанты" из штаба спецпредставителя ВП по югу. В региональном ГУВД говорят, у нас есть Каттани, мы подчиняемся ему.

В комендатуре и у спецпредставителя получить какие-либо разъяснения за двое суток не удалось. Там все время проходят какие-то закрытые совещания.

07.00. Коридоры полны народу. Кабинет коменданта надежно охраняют крепкие вооруженные люди: "Совещание. Подождите". Убегаем искать Интернет, чтобы сбросить материалы и фотоснимки. Возвращаемся через час. Совещание продолжается.

Коменданта Бактыбека Алымбекова и спецпредставителя Исмаила Исакова ждут десятки военнослужащих. Капитаны, майоры, подполковники, полковники. "Доложить", - объясняет мне подполковник МВД, откомандированный в зону конфликта. Разговорились. К беседе присоединяются и другие военнослужащие. Жалуются на ежедневный бардак - многочасовые ожидания, несогласованность действий, массу противоречивых приказов.

- Делят-делят полномочия, кто из них главнее. А люди страдают, военные страдают. Бардак, - итожит подполковник.

Холодный душ для Розы

Неожиданно администрацию и мэрию Оша сносит шквал какой-то суеты. Оказалось, прилетает президент переходного периода. Для многих местных чиновников, сразу видно, новость свалилась на голову, как крыши разрушенных махаллей.

Вертолет с Розой Отунбаевой на борту сел прямо на площади у областной администрации. Глава ВП в бронежилете, в сопровождении не менее пары десятков вооруженных до зубов охранников, скрылась за дверями здания. Встреча с активом, объясняют чиновники, убегающие следом за Розой Отунбаевой.

А на площадь стали прибывать люди. Много людей. Милиционер, прищурив наметанный глаз, говорит: тысячи две будет, может, даже три.

У женщин в руках фотографии. Много фотографий в женских руках. Людское море бушует, лейтмотив - недовольство временным правительством и требование найти без вести пропавших. Сыновей, отцов, братьев, дочерей, сестер... Пресса заключает пари: выйдет или не выйдет к негодующей толпе глава временного правительства. И когда большая часть журналистов склоняется к ответу "нет", к собравшимся вышла Роза Отунбаева.

Она растеряна. Она не ожидала, что на нее обрушится такой шквал возмущения, горьких слов, упреков и обвинений в неспособности навести порядок. Ее оправдания и обещания были невнятными и, увы, надежды ошанам не прибавили. Главный телеканал страны вырезал этот эпизод, причесав сюжет. Чем, очевидно, вызвал у жителей Ошской области очередную порцию гнева.

Футбол + референдум = бездушие

- Как они могут крутить эти ролики, ролики, ролики, рекламу с дурацкими припевами, футбол?! - кричит мне молодая женщина.

Ее крик утопает в гуле присоединившихся к ней жителей так называемого Ошского района. Люди негодуют, что страна живет обычной жизнью, поет, танцует, отдыхает, заказывает песни в концертах на Первом национальном. Люди возмущены, что теленовости искажают то, что происходит на юге.

- Ситуация под контролем, стабилизируется. Помощь поступает, медикаментов хватает. Это вранье. Брат моего мужа смог вывезти нас только на третьи сутки. Все эти дни мы прятались в подвалах. БТР приезжал, палил куда попало и уезжал. Ни одного врача, ни одного силовика. Ни-ко-го. Мы сидели эти два страшных дня и две страшных ночи, как в аду. Только телефоны были единственной нитью с внешним миром, - рассказывает Анипа.

Анипе 32 года. Она приехала с детьми в гости, к родителям мужа. Сами они живут уже пятый год в Новосибирске. Торгуют на базаре.

Дамира Пратова - узбечка. Она тоже живет в Ошском районе южной столицы. Ее укрыли соседи-кыргызы. Ее и всю ее семью.

- В ночь на 11 июня, где-то около полуночи, вдалеке были слышны крики, ругань, машины сигналили. Но мы не придали этому значения. Может, драка какая-то, может, ссора. Но теперь я уверена, и в этом уверены все ошане, то, что произошло, - готовилось задолго. Не за два месяца. Не со сменой власти в Бишкеке. Гораздо раньше. Ночью, может, в час, а может, в три часа, но как по команде в разных районах города в небо начали взлетать сигнальные ракеты. Теперь понятно, что это был призыв к началу.

Ни Анипа, ни Дамира Пратова, ни десятки тех, с кем удалось поговорить, не хотят больше возвращаться в "древний и прекрасный город Ош", не хотят в нем жить. Потому что города больше нет. Потому что очень страшно.

Кто и когда развеет страх?

Страх гуляет по улицам и закоулкам Оша. Он пропитал воздух. Он наполнил каждый дом. И даже отделения милиции. Очевидцы рассказывают страшные вещи. СТРАШНЫЕ по своей жестокости и реальности.

То, что студенток одного из ошских вузов в общежитии в ту страшную ночь изнасиловали, - это правда. То, что растерзанные тела выкидывали из общежитских окон, - правда. Вспарывали животы своим жертвам - правда. Эти факты в основе одного из десятков уголовных дел.

Один из нелюдей задержан. Он лежит с огнестрельным ранением в одной из больниц, расположенных в южной столице. Под усиленной охраной. Спецслужбы опасаются за его жизнь. Сейчас она дороже всего, потому что задержанный дает показания. Он пока один из немногих пойманных и заговоривших.

На вид ему лет шестнадцать. По паспорту больше. Классический люмпен. Никогда не видевший в своей жизни ни сытого стола, ни хороших манер. Только нищету.

- Меня заставили, - плачет он. И слезы льются градом.

Его рассказ чудовищен своей искренностью. Их собрали (ту группу, в которую вошел и он) с окраин Оша, дали по 5 тысяч сомов. Сказали - идите в общежитие, изнасилуйте. Они пошли. Изнасиловали.

Дальше - "интервью" закончено". Все. Остальное - тайна следствия. Он опять рыдает. Ему страшно. Понимает ли он, что они СДЕЛАЛИ? Не уверена.

Девушка, чуть больше 20 лет. Она приходит в себя. Потихоньку. Ее живот изуродован жутким шрамом - хирурги, которым досталась пациентка, зашивали, вычистив распоротый живот от осколков бутылки, мусора, тряпья. Удивляются, как выжила. Но она выжила.

Ее доставили в больницу. Когда над ней глумились - не помнит. Не 11-го. Это помнит. Может, спустя два дня, может, три. Нет, не помнит. "Зачем вы меня спасли?", - шепчет девушка.

...Это лишь два из трагических убийственных эпизодов. Сколько их было в Оше в ту ночь?

Отправь моих детей на Иссык-Куль

Старший лейтенант милиции, служащий в Оше, жалуется мне на бессонные ночи, беспорядки и неразбериху в руководстве.

- Они все делят власть, а мы под пули каждый день. Кормить силовиков начали только на третьи сутки после произошедшего. Один приходит: "Так, комендатура. Приказ такой-то". Через пять минут приходит другой: приказы здесь отдает штаб спецпредставителя. Отбой. И так изо дня в день. Скажи мне, за что я должен погибать, а мои дети оставаться сиротами?

Я не могу ему ответить. Два дня бегала за Исмаилом Исаковым и Бактыбеком Алымбековым. Чтобы переадресовать им вопросы старшего лейтенанта и его товарищей. Не поймала. Совещания.

- Сыну - шесть лет, дочке - четыре. Они ни разу не видели Иссык-Куль. Нам отпуск летом не положен - начальство летом отдыхает. Да и денег нет, - сетует старлей, - и вдруг просит: Если со мной что случится, отправь моих детей на озеро. Сможешь? Вы журналисты, тем более в Бишкеке, больше нашего получаете наверняка. Я твой телефон жене оставлю. На всякий случай.

P.S. Практически все, кто соглашался пообщаться в городе Оше, отказывались фотографироваться. Страх поселился в южной столице Кыргызстана. Его ни словами политиков, ни декретами временного правительства отменить не получается.

...Застала кадр из теленовостей. Какой-то из замов генерального прокурора опровергал информацию чиновников местных органов власти о том, что 70 процентов построек и жилищ в Оше сожжено. Нет, говорил прокурорский начальник, это не соответствует действительности. Может, процентов 1, 2, ну 5 разрушено, молвил чиновник. Это тоже неправда. Ош уничтожен не менее чем процентов на 40. Желающие убедиться в этом могут отправиться на юг.

Ош, 17-18 июня 2010 года.

21/06/2010, Асель ОТОРБАЕВА