Нас в революцию не заманить

Киргизия продолжает оставаться главным "ньюсмейкером" постсоветского пространства. Ужас, удивление и глубокое, жесткое разочарование - наверное, так можно подытожить реакцию большинства на трагедию в Оше.

Откровенно говоря. даже обилие информации не всегда дает представление о том, что же там действительно происходило. И телерепортажи с бегущей толпой, с лагерями беженцев под горячим центральноазиатским солнцем, жуткие рассказы, как киргизы убивали узбеков, а узбеки убивали киргизов только потому, что те узбеки, а эти киргизы - все это в какой-то момент создавало ощущение "машины времени", возвращения в 1989 год, когда в том же Оше точно так же вспыхнули столкновения между киргизами и узбеками. Тогда погибло более полутора сотен. Сегодня официально признана гибель 251 человека, а спецслужбы ряда стран СНГ называют пугающие цифры в 1700-1800 погибших. И понятно, что на сей раз, через почти что 20 лет после распада СССР, уже невозможно было говорить о том, что, дескать, это проявились проблемы, которые копились все 70 советских лет.

Понятно и другое. Увы, ставить точку в Ошской трагедии еще слишком рано, и не только потому, что до сих пор не названо количество жертв. Узбеки из Кыргызстана все еще опасаются возврашаться в свои дома. Но самое главное, никто не может дать гарантии, что трагедия эта не повторится - слишком уж быстро вспыхнули погромы на юге Киргизии, и главное, причины их не названы до сих пор. Новые власти Киргизии винят во всем прежнего лидера Курманбека Бакиева, и это, увы, верный признак, что подлинные причины ошской трагедии так и не будут названы. И тем более не будут устранены. Так что можно понять, почему узбеки не торопятся возвращаться в Киргизию.

Строго говоря, о том, что слова новых киргизских лидеров о "законе", "правах человека" и "демократии" порой расходятся с делом, стало понятно еще после ареста Вугара Халилова, которому внятных обвинений так и не предъявили - вся вина нашего соотечественника состоит в том, что его PR-фирма сотрудничала с бывшим президентом Бакиевым.

Ошская трагедия излечила от многих иллюзий. Она показала, что те самые "коллективные силы оперативного реагирования" ОДКБ, которые на момент их создания многие расценивали как средство борьбы с "цветными революциями", вряд ли вмешаются, даже если счет жертв пойдет на тысячи. И что Москва, которая всячески подчеркивает свою "исключительную роль" на постсоветском пространстве, в тот момент, когда ее прямо призывали к вмешательству, ограничится отправкой крупы и тушенки.

Но самое главное, именно после второй революции в Киргизии, а в особенности после ошской трагедии, стало понятно: приход к власти тех, кто еще вчера на митингах обличал коррупцию и обещал построить демократию, вовсе не означает, что они справятся с управлением страно лучше своих предшественников. Если не окажутся хуже по всем статьям.

И сегодня жестокой иронией выглядят настроения весны 2005 года, когда вслед за Грузией и Украиной "бархатная революция" "встряхнула" и центральноазиатскую Киргизию. Как иронизировали журналисты по поводу уверений тогдашнего президента Киргизии Аскара Акаева, что уж в его-то стране никакой "цветной революции" не может быть, потому что не может быть никогда. Как потешались над нелепым шагом властей бросить на разгон митинга конную полицию - и это в стране, где большая часть и мужчин, и женщин учится ездить верхом раньше, чем ходить!

Но прошло всего-то пять лет, и вот уже недавний лидер победившей революции повторяет судьбу Акаева. Но на сей раз на улицах Бишкека крови куда как больше. А затем следует кошмар ошской трагедии...

Первую революцию в Киргизии, случившуюся в марте 2005 года, называли "миндальной", затем "тюльпановой". То, что происходило и происходит в Киргизии сегодня, с изрядной долей "черного юмора" можно назвать "маковой революцией". Потому как, увы, сегодня в центре внимания - не тонкости новой киргизской конституции и не конституционный референдум, который, несмотря ни на что, обещает провести Роза Отунбаева, а трагедия в Оше. Городе, который, кроме всего прочего, еще и региональная столица наркомафии, этакий Медельин местного значения.

Только вот вспышка погромов в "стране двух революций" имеет еще одну причину, о которой по понятным причинам представители новой власти в Бишкеке предпочитают не говорить вслух. Просто ситуацию в Киргизии раскачали до предела. И "опыт", когда при помощи "людской волны" дважды свергали президентов и меняли власть, легко и непринужденно переносили на все остальное, вплоть до пресловутого "передела собственности". Где северяне "теснили" южан, южане - северян, но больше всех страдали те, кто не имел надежной "клановой" защиты - представители "нацменьшинств".

И самое главное, что этот самый "вирус вседозволенности" оказался, на беду, помножен на откровенную слабость властей - и новых, и старых. В самом деле, лидеры двух киргизских революций умели произносить пламенные речи на митингах, обличать коррупцию, обещать демократию и экономические реформы. Они умели и умеют, собрав народ, повести многотысячную колонну в столицу, а затем пойти на штурм президентского дворца. Могут даже заручиться на этом этапе определенной внешней поддержкой и симпатиями мирового сообщества.

Но, увы, чаще всего не знают, что делать наутро после того, как главная задача - захват власти - будет решена. Так было в Азербайджане в 1992 году. Так было после "оранжевой революции" в Украине, с ее правительственной чехардой. Так было и, увы, продолжается в Киргизии.

А еще раньше так происходило в новых независимых государствах Африки. Люди старшего поколения еще помнят, какое внимание советская пресса уделяла, как сказали бы сегодня, "странам третьего мира" вообще и Черному континенту в частности. Об Африке и ее политических бурях писали статьи и снимали фильмы, защищали диссертации и создавали художественные произведения.

И в те же годы советский журналист и писатель Евгений Коршунов создал свою трилогию о событиях в вымышленной африканской стране Гвиания - с яркими персонажами, захватывающим сюжетом и тонким знанием проблемы, И во второй части этой трилогии с романтичным названием "И придет большой дождь" приводится показательный диалог журналиста Петра Николаева с советски дипломатом Глаголевым. Обсуждают они недавний государственный переворот и приход к власти нового военного правительства, сформированного молодыми офицерами во главе с майоном Нначи. И Глаголев, признавая, что "майор Нначи известен в стране как исключительно честный человек", и "было бы ошибкой считать, что нынешняя попытка переворота лишь борьба за власть между старыми, прожженными политиканами и поколением молодых офицеров", тем не менее настроен пессимистично. Потому как, по его мнению, "пока майор Нначи поймет, что переворот - это еще не революция, что не одно лишь количество броневиков решает успех восстания, прольется немало крови." "И складывается у меня впечатление, - растягивая слова, продолжал Глаголев, - что главное для них было захватить власть. А все остальное, мол, придет потом само собою."

Не сказать, чтобы в СССР не знали, что происходит в африканских странах, где было все: и стремление бывших метрополий "уйти, чтобы остаться", сохранив "традиционные связи", и противоборство политиков и политиканов, и трайбализм, доходящий до чудовищной резни, и "сырьевые войны" под сепаратистскими лозунгами, и военные перевороты. Пресса освещала все это весьма подробно. Другое дело, что большая часть совестской аудитории воспринимала все это с изрядной долей скепсиса. Так обстояло дело везде, от Тикси до Кушки и от Калининграда до Петропавловска-Камчатского, и вряд ли был исключением город Фрунзе, бывший Пишпек и нынешний Бишкек. И даже в 1991 году, когда распадался СССР и на его месте возникали 15 новых государств, вряд ли кто-то вспомнил, как подытожил горький африканский опыт Патрис Лумумба: "Мы превратили независимость в фетиш, в волшебную маску, а это всего лишь сырой материал, и от мастера зависит, выйдет ли из него шедевр или ремесленническая поделка". Те же слова можно сказать и о власти. Которую, оказывается, не так уж трудно захватить, но вот что делать потом?

И честно говоря, то, что происходит сегодня в Киргизии, и не только в Оше, оставляет четкое ощущение "де жа вю". Потому что все это уже было, в том числе и в Азербайджане. Где точно так же оказывалось, что власть имеет свою хитрую "технологию", и одной только народной поддержкой всех проблем, увы, не решить. Что произносить пламенные речи с трибуны - это одно, а вот решать конкретные проблемы, как обеспечить хлебозаводы мукой, а заводы - сырьем для производства, - это уже другое. И точно так же предлагалось перейти к парламентской форме правления, потому как победившие лидеры никак не могли договориться между собой, кто же из них будет "единым кандидатом" на пост президента...

И по какому-то мистическому и оттого еще более красноречивому совпадению кульминация ошской трагедии практически точно совпала с празднованием в Азербайджане Дня национального спасения - 15 июня. И страшные кадры из Оша оказались, начистоту говоря, еще и весьма красноречивой иллюстрацией, от чего именно страна "отвернула" в июне девяносто третьего. А "предпосылки" к "ошскому сценарию", увы, были. "Талыш-Муганская республика" на юге, "Садвал" с идеей мифического "Лезгистана" на севере, попытки внести вирус "регионализма" как это уже было в Таджикистане с его гражданской войной "северных" и "южных" таджиков - до тех страшных кадров, снятых на улицах Оша, в Азербайджане в 1993 году оставалось всего ничего. Но вернувшийся к власти 15 июня 1993 года Гейдар Алиев не просто начал в Азербайджане полноценное государственное строительство. Ему удалось, казалосб бы, невозможное: создать то, чего не было в стране с момента распада СССР, а именно дееспособную и эффективную систему власти. Которая позволила и переломить ход карабахской войны, отбив обратно Горадиз и создав условия для подписания соглашения о прекращении огня, и подписать тот самый Контракт века. И самое главное, именно после 15 июня 1993 года власть в Азербайджане перестали менять при помощи автоматов Калашникова и установок "Шилка". Октябрьский мятеж Сурета Гусейнова, "заговор генералов", мятеж ОПОНа - попытки повторить опыт начала "лихих девяностых" были, но видимых результатов уже не приносили.

И, наверное, здесь можно было бы поставить точку и разве что в очередной раз посоветовать задуматься о том, чего мы избежали в девяносто третьем году, если бы не одно обстоятельство, а именно процессы, происходящие в том самом оппозиционном лагере. Где ведущие партии вновь идут на выборы, не удосужившись составить внятную экономическую программу. Где продолжается процесс объединений, делений, распадов и альянсов, но до сих пор не удаетя договориться о едином кандидате. И самое главное, где точно так же, как и в 1992 году, по-прежнему ощущается острый дефицит опыта государственного управления.

Но самое удивительное, что при этом многие оппозиционные политики дружно игнорируют муниципальные выборы - ту самую "первую ступень" опыта социального управления. Ту, где контакт с народом наиболее тесный, и потенциальных избирателей можно просто обойти по квартирам. Но заниматься "черной работой", решать проблемы установки фонарей и вывоза мусора, похоже, многие не хотят. Куда проще произносить громовые речи о судьбах страны вообще и потом обижаться на всех и вся, что не оценили и не проголосовали.

И, возможно, главный урок ошской трагедии для Азербайджана состоит именно в этом.

№ 110(2312) Чт., 24 Июня 2010
НУРАНИ