Русская секта пытается выжить в Азербайджане

Когда в конце июня на 82 году жизни скончался Иван Варонин, старейший представитель русскоговорящей христианской общины молокан в крошечном азербайджанском высокогорном селении Кариновка в 125 км к западу от Баку, вечером накануне похорон никто точно не знал, найдется ли в общине достаточно мужчин, чтобы выкопать ему могилу.

Молокане – прозванные так за свой отказ соблюдать посты Русской Православной Церкви и пившие молоко в постные дни – обосновались в Азербайджане в середине XIX века, будучи изгнанными из России за отказ носить крест и исполнять религиозные обряды, такие как пост и поклонение иконам, прямо не предписываемые Библией. Также молокане известны своим пацифизмом и коммунальным укладом жизни.

Перед Кариновкой, молоканскими селениями Квизмейдан, Чухур-Юрт, Хильмилли и многими другими в этой местности Азербайджана стоит один и тот же вопрос: как сохранить четырехвековой уклад жизни, когда начинают исчезать сами общины?

Сегодня Кариновку окружают новенькие роскошные дачи. Большинство населения составляют этнические азербайджанцы. В поселке, который 20 лет назад населяли исключительно молокане, сохранилось лишь 15 исконно молоканских семей. Несколько соседей-азербайджанцев и помогли приготовить надгробную плиту и гроб для Варонина. В итоге нашлось и четверо мужчин, выкопавших могилу. Другие молокане вымели паутину из молельной комнаты и поставили тесто для традиционной лапши, подаваемой на поминках. На заупокойном молебне почившего отпевали лишь десяток пожилых молоканок, и не потому, что так предписывает обряд, а потому, что лишь они одни знали, как это делается.

По словам жителей села, на большинстве молоканских общин Азербайджана сильно сказалась эмиграция. Из Кариновки начали уезжать в 1988 году, как только зашатался СССР.

Михаил Кастрюлин, заступивший на место старейшины после того, как его предшественник эмигрировал в Россию, рассказывает, что в начале 1990-ых годов ручеек эмиграции превратился в бурный поток. Частично, это явление было спровоцировано приходом в упадок системы общинного сельского хозяйства молокан. К середине девяностых колхоз окончательно развалился, оборудование и имущество было распродано по бросовым ценам. Без техники и скота сельчанам пришлось туго, многим пришлось кормиться тем, что давало собственное хозяйство.

С распадом коллективной экономической системы люди начали уезжать из села в поисках более стабильной жизни, рассказывают жители. "Началась паника, – говорит 63-летний молоканин Уклейн Иванович из села Кизмейдан. – Но это же не произошло в одночасье".

Ускорила эту тенденцию война 1988-1994 гг. с Арменией за Нагорный Карабах. Сегодня в Азербайджане осталось лишь несколько тысяч молоканских семей. Причем половина из них, по словам Андрея Коновалова, возглавляющего сайт о молоканах Molokane.org, проживает в Баку. "Чтобы узнать, сколько человек жило здесь раньше, нужно просто умножить оставшееся количество на десять", – добавляет он.

Каждое воскресенье местные молокане собираются на собрание, в ходе которого возносят традиционную молитву, девять раз преклоняя колени, читая главы из Библии. В спартанской молельне – у молокан нет богато украшенных церквей – стоят лишь простые скамьи, на алтаре – покрывало, а на столе – Библия.

До волны эмиграции конца 1980-ых и в 1990-ых годах на собраниях было полно народу, а во время общинных сходов народу набиралось вдвое больше. "Люди старались прийти заранее, чтобы занять лучшие места", – вспоминает Михаил Кастрюлин.

Общинность жизни является неотъемлемой частью самобытности молокан. Демонстрация личного богатства не приветствуется, ценится участие в физическом труде на благо общины. В качестве примера Михаил Кастрюлин указывает на свой собственный дом: "У меня не было денег, и этот дом мы построили всей общиной".

Многие представители старшего поколения тоже вспоминают, как строились их дома. По сей день у большинства семей имеются индивидуальные огороды, с которых они кормятся, особенно в условиях дефицита рабочих мест. "Жизнь стала трудной, работы нет, – говорит 25-летний Коля, один из немногих представителей молоканской молодежи в Каримовке. – Все, что у нас было, разрушилось. Возможно, мы сами виноваты в том, что уезжаем, кто знает?"

Другое молоканское поселение Ивановка, что в нескольких часах езды отсюда, является исключением, только подтверждающим правило. Указом покойного президента Азербайджана Гейдара Алиева в Ивановке был сохранен колхоз. Сегодня Ивановка известна по всей стране своей продукцией и процветанием.

А у брата Коли из Кариновки, Олега, иной взгляд на материальные ценности и успех, который разделяют и оставшиеся в селе молокане. "Я остался здесь из-за природы, – говорит Олег о лесах и озерах в непосредственной близости от своего дома. – Я здесь родился. Я здесь ловлю рыбу, хожу на охоту. Это моя родина. Никто не заставит меня уехать отсюда".

"Материальный мир отвлек нас от наших традиций", – говорит Михаил Кастрюлин об эмиграции 1990-ых годов. "Но кому нужны традиции, когда там нам видятся молочные реки и кисельные берега? – говорит он о новообретенном уехавшими молоканами доме за рубежом. – Если мы будем вкусно есть, но утратим нашу веру, мы ничто перед Господом нашим и нет у нас духовной жизни".
12 июля, 2010 -