М. Хазин: "Что за трудности у Китая?"

В последнее время много говорится о том, что именно экономическое состояние Китая определяет мировую экономику: будет расти Китай – будет общий рост, начнет останавливаться – и мировая экономика вновь перейдет к спаду. Если честно, я не очень понимаю доводы, которые лежат в основании такой позиции, но попробуем описать ситуацию более подробно. Только сразу скажем, что рассматривать ситуацию с точки зрения потенциала производства мы не будем, поскольку мощностей может быть много (как, например, было у России в начале 90-х), но если их продукцию продать некуда, то они гроша ломаного не стоят. Нас не будут интересовать мощности Китая – нас будет интересовать, куда он может продать свою продукцию.

А вот тут возникает много вопросов и проблем. Для примера, рассмотрим ситуацию, при которой у нас в некотором регионе живет 100 000 человек, у каждого из которых есть 10 000 евро (в эквиваленте местной валюты, быть может). Тогда для этих людей имеет смысл создавать собственную автомобильную промышленность – ресурс позволяет. А вот если людей – миллиард, но у каждого только одно евро, то денег, вроде бы, столько же, но не то, что автомобильную, велосипедную промышленность под их спрос не создашь.
Перед Китаем в начале его пути развития встал принципиальный вопрос: как продавать свою продукцию. Кто-то дал денег, завод построен, но кто купит произведенную им пордукцию? Китайский крестьянин? Но у него не просто нет денег, не виден даже механизм, как они могут появиться. В СССР в 30-е годы этот вопрос был решен за счет концентрации спроса на селе путем коллективизации (предыдущий вариант, путем создания крупных фермерских хозяйств, предложенный Столыпиным, провалился), но Китай не решился на этот вариант. Вместо этого спрос был выбран внешний ...

Иными словами, завод продавал свою продукцию на Запад, в первую очередь, в США. Как следствие, львиную долю прибыли от этой операции получали американские посредники, но и китайская часть было достаточно велика, чтобы там появлялись достаточно обеспеченные, сначала по местным, а потом и по европейским меркам люди. Они, в свою очередь, начали обеспечивать внутренний спрос, и далее эта ситуация пошла по цепочке, в результате доля таких людей достигла нескольких сотен миллионов человек. Есть только одна проблема: этот спрос получается от перераспределения доходов, полученных от продаж вовне Китая ...

Отметим, что руководство Китая проблему осознает (другое дело, в каком виде) и уже несколько лет как взяло курс на развитие внутреннего спроса. Беда только в том, что момент оказался упущен: разрыв в доходах оказался слишком велик. Точнее, попытка перераспределить экспортные доходы в пользу крестьян резко увеличивает себестоимость продукции, а доходы крестьян пока не позволяют покупать даже дешевую китайскую продукцию, пока предназначенную на экспорт. Отметим, что и себестоимость такой продукции выросла, поскольку производства высокотехнологических изделий требует высокого уровня разделения труда, то есть высокой квалификации, сложной транспортной и финансовой инфраструктуры, что требует соответствующих затрат. Это значит, что для того, чтобы китайские крестьяне смогли покупать сложные изделия отечественного производства, им необходимо увеличить свои доходы не на проценты, а в разы – что быстро сделать невозможно.

Поскольку ключевым механизмом кризиса является падение совокупного спроса в США, последствия для Китая не могли не сказаться. И экономическое развитие страны стало притормаживать. И в этот момент руководство Китая решило форсировать внутренний спрос по западному образцу и стало выдавать потребительские кредиты. Но, фактически, речь шла о выкупе продукции у собственных предприятий за счет государства, поскольку вернуть эти кредиты на собственные доходы те, кто их брал, явно не смогут. Ну, а сами предприятия, получившие, фактически, ничем не обеспеченные деньги, стали их тратить - и раздули в китайской экономике несколько финансовых пузырей, которые скоро должны лопнуть.

Рассчитывать на рост юаня, о чем говорят власти США, тоже не приходится. Ну, действительно, рост курсовой стоимости юаня только перераспределит ту прибыль, которая сегодня образуется от китайского экспорта, что сократит прибыль (а значит, и спрос) в США, и сильнее надует пузыри в Китае. Что только ускорит кризисные процессы. Китай знает, что делает и держит ситуацию до последнего, но большой перспективы у этой политики, в общем нет.

Вывод из всего этого простой: расчет на Китай, как локомотив мировой экономики, бессмысленен, он такой же заложник кризиса, как и многие другие. Кризис спроса развивается быстро и Китай, упустив свой шанс на ориентацию на внутренний рынок в начале 90-х, уже не может вступить на этот путь за то время, что кризис себя проявит в полном масштабе. А это значит, что кризис там станет понятен всем окружающим достаточно скоро.

20 июля 2010

***

М. Хазин: "Что общего между Европой и Китаем?"
(Продолжение, начало: "Что за трудности у Китая?")

Казалось бы, ничего. Ан нет, просто сравнивать нужно не Европу сегодня с Китаем сегодня, а Европу 1946 года с Китаем 70-х ... И вот тут-то находится много чего общего, главным образом то, что население обоих регионов в соответствующие периоды было крайне бедным. И ресурс для выхода из этого положения был найден (точнее, предложен) один и тот же. Но на всякий случай напомню пример из предыдущего текста, про Китай. Если у нас есть 100 000 человек, у каждого из которых есть 10 000 долларов (франков, марок, это не принципиально), то для них, под их спрос, имеет смысл создавать автомобильную промышленность. А если у нас есть миллиард человек, у каждого из которых есть доллар, то не то, что автомобильную, велосипедную промышленность для них создавать бессмысленно.

И еще одно замечание: если мы создаем производство какого-то достаточно сложного продукта, например, того же автомобиля, то оно рентабельно только в том случае, если масштаб производства достаточно велик. Точнее, если он мал, то стоимость такого автомобиля будет запредельна и продать его будет крайне затруднительно.
А теперь представим себе 1946 год. Вся Европа представляет из себя груды битого кирпича. В этот момент кто-то получает деньги (неважно откуда, из США или из Швейцарии) и строит завод по производству "мерседесов". Вопрос: кто их будет покупать? Ответ: а почти никто. Завод либо обанкротится, либо его просто с самого начала никто не будет строить. За счет чего же произошло "экономическое чудо" в Европе в конце 40-х годов?

Ответ очень простой: за счет спроса США. К концу II Мировой войны США составляли более половины мировой экономики, и по спросу, и по производству и они просто пустили европейские товары на свои рынки. Как следствие, у Европы появилась возможность окупить свои инвестиции, повысить уровень жизни и перезапустить экономику через развитие уже внутреннего спроса. Именно в этом состоял пресловутый "план Маршалла", в открытии для Западной Европы рынков США, кредиты в нем составляли весьма и весьма ограниченную часть.

А теперь вспомним, с чего началось бурное развитие Китая. Решение о переходе к созданию собственной технологической зоны, скорее всего, было принято в середине 60-х. Принято Мао Цзедуном и группой его ближайших сторонников. А вот дальше начались проблемы. Первая – нужно было преодолеть сопротивление среднего партийного слоя, которому уже было хорошо (как это напоминает попытки Сталина "сломать хребет" партийным аппаратчикам в 30-е годы!). И Мао начинает "культурную революцию".
Вторая проблема – откуда взять технологии и, главная, третья: кому продавать создаваемые товары? В СССР? Но там жесткий контроль над расходами граждан и много туда не продашь. И Мао решает повторить ход Европы двадцатилетней давности, то есть попытаться получить и технологии, и рынок сбыта, из США. Для этого он для начала ссорится с СССР (1968 год, остров Даманский и несколько других крупных провокаций), а затем пытается получить из США искомое. Но проходит один год, другой, а ответа нет. В стране бушует "культурная революция", а выход из нее не видно.

И в этот момент в США начинается кризис. 1971 год – США объявляют дефолт, отказавшись от своих обязательств по обмену долларов на золото. Затем они проигрывают войну во Вьетнаме, начинается нефтяной кризис ... Но даже до его начала, в 1972 году, в Китай приезжает госсекретарь США Генри Киссинджер, в 1973 году – президент Ричард Никсон, и – искомое получено – США открывают для Китая рынки сбыта и начинают поставлять туда промышленные технологии.

Дальше история взлета Китая, в общем, известна, но как раз тут начинаются принципиальные отличия от Европы. Дело в том, что в Европе до войны существовала развитая система разделения труда, которая перераспределяла полученные доходы по всей экономике, по всему обществу. Следовательно, доходы получали все и, как следствие, появилась база для внутреннего спроса. А вот в Китае было практически натуральное хозяйство и системы перераспределения доходов просто не существовало. Сталин в СССР такую систему создавал (и создал), а в Китае ее не делали, более того, ей даже не давали возникнуть самостоятельно, сконцентрировав производство в так называемых "особых зонах".

И – результат налицо. Сегодня для Европы экспорт в США играет очень важную роль, именно он позволяет "держать" Евросоюз, поскольку служит основным источником разных дотаций и бюджетных программ. Но даже если этот экспорт прекратится полностью, для наиболее крупных стран Европы это не станет социальной катастрофой (в мелких, конечно, уровень жизни резко упадет, да и ЕС с большой вероятностью в своем нынешнем виде не сохранится). А вот для Китая сокращение экспорта в США станет катастрофой – поскольку внутренних источников спроса он не создал. И создавать их весьма и весьма долго, поскольку это требует принципиального изменения всех системы разделения труда (в том числе, и кредитной системы) с целью усилить перераспределение доходов от конечного производства. Допущенная в 90-е годы ошибка, хотя и позволила резко ускорить развития, очень дорого обошлась стране ...

21 июля 2010