Санкции против Ирана: японский эффект домино

Вслед за США, Евросоюзом, Канадой и Австралией "наказать" Тегеран за неуступчивость в ядерном вопросе решил Токио, причем вопреки всякой экономической логике. Еще недавно в экспертном сообществе ставили в пример прагматичность торгово-экономических партнеров Ирана, не поддавшихся американским уговорам и продолживших кооперацию с правительством М.Ахмадинежада в перспективных отраслях на взаимовыгодной основе. В этом списке довольно предсказуемо фигурировали Турция, Китай, арабские страны и, неожиданно, разделяющая западные ценности Япония.

Главной мотивацией такого сдержанного поведения японского руководства, не желавшего, как поначалу казалось, идти на обострение, могли бы быть виды на привлекательную иранскую нефтегазовую отрасль, куда в последние годы Токио вкладывал солидные инвестиции. Плюс ко всему Тегеран входит в тройку ведущих поставщиков нефти для японской экономики. Поэтому перед японским руководством стояла непростая дилемма.

Судя по всему, политические интересы руководящей верхушки "страны восходящего солнца" возобладали, поэтому было принято решение солидаризироваться с Вашингтоном и союзниками и совершить демарш против Тегерана. 3 августа 2010 г. правительство Японии приняло решение ввести против Ирана – в развитие решений Совета Безопасности ООН - санкции в одностороннем порядке, которые включают заморозку средств на счетах в местных банках, принадлежащих 40 иранским организациям и одному частному лицу. Под удар попали, в частности, "First East Export Bank" (филиал иранского банка "Банк-е Меллат"), а также компании, связанные с Корпусом стражей исламской революции и Судоходной компанией ИРИ. Также введены ограничения на поставку в Иран обычного вооружения и запрет на иранские инвестиции в области ядерных технологий. Вдобавок Токио пригрозил Тегерану, что введет еще более жесткие дополнительные санкции, если тот не предпримет необходимых мер по разрядке ситуации с ядерной программой. Однако побоялся. По крайней мере, на данном этапе увещевания американской администрации, толкающей Токио к разрыву финансовых отношений с иранскими банками, с которыми осуществляется взаимодействие по торговле нефтью.

Ответная реакция Тегерана не заставила себя ждать. Посол этой страны в Токио А.Аракчи назвал экономические санкции Японии "иррациональными и бесполезными". Он призвал японских партнеров не поддаваться давлению и продолжить вести дружественный диалог с Ираном, включая торговое сотрудничество в нефтегазовой сфере.

Нетрудно догадаться, что антииранские действия Токио активно подогревались американской администрацией и стали прямым следствием политического нажима со стороны Белого дома. Япония, входящая в орбиту политического влияния Вашингтона, не стала обострять отношения с главным союзником и предпочла последовать совету "старшего брата", отчетливо осознавая последствия. Главное из них – угроза потерять иранский рынок. Тем более, что, как пообещал президент М. Ахмадинежад, сторонникам политики санкций нет места в иранских экономических проектах, и высвобождающиеся ниши займут новые торговые партнеры (читаем – Турция, Китай, арабы, латиноамериканцы и др.).

В заключение о том, какие экономические и политические убытки может понести Япония в случае дальнейшего ужесточения санкций против Тегерана:

1. Зависимость от экспорта иранской нефти, который составляет 6 млрд евро (12% совокупного иранского экспорта). Это, прежде всего, сырая нефть (11,5 % от всего японского импорта нефти). В случае принятия Ираном ограничительных мер по экспорту нефти в Японию, экономика этой страны может существенно пострадать.

2. Японская корпорация Inpex Corp заключила в 2004 г. большую инвестиционную сделку на 2 млрд долл. на освоение нового иранского нефтяного месторождения "Азадеган", оценочные запасы которого составляют 26 млрд баррелей нефти. Впоследствии Токио был вынужден уступить контрольный пакет (75%), сохранив за собой лишь 10-процентную долю в этом перспективном проекте. В случае сворачивания сотрудничества по "Азадегану" Токио ждет ощутимый экономический ущерб. Но более серьезными могут быть политические последствия: проект в Иране рассматривался японскими властями в качестве краеугольного камня новой национальной стратегии энергетической безопасности, нацеленной на преодоление уязвимости вследствие дефицита энергоресурсов. Теперь осуществление этих планов под знаком вопроса.

3. Прекращение торговых отношений с Тегераном может ударить и по другим отраслям, где между странами наметилось сотрудничество. Интересно, что Япония является третьим после Евросоюза и Китая торговым партнером Ирана (двусторонний товарооборот в 2009 г. составил 7,3 млрд евро, что составляет 8% от всей иранской торговли). При этом львиная доля товарооборота – 6 млрд евро – экспорт иранских товаров в Японию.

В случае разрыва, в первую очередь, пострадают металлургия и добывающая промышленность. Не случайно, в перечень компаний, уже подпавших под японские санкции, входит Asotec Japan – базирующийся в Токио филиал Организации рудников и добывающей промышленности Ирана, которая одновременно является холдингом ведущих компаний сталелитейной промышленности ИРИ.

4. В политическом поле новые санкции будут расценены иранским руководством как фактическая неспособность Токио проводить самостоятельную внешнюю политику на Ближнем и Среднем Востоке, что может сильно ударить по авторитету этой страны в случае попыток предпринять посреднические усилия в налаживании диалога между Ираном и Западом.

5. Другой аспект – ядерные амбиции Токио. Санкции против Ирана суживают эти амбиции. Здесь Тегеран получает возможность критиковать японское руководство в случае шагов по превращению этой страны в самостоятельную ядерную державу. Если такие шаги последуют, руководство ИРИ сможет апеллировать к политике "двойных стандартов".

6. Главное политическое поражение, которое может потерпеть Япония на иранском фронте - если она будет окончательно вытеснена из этой ближневосточной страны своим извечным соперником – Китаем. Уже в 2005 г. Пекин смог обойти Токио по объему товарооборота с Ираном, увеличив его за 7 лет в 8 раз – с 1,2 до 9 млрд долл. В случае дальнейшего нагнетания ситуации такой сценарий вполне допустим: Тегеран может развернуться лицом к более привлекательному партнеру, смело вкладывающему крупные инвестиции в иранские национальные проекты. Уже на сегодня общие инвестиции Китая только в нефтегазовую отрасль ИРИ составляют 40 млрд долл. и это далеко не предел. С другой стороны, растущие потребности развивающейся китайской экономики в нефти и других видах сырья – также важный фактор дальнейшего ирано-китайского сближения в ущерб японским экономическим интересам.

В то же время, как представляется, реальные экономические интересы обеих стран – а такие партнерские интересы, действительно, имеются - должны возобладать. Япония вряд ли пойдет на дальнейшее обострение отношений с Ираном и не захочет прерывать выгодные для своей национальной экономики проекты, даже под сильным американским давлением. Ирану тоже не очень-то и выгодно отказываться от такого надежного и респектабельного партнера, потребность которого в нефти является долгосрочной тенденцией и обеспечивает Тегерану устойчивую экспортную выручку. Тем более, что игра на противоречиях двух восточных гигантов – Японии и Китая – будет приносить только пользу руководству ИРИ и соответствовать духу и стилю иранской дипломатии, победы которой достигались во многом на противостоянии между великим державами.

А.М.Вартанян
10 авг. 2010