"Foreign Policy": Президент И. Каримов предпочитает держать ошских узбеков на расстоянии

Между Узбекистаном и безвыходным положением

После смертоносного насилия против узбеков в Кыргызстане президент Ислам Каримов, казалось бы, принял с распростертыми объятиями толпы беженцев у себя дома. Когда же, в этой связи, он их оттуда в действительности выдворил?
Правящее в жестком стиле, авторитарное правительство в Узбекистане не получило большого одобрения прессы или дипломатических аплодисментов за эти пять лет, с тех пор, как войска Министерства внутренних дел открыли огонь по антиправительственным демонстрантам в городе Андижан в мае 2005 года. Резня - правительство утверждало о том, что было только 187 жертв, но большинство оценок извне считает, что число убитых было между несколькими сотнями и 5000 - серьезно подорвала отношения с Соединенными Штатами и многими европейскими странами и отвернула от страны международные СМИ, неправительственные организации и представителей Организации Объединенных Наций. Последствия включали внезапное закрытие авиабазы Соединенных Штатов в Узбекистане, возросшую осторожность к президенту Исламу Каримову и главное изменение в узбекской внешней политике путем резкого разворота от Вашингтона в сторону Москвы и Пекина.
Но неожиданный взрыв смертоносного насилия против этнического анклава узбеков в течение четырех хаотичных дней в начале июня в Оше - городе в южном Кыргызстане лишь в нескольких милях от границы Узбекистана - обеспечил узбекскому правительству неожиданные дивиденды с точки зрения хороших связей с общественностью. Оно получило редкие положительные отклики за временное размещение около 100000 этнических узбекских беженцев – все они представляли собой женщин и детей - из Кыргызстана и за сглаживание популярного гнева на своей стороне границы.
Такое позитивное повествование удобно подходило под согласованные попытки Соединенных Штатов и некоторых европейских стран, если не полностью реабилитировать международное положение узбекского правительства, то хотя бы, по крайней мере, значительно улучшить отношения со стратегически важной страной, граничащей с Афганистаном. "Это в действительности придает легитимность представлению о том, что Каримов может действовать в соответствии с некоторыми международными стандартами", говорит Мишель Коммерсио - доцент политологии в университете Вермонта и специалист по Центральной Азии.
Но это повествование также свободно от тревожных аспектов ответа Узбекистана на ошский кризис. "По существу, Каримов появился для того, чтобы продемонстрировать миру чуточку доброй воли в том смысле, что он принял беженцев, создал лагеря", говорит Коммерсио. "Чем больше он мог дать кыргызстанскому правительству и утихомирить ситуацию, тем было бы лучше, но я думаю, в конечном счете, предоставление приюта беженцам в Узбекистане было для него проблематичным, потому что, а) государство не могло поддержать их, и б) они, скорее всего, приняли бы участие в [подрывной деятельности против него]".
Смертоносное насилие в Кыргызстане гальванизировало внимание международных СМИ и вызвало беспокойство о травмированном населении узбекских меньшинств, уязвимом к репрессиям со стороны кыргызской полиции и вышедших из-под контроля гражданских военизированных формирований. Напряженность между этническими кыргызами и этническими узбеками, которая долго закипала, вызвала смертоносные столкновения после того, как акции протеста оппозиции привели к успешному свержению президента Кыргызстана Курманбека Бакиева, который сбежал из страны. Объяснения причин возникновения насилия оспариваются, но этническая напряженность в регионе уходят корнями как минимум к 1990 году, когда полиция и вооруженные мужчины-кыргызы напали на узбеков в Оше после распада Советского Союза. У этой напряженности присутствует также и экономическая компонента. На протяжении советской эры узбеки, которые жили в южном Кыргызстане, процветали экономически, используя старые торговые сети, недоступные традиционно кочевым кыргызам, которые были в основном чабанами. После распада советского государства каждое из следовавших друг за другом кыргызских правительств поощряли силовой, основанный на этническом признаке национализм.
Вместе с тем недавно пришедшее к власти руководство в Бишкеке стремилось показать, что его голосование 27 июня по конституционному референдуму, которое ратифицировало пост-переворотное правительство страны, было поддержано своим населением узбекских меньшинств, включая тех, кто сбежал от насилия в Оше. Но гораздо меньше сообщалось о том, что в течение недель после ошского пожарища правительством Каримова было оказано давление на беженцев из Кыргызстана, не желающих возвращаться домой. Проще говоря, Каримов долго боялся того, что приток узбеков из-за границы будет обладать потенциалом, достаточным для того, чтобы дестабилизировать его правление. Таким образом, он принял меры к тому, чтобы помимо обеспечения крайнего минимума по временному приему убегающих женщин и детей, граница в целом оставалась закрытой. Все 100000 беженцев вернулись в Кыргызстан в течение нескольких дней. По сообщениям узбекской медсестры, которая присутствовала в лагерях беженцев, и по докладам организаций по правам человека в Кыргызстане, узбекские силы безопасности угрожали порвать паспорта беженцев и запугивали родственников, которые живут в Узбекистане.
В то же время узбеки в Кыргызстане, которые продолжают опасаться за свою безопасность, сообщали о том, что их прогоняли как кыргызские, так и узбекские пограничники. И со времени возвращения беженцев в Ош такие организации, как "Хьюман Райтс Вотч", засвидетельствовали продолжающиеся издевательства в отношении мужчин-узбеков, задержанных для допросов в отделениях милиции в Кыргызстане. По территории всего региона, крайне чувствительного к политике этнической идентичности, события вызвали интенсивные обсуждения и встревожили этническое узбекское население по всей территории Центральной Азии - кроме, по-видимому, самого Узбекистана непосредственно.
"У узбеков [в Узбекистане] полно других проблем в голове, помимо злодеяний в Оше – при условии, что у них нет родственников в Оше, а у многих из них они есть - и я не уверена в том, насколько они даже знали о том, что просочилось из-за существования цензуры в стране. Учитывая явное намерение Каримова оставаться вне всего этого, узбеки не собираются говорить об этом", говорит Коммерсио.
Когда я проезжал в конце июля через Ходжобад - пыльное селение с живым, раскинутым на открытом воздухе базаром по продаже сладостей и фруктов примерно в 30 милях от закрытой границы с Кыргызстаном и последний значительного размера городок перед контрольно-пропускным пунктом на границе – полицейские, одетые в форму, были размещены через каждые 100 футов вдоль главной дороги. В близлежащей деревне по имени Ходжобад рабочий по имени Гахонгар в чайхане с теплотой пригласил меня присесть рядом с ним. Он прекратил улыбаться, когда я спросил его мнение о насилии в Оше; он буквально ушел от ответа, когда я спрашивал о беженцах.
В соседнем Андижане - своенравном, религиозно консервативном городе, где узбекские силы безопасности открыли огонь по антиправительственным демонстрантам в 2005 году - студент университета, активист, готовый к обсуждению продолжающихся нарушений прав человека в стране, отказался комментировать ситуацию в Оше, ссылаясь на опасность просто говорить по этому вопросу и на недостаток достоверной информации из-за почти полного блокирования СМИ, установленного узбекским правительством.
Но способность Каримова ограничить знание о масштабах мятежных волнений вокруг Оша не относится только к узбекским гражданам. По сообщению бывшего высокопоставленного узбекского официального лица, он также "убедил значительную группу представителей посольств в том, что, закрытие своей границы и принуждение беженцев вернуться назад в Кыргызстан, независимо от того, нравится это им или нет, является знаком того, что они собираются быть более открытыми к сотрудничеству с Западом в будущем, хотя дело обстоит не так".
"Я думаю, что Ош продемонстрировал международному сообществу, что Узбекистан может принимать международные нормы, когда он хочет поступить таким образом, по крайней мере, по местным стандартам", говорит Марта Бритт Олкотт - ведущий эксперт по Центральной Азии и старший научный сотрудник в Фонде Карнеги по поддержанию мира во всем мире в Вашингтоне. "Возвращение беженцев в действительности работает на руку обеим сторонам: это позволило временному кыргызскому правительству продемонстрировать, что они намеревались быть правительством национальной консолидации, и это сняло проблему для узбеков, которая заключалась в том, по какому критерию они приняли бы мужей этих людей и стали бы рисковать впустить узбекских мужчин, которые обладают более радикальными мнениями, чем их собственное узбекское население".
Вознаграждением для правительства Узбекистана является международное признание за прием беженцев, но реальной выгодой Каримова является время и пространство для того, чтобы еще более укрепить свое авторитарное правление. Для беженцев, оказавшихся в безвыходном положении, повода для радости мало.
(Илан Гринберг является журналистом из Нью-Йорка. Он жил в Центральной Азии с 2002 по 2007 годы. Грант на поездку от "Nation Institute" обеспечил финансирование для его репортажей из Узбекистана).

Илан Гринберг
"Foreign Policy", 10 августа 2010 года
Перевод – "Zpress.kg-UVU"
Дата создания: 14.08.10