329 тысяч граждан выбросили за борт

14 августа стали известны результаты вступительных тестовых испытаний в вузы Узбекистана. Теперь можно со стопроцентной вероятностью сказать, что из 385,6 тысячи молодых людей, пожелавших получить высшее образование, 329 тысяч остались за бортом. Минимум на год большинство из них вольются в ряды безработных. Через год попробуют снова, но не факт, что результат будет иным. Одна из причин – квота на бакалавриат, определенная президентом Узбекистана. В этом году она составила 56,6 тысячи человек.

Президента можно понять – стране не нужны миллионы инженеров, экономистов, врачей, юристов, педагогов. Он вынужденно принял решение о квотировании, зная, что каждый ректор вуза правдами и неправдами стремится увеличить численность студентов, принимаемых на коммерческой основе. То есть, за деньги. Естественно, каждый ректор обосновывал свое намерение заботой о государстве, стремлением за счет денег студентов повысить материально-технический уровень вверенного вуза. Однако на практике деньги за обучение нередко шли совсем в другой карман, не имеющий ничего общего с вузовским, а тем более, с государственным. Повторяю: президента можно понять. Однако жесткое квотирование имеет и оборотную сторону. Попытаюсь объяснить.

Не секрет, что в вузы далеко не всегда поступают самые прилежные и самые способные. Не секрет и то, что оценки, выставленные выпускникам средних школ, лицеев и колледжей, далеко не всегда отражают истинный уровень их знаний. Сегодня оценки просто покупают, и это тоже ни для кого не секрет. Причем, в колледжах и лицеях деньги за хорошие оценки давно платят даже не родители, а сами учащиеся. Не секрет и то, что в вузы также можно поступить за деньги. За деньги вам позволят звонить по телефону во время государственного тестирования, за деньги вам накануне предоставят все варианты ответов на все тесты, за большие деньги на тестирование вместо вас может прийти другой.

Все и давно за деньги. К этой ситуации привыкли, она никого не удивляет и по большому счету, не возмущает. Разве что ворчат представители старшего и среднего поколения, пробивавшие себе дорогу к высшему образованию талантом, способностями, усердием и терпением. Ну и что? Поворчат-поворчат и перестанут. Их время прошло и вышло.

Знакомый, сын которого надумал поступить в Ташкентский филиал сингапурского вуза, решил все-таки разузнать, реально ли это. Говорит, вышел на нужных людей. Реально, сказали те, вопрос решается за 2500 долларов США. Проверять знакомый не стал. Не было у него никогда в жизни такой суммы.

Преподаватель гуманитарного университета ни разу не видела половины своих студентов, которые как бы специализируются на изучении английского языка. Декан просит ее выставлять оценки, не глядя. Дескать, один сын такого-то начальника, другая дочь такого-то, тот, и другой работают за границей, надо пойти навстречу. Она принципиально не идет и оценок не выставляет. Ну и что с того? Их выставляет декан либо более сговорчивый и менее принципиальный педагог. Кстати, своих детей декан предпочел отдать на обучение в Европу. На какие шиши – вопрос десятый…

Налицо очевидная профанация образования, причем, не только высшего и не только гражданского. Как-то начальник очень серьезного военного училища заметил с горечью: "Мы даем высшее образование без среднего". Знак интеграла его курсанты называли долларом лежа.

Еще пример: несколько лет назад ученые решили протестировать первокурсников Ташкентского института инженеров ирригации и механизации сельского хозяйства. Того самого, что окончил нынешний премьер-министр Узбекистана. Задачу 2-3=? тридцать процентов студентов не решили, сказав, что от двух нельзя отнять три, так как два меньше трех. Рассказал мне эту историю доктор наук.

Стоит ли удивляться, что дипломы о высшем образовании, полученные в нынешнем суверенном Узбекистане, нигде кроме Узбекистана, не признают. И дело совсем не в международных соглашениях об унификации дипломов. Дело в уровне высшего образования, точнее, в отсутствии такового.

К чему я все это рассказываю? Да к тому, что квоты на высшее образование и недоступность его для большинства выпускников средних школ и средних специальных учебных заведений, ограничивают маневр. Как на государственном, так и на личностном уровне. Государство будет вынуждено довольствоваться полуграмотным инженером (тот, кто мог стать хорошим, не вошел в квоту), люди (по той же причине) полуграмотными врачами, педагогами и далее по полному перечню профессий. Да, безусловно, будут и хорошие специалисты. Но слишком мало. Катастрофически мало. Что в остатке? Население страны постепенно деградирует, а сама страна попадет в полную зависимость от тех, кто зарабатывает инновационными проектами, новейшими технологиями, перспективными научными разработками.

Мы же будем по-прежнему "испытывать гордость", что занимаемся отверточной сборкой, созданных за рубежом машин, или, что производим тысячи тонн цемента, загаживая собственную территорию и отравляя собственный народ. Да, холеные заграничные политики и владельцы этих заводов будут лицемерно хвалить нас при каждом удобном случае. Но лишь для того, чтобы сбросить в нашу страну еще одно вредное производство, откачать наш газ, вывезти наше золото, медь, уголь и при этом платить нашим рабочим в сто раз меньше, нежели в своей благополучной и действительно процветающей стране.

… Много лет назад классик советской журналистики шестидесятых-начала восьмидесятых годов Анатолий Аграновский, рассуждая о дилетантах и их влиянии на экономику СССР, написал: "Недомастера, околоспецы, полуинтеллигенты – худшая категория людей на белом свете". Кстати, творчество Анатолия Аграновского будущие журналисты Узбекистана не изучают. Незачем, надо полагать. Упаси Господь, думать начнут…

Сергей Ежков

16 августа 2010