Мусульмане в промежутке

Нью-Дели. Выразительная поддержка, высказанная в пятницу президентом Обамой запланированному исламскому культурному центру около Всемирного торгового центра, сопровождаемая его очевидным отступлением на следующий день, были лишь одним из многих парадоксов, находящихся в основе противоречия, все более переполняемого страстями.
Мы видели, как "Антидиффамационная лига", являющаяся организацией, посвятившей себя тому, чтобы покончить с "несправедливой и пристрастной дискриминацией", стремится к дискриминации по отношению к американским мусульманам. Мы видели, как Ньют Гингрич изображает организацию, стоящую за центром - "Инициативу Кордовы", стремящуюся к "улучшению отношений между мусульманами и Западом" и налаживанию диалога между различными вероисповеданиями - как триумфалистскую силу, "сознательно стремящуюся нанести оскорбление" и пытающуюся построить памятник мусульманской победы около места, где стояли башни-близнецы.
Крайне смешно, что мы видели и то, как политические деятели наподобие Рика Лацио - кандидата от Республиканской партии в губернаторы Нью-Йорка - задавались вопросом о том, не мог ли имам Фейсал Абдул Рауф - главная фигура, стоящая за проектом - иметь связи с "радикальными организациями".
Проблема с такими утверждениями заходит далеко за пределы вопроса о судьбе мечети в центральной части Манхэттена. Они показывают неадекватное понимание многих видов делений, сложностей и нюансов внутри исламского мира, которое уже становится опасным - провал, который значительно препятствует борьбе Запада с насильственным исламским экстремизмом и примирению американцев с мирными сторонниками второй по величине религии в мире.
Большинство из нас способны великолепно разобраться с различиями, существующими внутри христианского мира. То, что кто-то является католиком из Бостона, не означает, что он находится в союзе с изготовителями бомб из Ирландской республиканской армии, также не все православные имеют связи с сербскими военными преступниками или южные баптисты - с убийцами докторов, делающих аборты.
В то же время у многих из наших лидеров есть тенденция рассматривать исламский мир как единый, внушающий ужас монолит. Если бы администрация Джорджа У. Буша была лучше осведомлена о непримиримых разногласиях между салафистскими джихадистами "Аль-Каиды" и светскими сторонниками иракской партии "Баас" Саддама Хуссейна - то Соединенные Штаты, возможно, никогда бы не ввязались в пагубную войну, и вместо этого нацелили бы свое внимание на восстановление Афганистана после "Талибана", а умы и сердца афганцев были бы все еще восприимчивы к убеждению.
Фейсал Абдул Рауф из "Инициативы Кордовы" является одним из ведущих мыслителей Америки в области суфизма - мистической формы ислама, которая с точки зрения целей и перспективы максимально далеки от насильственного ваххабизма джихадистов. Его видео и проповеди исповедуют любовь, необходимость помнить о Боге (или "зикр") и примирение. Его риторика, слегка напоминающая о "Новом веке" [название современного синтетического религиозного культа – "Zpress.kg"], делает его убедительным, как бы это ни было плохо или хорошо, наподобие мусульманского Дипака Чопры. Но в глазах Осамы бин Ладена и "Талибана" он является любящим неверных, отступником, который поклоняется могилам; они без сомнения расценивают его в качестве легитимной цели для покушения с целью убийства.
Для такого умеренного, плюралистического суфизма имамы находятся на передовой линии фронта против самых насильственных форм ислама. В наиболее радикальных частях мусульманского мира лидеры суфизма рискуют жизнью за свои основанные на толерантности верования, точно так же смело, как поступают в этом плане американские наземные войска в Багдаде и Кабуле. Суфизм является самым плюралистическим воплощением ислама, доступным для тех, кто изучает его, и тех, кто в нем несведущ, верующих и неверующих, и поэтому является уникально ценным мостом между Востоком и Западом.
Такие великие святые суфизма, как персидский поэт XIII столетия Руми, считали, что все существование и все религии являются одним, всесторонним проявлением той же самой божественной действительности. Самым важным был не пустой ритуал мечети, церкви, синагоги или храма, а стремление понять, что божественность может быть лучше всего достигнута через распахнутые ворота человеческого сердца: что все мы можем найти рай внутри нас самих, если мы знаем, куда посмотреть. В некотором смысле суфизм с его акцентом на любовь, а не на суждение, представляет собой "Новый завет" ислама.
В то время, как Запад остается слеп к делениям и различиям внутри ислама, проблема, поставленная суфистским видением вероисповедания, не теряется из виду экстремистами. Это было показано наиболее насильственным образом 2 июля, когда пакистанский "Талибан" организовал двойную террористическую атаку на Дата Дарбар - самую большую суфистскую святыню в Лахоре - втором по величине городе Пакистана. Нападение было осуществлено в четверг ночью, когда святыня была переполнена до отказа; 42 человека были убиты и 175 были ранены.
Оно было лишь последним в серии нападений против суфистов Пакистана. В мае в кафе "Пиру" в Лахоре - культурном центре, где я недавно выступил с труппой музыкантов-суфистов - была взорвана бомба в середине его ежегодного фестиваля. Важное место в племенной зоне на северо-западе - могила Хаджи Сагиба Турангзая - суфиста, подвергавшегося преследованиям во время британского колониального правления за его социальную работу - было насильственно превращено в штаб-квартиру "Талибана". Две святыни около Пешавара - мавзолей Бахадара Бабы и святыня Абу Саида Бабы - были разрушены ракетным обстрелом.
Вместе с тем символически самое разрушительное нападение "Талибана" было осуществлено прошлой весной на святыню, связанную с поэтом-святым XVII столетия Рахман Бабой и расположенную у подножия Хайберского перевала в северо-западном Пакистане. В течение многих столетий комплекс являлся местом сбора для музыкантов и поэтов, а стихи суфия Рахмана Бабы за долгое время сделали его национальным поэтом пуштун, живущих по обе стороны границы между Афганистаном и Пакистаном. "Я - любовник и я имею дело с любовью", писал святой. "Посади цветы, вследствие чего твои окрестности превратятся в сад. Не сажай шипов; ибо они уколят твои ноги. Мы все представляем собой одно тело. Кто бы то ни был, истязающий другого, нанесет раны самому себе".
ЗАТЕМ, около десятилетия назад, в конце пути, ведущего к святыне, было построено профинансированное саудовцами духовное училище, или медресе. Вскоре его студенты взяли на себя задачу прекратить то, что они рассматривают в качестве неисламских методов, используемых поклонниками Рахмана Бабы. Когда я в последний раз посетил его в 2003 году, хранитель святыни Тила Мохаммед описал, как молодые студенты регулярно приходили для выражения жалоб о том, что его святыня является центром идолопоклонства и безнравственности.
"Моя семья распевала здесь в течение нескольких поколений", сказал он мне. "Но теперь эти студенты из медресе приходят и говорят нам, что то, что мы делаем, неправильно. Они призывают женщин оставаться дома. Раньше это было место, куда люди приходили, чтобы получить душевное спокойствие. Теперь, когда они приходят сюда, они лишь сталкиваются с еще большим количеством проблем".
Затем, однажды на рассвете утром в начале марта 2009 года, группа пакистанского "Талибана" прибыла к святыне и заложила пакеты с динамитом вокруг тромпов, поддерживающих купол святыни. В ходе последовавшего взрыва мавзолей был разрушен, но, по крайней мере, никто не был убит. Пакистанский "Талибан" быстро взял на себя ответственность, обвинив администраторов святыни в том, что они позволили женщинам молиться и искать там исцеления.
Хорошей новостью является то, что суфисты, хотя и являются умеренными, в то же время имеют запасы жизненных сил. В то время, как ваххабисты стали доминировать в северном Пакистане с тех пор, как мы решили финансировать их борьбу против СССР в Афганистане, ситуация отличается в провинции Синдх в южном Пакистане. Суфисты оказывают сильное сопротивление от имени плюралистской, составной культуры, которая появилась в ходе тысячи лет сожительства между индуизмом и исламом.
В прошлом году, когда я посетил святыню Лал Шахбаза Каландар в городе Сехван, я был потрясен силой и открытостью чувств, выражаемых против тех пуританских мулл, которые критикуют как ересь всякое уважение, проявляемое к святым суфизма.
"Я чувствую, что моей обязанностью является защитить обе святыни суфизма, так же, как они защитили меня", сказала мне одна из женщин. "Сегодня у нас в Пакистане есть столько много мулл и ваххабистов, которые говорят, что проявление уважения к святым в их святынях является ересью. Какие же они лицемеры! Они сидят там, читая свои книги с законами и споря о том, какой длины должны быть их бороды, и оказываются не в состоянии услышать истинное послание Пророка".
Там много таких, как она; действительно, до недавнего времени суфизм был доминирующей формой ислама в Южной Азии. И ее точка зрения показывает, почему Запад преуспел бы, если бы рассматривал суфистов в качестве естественных союзников против экстремистов. В ходе исследования, проведенного в 2007 году "RAND Corporation", было обнаружено, что открытая, интеллектуальная интерпретация ислама суфистами делает их идеальными "партнерами в усилиях по ведению борьбы с исламистским экстремизмом".
Суфизм является полностью местным, имеющим глубокие корни движением сопротивления против насильственного исламского радикализма. В то же время неясно, сможет ли он использоваться для достижения политических целей. Но минимум, что мы можем сделать - так это поощрить суфистов в наших собственных обществах. Люди наподобие имама Фейсала Абдул Рауфа должны быть поддержаны в качестве жизненно важного союзника, и мы должны выразить лишь презрение к тем, кто по незнанию или по политическому расчету пытается соединить их с экстремистами.
(Уильям Дэлримпл является автором недавно опубликованной книги "Девять жизней: в поиске святого в современной Индии").

Уильям Дэлримпл
"New York Times", 16 августа 2010 года
Перевод – "Zpress.kg-UVU"
Дата создания: 19.08.10