Сочинский саммит дает России шанс стать "честным маклером" на Среднем Востоке

Россия обозначила интерес к новой политической игре на Среднем Востоке. 18 августа в Сочи пройдет четырехсторонняя встреча с участием президентов России Дмитрия Медведева, Афганистана Хамида Карзая, Пакистана Асифа Али Зардари и Таджикистана Эмомали Рахмона. Примечательно, что двусторонняя встреча Дмитрия Медведева и Хамида Карзая, по имеющейся информации, пройдет 19 августа – в день, когда афганцы отмечают государственный праздник обретения национальной независимости. Россия первой признала независимость Афганистана от британского протектората 19 августа 1919 года и наверняка об этом факте будут часто вспоминать в ближайшие три дня и Хамид Карзай, и Дмитрий Медведев.

Сочинский шанс для "проблемных президентов"

В таком формате, на российской территории, главы четырех государств не собирались еще ни разу. Законы политической драматургии и политическая повестка дня требуют, чтобы по итогам такой уникальной по составу встречи ее участники продемонстрировали нечто большее, чем протокольное коммюнике о добрых намерениях с традиционной фиксацией общих для региона Центральной и Южной Азии проблем. В противном случае, первая встреча окажется и последней.

Очевидная усталость США и стран НАТО от афганского проекта стали причиной размывания монополии Вашингтона и его союзников по атлантической коалиции на конструирование афганского будущего. Сначала эта усталость спровоцировала драматическую дискуссию по афганской проблематике внутри НАТО. Затем о своем праве на политические рецепты для Афганистана заявили геополитические конкуренты Североатлантического альянса – Шанхайская организация сотрудничества (ШОС) и Иран (Тегеран становится сегодня все более активным политическим спекулянтом на афганском "рынке проблем", справедливо рассчитывая через игру на нем усилить свой региональный и международный статус). Наконец, в последние месяцы Россия демонстрирует собственный, вне привязки к формату ШОС, интерес к афганской и околоафганской проблематике. Завтрашняя встреча в Сочи, возможно, официально оформит "новый курс" Кремля на Среднем Востоке.

О чем именно пойдет речь на сочинских встречах остается пока лишь догадываться. В гости к российскому президенту приедут главы трех государств, которые в последнее время находятся под жестким международным и внутренним политическим прессингом и озабочены не только проблемами национальной и региональной безопасности, но и личным политическим выживанием. Хамида Карзая упрекают в коррупции и неспособности контролировать ситуацию в стране. Асифа Али Зардари "утюжат" компроматом из Интернета, который подтверждает связь Исламабада с талибами. Эмомали Рахмона упрекают в диктаторских замашках, которые во многом провоцируются кризисом социально-экономической системы Таджикистана. Разумеется, нельзя говорить о том, что все три азиатских лидера, прилетают в Сочи, будучи загнанными в угол у себя на родине, однако, очевидно, что они находятся не в самой лучшей политической форме. Это обстоятельство создает выгодный для Кремля психологический фон саммита.

Представляется, что, помимо неизбежной и, к сожалению, во многом безысходной риторики такого рода встреч (выражение озабоченности и солидарности в борьбе с международным терроризмом и наркотрафиком, приглашение к поиску нового диалога, признание невозможности решения политических проблем военным путем, призыв развивать экономическое сотрудничество и т.д.), принимающая – российская – сторона должна предложить участникам переговоров нечто более значительное и политически конкретное. Очевидно, что это конкретно-значительное может быть представлено либо в виде "большого экономического проекта", либо в виде "большого политического проекта". Причем, такого, который будет интересен не только Афганистану и Хамиду Карзаю, но и его пакистанскому и таджикистанскому коллегам, которые, конечно, озабочены афганскими проблемами, но еще больше – проблемами собственными.

В поисках "большого восточного проекта"

На счет "большого экономического проекта", впрочем, обольщаться не стоит. Россия вряд ли захочет войти в число бескорыстных мировых финансовых доноров для Афганистана, поставляющих, по примеру США и их союзников по НАТО, в Кабул "наличку". Во-первых, таких денег у России для Афганистана нет, а, во-вторых, Кремль сегодня предпочитает не тратить, а зарабатывать на внешней политике. Так что ожидать от Москвы нечто большего, чем списание безнадежных советских долгов и "точечная" гуманитарная помощь пшеницей, видимо, не стоит.

Теоретически, российскую сторону могли бы заинтересовать перспективы разработки нефтегазовых месторождений в северных провинциях Афганистана Сари-Пуль, Фарьяб и Джаузджан (а теперь еще и в Балхе, где недавно обнаружены серьезные месторождения нефти). В афганский топливно-энергетический комплекс (ТЭК), возможно, РФ была бы готова инвестировать значительные средства. Однако, проблемы с безопасностью и отсутствие санкций на российское проникновение в ТЭК Афганистана со стороны США, делают нефтегазовый проект Кремля на афганской территории пока еще маловероятным.

У "большого политического проекта" России на Среднем Востоке, на наш взгляд, более светлые перспективы. Разумеется, речь идет не о военно-полицейском участии РФ в афганской миссии и не о новой антинаркотической стратегии в регионе (проект борьбы с наркоугрозой не менее сложен и затратен, чем борьба с талибами, а его успех едва ли не более призрачен в обозримой политической перспективе, тем принуждение к миру "яростных мулл"). Конечно, это вовсе не означает отказа от уже принятой в Москве новой стратегии противодействия героиновой угрозе из Афганистана. Однако, в нынешней политической ситуации она обречена на периферийный статус и уж точно не способна искренне заинтересовать трех президентов, пожмущих завтра руку Дмитрию Медведеву.

Представляется, что в основе новой российской политической игры на Среднем Востоке должен оказаться проект "большого политического посредничества". И главным элементом этого проекта логика регионального политического процесса определяет посредничество между Индией и Пакистаном.

Региональная модель напряженности в Центральной и Южной Азии сегодня напоминает русскую матрешку. В ее основе, в самой глубине, лежит многолетний конфликт между Индией и Пакистаном, который напрямую влияет на эскалацию напряженности и насилия в Афганистане (который Исламабад рассматривает в качестве союзника Дели и, соответственно, своего противника). Уже сквозь афганский контур политический и религиозный экстремизм проникает в Таджикистан, Узбекистан и другие государства Центральной Азии, усиливая местные оппозиционные группы, создавая угрозу актуальным постсоветским режимам.

Таким образом, именно индо-пакистанское соперничество является одним из генераторов современного афганского политического кризиса, который, в свою очередь, воспроизводит такие уродливые явления, как Талибан, наркоиндустрия, экспорт религиозно-политического экстремизма по всему периметру внешних афганских границ.

В этой связи именно встреча Дмитрия Медведева с Асифом Али Зардари представляется особенно важной. Если в ходе нее будут достигнуты особые договоренности, прежде всего, готовность признать и зафиксировать посредническую роль России в индо-пакистанском конфликте, то и переговоры с Хамидом Карзаем и Эмомали Рахмоном пройдут успешно.

Честный маклер

Сегодня у России открываются уникальные возможности для того, чтобы сыграть роль "честного маклера" в отношениях Дели и Исламабада и, тем самым, попытаться изменить ситуацию не только в индо-пакистанских отношениях, но и в Афганистане, ситуация в котором во многом является следствием военно-политических игр, ведущихся индийскими и пакистанскими элитами.

Еще совсем недавно первую скрипку в индо-пакистанских отношениях играли исключительно США. Ослабление российских позиций в Центральной и Южной Азии после краха СССР и усиление американских возможностей в этом регионе после 2001 года на какое-то время сделали Вашингтон единственным посредником между Индией и Пакистаном. Однако, растущая неэффективность американцев в борьбе с талибами, хаотичные колебания США, то заигрывающих с индийцами, то делающих ставку на пакистанцев, наконец, новый "жесткий курс" Белого дома в отношении Исламабада, привели к тому, что посреднический ресурс США начал испарятся, так и не будучи по-настоящему задействованным.

Российская отстраненность от американских интриг вокруг афганского проекта, воспринимавшаяся до сих пор как проявление слабости политических позиций Кремля в регионе, неожиданно оказывается востребованной. Непоследовательность США в политике на пакистанском и индийском направлениях привела к очевидному разочарованию Дели и Исламабада в американских посреднических возможностях. Именно этими разочарованиями, на наш взгляд, можно объяснить растущий интерес к сотрудничеству пакистанских и индийских элит с Москвой.

Площадка согласования интересов

Следует отметить, что саммиту в Сочи 18 августа предшествовали официальные и неофициальные контакты российских представителей с индийскими и пакистанскими делегациями, в том числе и в Москве.

Так, например, еще в конце апреля в Москве побывала делегация Генерального штаба вооруженных сил Пакистана, которая не только обсудила в рамках круглого стола в московском представительстве ПИР-Центра роль Исламабада в урегулировании афганской ситуации, но и встретилась с российскими официальными представителями.

А в самом начале августа с трехдневным визитом в российской столице побывала министр иностранных дел Индии Нипурама Рао. Как сообщил информационный портал "Афганистан.Ру", в ходе встреч в Москве глава внешнеполитического ведомства Индии не только обсудила с российскими дипломатами афганскую проблематику, но и была проинформирована о программе предстоящего саммита в Сочи. Тем самым, индийская сторона, фактически, оказалась пятым, заочным, участником встречи 18 августа. Кстати, по словам самой Нипурама Рао, российские власти пообещали, что постараются в ходе сочинских встреч "оказать влияние" на Пакистан. При этом глава индийского МИД подчеркнула необходимость "решать проблему терроризма разносторонним и комплексным, а не фрагментарным образом".

Российское посредничество в индо-пакистанских отношениях, создание "нового диалога" между Дели и Исламабадом, как раз и могут обеспечить "комплексное решение" проблемы обеспечения безопасности в регионе (без чего невозможно успешное развитие экономических, социальных, гуманитарных проектов), тем самым, решающим образом повлияв на развитие афганской ситуации и на стабилизацию обстановки в Центральной Азии. В этом смысле, сочинский саммит можно считать перспективной площадкой подведения промежуточных политических итогов в официальных и неофициальных контактах Кремля с пакистанскими, афганскими и индийскими представителями и механизмом согласования интересов Москвы, Исламабада, Дели и Кабула.

Очевидно, что, в случае успеха переговоров 18-20 августа, Москва должна будет закрепить их итоги. Это можно сделать лишь через новые переговоры, придание им статуса постоянных политических консультаций и расширение круга их участников. Прежде всего, за счет Индии. Сочинский саммит вполне способен стать самостоятельным международным политическим проектом РФ, ориентированным на урегулирование индо-пакистанских противоречий и, соответственно, на достижение стратегической стабильности в регионе Южной и Центральной Азии.

17.08.2010

Андрей Николаевич Серенко, эксперт Центра изучения современного Афганистана (ЦИСА).