Будет ли война на Ближнем Востоке?

21 августа состоялся запуск первой иранской атомной электростанции. Это означает, что завершена стадия испытаний систем энергоблока: как сообщают СМИ, теперь на реактор завозят топливо и готовят Бушерскую АЭС к энергетическому пуску. Между тем не секрет, что ситуация вокруг Ирана остается сложной: аналитики даже обсуждают вероятность начала войны против Ирана. Понятно, что выход ядерной программы этой страны на новый этап только подлил масла в огонь.

По сообщениям в СМИ, в свою очередь, Тегеран заявляет о готовности совершить возмездие в случае вооруженного нападения на Иран, причем иранские оборонные возможности резко возросли в последнее время. Так, например, правительство этой страны недавно заявило о начале производства военных ракетных катеров. Кроме того, представители иранской армии докладывали об успешном испытании ракеты "земля-земля" и создании беспилотника, который способен нести бомбы и крылатые ракеты.

Ситуация вокруг Ирана не может не беспокоить Россию. Иран находится не так уж и далеко от наших границ; кроме того, Москва и Тегеран связаны партнерскими отношениями. Так, например, Бушерский проект стал возможен во многом благодаря российским специалистам. По этим и многим другим причинам эскалация конфликта на Ближнем Востоке нам совершенно ни к чему.

26 августа в 15:00 в эфире КМ ТV ситуацию на Ближнем Востоке обсудят генеральный директор Центра изучения современного Ирана Раджаб Саттарович Сафаров и автор книги "Почему Америка наступает" Андрей Петрович Паршев.

Видео продакшн "Новое время"
26 Августа

*****

26.08.2010, 15:00

В эфире КМ ТВ программа "Круглый стол" и я, ее ведущий, Дионис Каптарь.

Сегодня мы поговорим о ситуации вокруг Ирана. Вот уже несколько лет ядерная программа Ирана, так называемое "ядерное досье" является одной из важных тем, которую обсуждают на мировой арене. Но в последние самые дни ситуация вокруг Ирана резко обострилась: с одной стороны Иран нарастил военные мускулы – недавно продемонстрировал новый беспилотник, развивает ракетную программу и кроме того, недавно запустил свою первую атомную электростанцию; с другой стороны у западных держав тоже есть свои претензии к этой стране. Иран, в свою очередь, говорит устами своего лидера, что готов оказать, скажем так, отпор или даже возмездие возможным нападениям, но Россию это, безусловно, интересует по целому ряду причин, хотя бы в силу того, что Иран не так далеко находится от наших границ и является нашим партнером. Поэтому, всю эту ситуацию, весь этот ближневосточный узел, мы сегодня и будем обсуждать с генеральным директором центра изучения современного Ирана Раджабом Саттаровичем Сафаровым и автором книги "Почему Америка наступает" Андреем Петровичем Паршевым. Здравствуйте, уважаемые эксперты.

Сафаров, Паршев: Здравствуйте.

У меня первый вопрос к вам, господин Сафаров. Скажите, пожалуйста, сейчас в чем причина напряженности вокруг Ирана, помимо общестратегических проблем? В данный момент, в чем проблема, в чем причина?

Сафаров: Я не думаю, что сегодня, вчера или позавчера, обострение вокруг Ирана усилилось, поскольку, на самом деле, напряженность вокруг Ирана, вокруг ядерной программы Ирана, сохранялось на протяжении последних 3–5 лет на каком-то постоянном уровне. Иногда это повышалось до такого состояния, что в Совете Безопасности принимали очередные антииранские резолюции. И долго мировое сообщество, Запад, особенно США, готовили международную общественность к тому, чтобы новые и новые санкции были приняты по отношению к Ирану. Оказывают на Иран чудовищное давление. Поскольку партнером является, в основном, Россия. Бушэрская АЭС, которая строится с помощью специалистов России, является ядром ядерного комплекса Ирана, то очевидно, что и Россия подпадает под серьезное давление со стороны западных государств, особенно со стороны США. Поэтому, напряженность вокруг Ирана, вокруг ядерной программы Ирана, сохраняется стабильно на очень высоком уровне, поскольку у них, на самом деле, и на основе высосанных из пальца, так сказать, поводов и аргументов, есть причина затормозить процесс развития ядерной программы, а у России, собственно говоря, имеется целый пакет, клубок взаимоотношений с Западом и с США, и это не позволяет России более свободно, более независимо, более самостоятельно на каком-то уровне исходить именно из своих собственных интересов. То, что Россия за последние три года четырежды присоединялась к санкциям антииранским, к этим серьезным санкциям, это говорит о том, что Россия не была свободна в своем выборе, поскольку, все-таки, товарооборот между Россией и Ираном составляет менее 1% от общего оборота России с другими странами – со странами Европейского союза, допустим, почти 60%; с Америкой более 20%. Поэтому, это существенные факторы, которые действительно могут повлиять на поведение и позиции России. Поэтому, я не думаю, что-то, что вчера, позавчера, яркая демонстрация военной силы Ирана, что-то изменила, потому что, даже если этих испытаний не было бы, этих новых технических достижений у Ирана не было бы, то все равно уровень взаимоотношений недоверия к Ирану западными государствами сохранился бы на прежнем уровне.

Спасибо. Андрей Петрович, вы несколько лет назад написали книгу "Почему Америка наступает". Тогда это была книга, в основном посвященная будущей, точнее, прогнозируемой войной с Ираком. Скажите, по отношению к Ирану вы готовы дать прогноз, такой, который был когда-то у вас и который сбылся в отношении Ирака?

Паршев: Вы знаете, есть расхожее выражение, что прогнозы – дело неблагодарное. Я затрагивал эту тему, но тут уже гораздо больше неопределенности, то есть чисто.…Во-первых, в чем причина, скажем, интереса США к этому региону. Сейчас, в современных условиях, сам этот регион Персидского залива, это более 50% мировых запасов нефти, которое уже в этом столетии будет в мире исчерпано и соответственно, дефицит будет только нарастать. Из пяти основных владельцев нефти в этом регионе четыре находятся под политическим и военным контролем США. Единственная страна, которая не находится, это Иран. Кроме того, Иран является вторым в мире владельцем запасов природного газа, поэтому, когда говорят, что товарооборот между Ираном и Россией невелик, это абсолютная правда, но взаимодействие возможно между Россией и Ираном еще на более серьезном уровне, а именно, взаимодействие на нефтегазовом рынке. То есть, мы можем вместе, скажем, координировать усилия с тем, чтобы, например, держать приемлемую цену или решать какие-то совместные газовые проекты, организовать так называемый газовый ОПЕК. Это то, что Запад крайне не хотел бы допустить. Что касается Ирана в чистом военном отношении, если дойдет до самого неприятного, у американцев, видимо, существовал определенный план, связанный с тем, что основные месторождения на юге Ирана, которые отделен от северной части, наиболее населенный горной цепью, и в чисто военном отношении американцы вполне могли бы, пользуясь своим превосходством в авиации, отсечь южный Иран, как это было сделано, в свое время, с Ираком, создать некую такую, как они называли, зону, свободную от полетов или как там это называлось. Иранцы, видимо, хорошо понимают такую опасность, и этим и объясняется наращивание военных усилий Ирана. Только этим – это чисто оборонительные задачи.

Ясно. Но, все-таки, прогноз не готовы дать?

Паршев: Я так могу сказать, что, наверное, все-таки, американцы в современных условиях не пойдут на новую войну в Иране. Хотя, конечно, факт того, что в Афганистане готовится крупная военная группировка – зачем она там? – понимаете…

Вы думаете – против Ирана?

Паршев: Зачем? Что Усама Бен Ладена ловить? Вряд ли. Воевать с Туркменией? Тоже маловероятно. Ведь там, по-моему, тысяч под 150 уже – где-то так.

В общем – перебрасывают. Была такая информация.

Паршев: По морю, соответственно, с другой стороны, добавить войск в любом количестве, пользуясь морскими коммуникациями, для США проблем не составляет. То есть, угроза есть, но я так, не вижу, что в ближайшие годы это произойдет.

Не решатся.

Сафаров: Я добавлю, я поддерживаю в этом высказывании Андрея Петровича по той простой причине, что американцы хорошо понимают, что, уходя из Ирака (это возможный уход, там еще 50 000 военнослужащих США останутся, это немалая сила, и не факт, что они уйдут к сентябрю или к концу следующего года), они, не решая главный стратегический вопрос для себя, не могут просто оставить этот регион, поскольку, зная прекрасно о влиянии Ирана на Ирак, зная о том, что без Ирана практически невозможно будет решить вопросы, связанные с Афганистаном и со стабильностью в этой стране. Поэтому, очень готовый вариант, чем через какое-то время начать новую операцию, очень легко и экономично и логично было бы их перебросить в Афганистан. Поскольку, после американцев Ираком будет, по большому счету, управлять шиитское население, шиитские лидеры Ирака, то совершенно очевидно, что с каждым днем, с уменьшением военного контингента США и сил НАТО в Ираке, роль и влияние Ирана будет возрастать в Ираке. Совершенно очевидно, что с возрастанием роли влияния Ирана в Ираке, возможности Ирана повлиять на Афганистан будет гораздо больше, и американцы поняли одну вещь: с этим режимом, с нынешним, в Иране договориться невозможно. Здесь, как говорится, принципиальные идеологические расхождения и противостояние, и никакая помощь и внутренней и внешней оппозиции, создание изоляции и всякие санкции, которые принимаются уже на протяжении многих лет, изолирующих Иран, они не дали должного эффекта, не привели к тем целям и задачам, которые они хотели бы. Остается единственный вариант сделать так, чтобы вызвать недовольство населения самого Ирана и изнутри взорвать эту страну. И любое изменение, катаклизм в Иране в любом случае будет сопровожден новым режимом с новыми лидерами. Любой другой режим, собственно говоря, будет антироссийским и соответственно, прозападным, проамериканским. Какую опасность это обеспечивает России, никто не просчитал. Мы моментально, представьте себе Иран прозападным, это моментально означает, что Иран будет вовлечен в сферу интересов Запада по полной программе: в экономическом, в политическом, в военном, в демографическом плане – во всех сферах. Мы моментально потеряем Каспий – это совершенно точно, там уже будут, под предлогом разного рода, входить некие контингенты и флот, собственно говоря, если не американский, то ирано-западный. Мы потеряем, уже в политическом смысле, Каспий – ресурсы Азербайджана, Туркмении и Казахстана будут использоваться, выкачиваться, передаваться и продаваться на Западе, минуя Россию и в противовес России. Это уже будет конкурентная мощная ситуация. Ситуация в центральной Азии коренным образом изменится, поскольку влияние Ирана в центральной Азии огромное и если Иран захочет, только в таком, идеологическо-исламском направлении, идеологической, скажем так, экспансии и экономической, посредством денег с Запада, инвестиций с Запада, влияние будет через эту страну огромное. Сейчас же любой руководитель центрально-азиатских государств практически исходит из того, что я буду иметь от взаимоотношений с теми или иными государствами, в чем мне может это государство помочь. Тогда Иран может очень существенно помочь на деньги Саудовской Аравии - на американские технологии, западные технологии - и эти страны, просто-напросто, будут переориентироваться на Иран, соответственно на Запад.

Они уйдут, фактически, из СНГ и целый антироссийский пояс не появится ли там, в Средней Азии?

Сафаров: Это в худшем, в лучшем случае антироссийский пояс, а на самом деле появится жесткий противовес России во всех сферах, вплоть до военно-технического плана. Наш большой Кавказ, российский большой Кавказ, никто не просчитал, что будет с большим Кавказом, что станет с мусульманским населением и мировоззрением мусульманского населения в самой России. Одним словом, Иран превратится в мощнейшего конкурента, политического оппонента, которые пересечет все глобальные планы, которые затрагивают важнейшие сферы российской экономики, российский интересов и особенно создаст жуткие условия в плане безопасности России и России нужно будет миллиарды долларов потратить, чтобы минимизировать эти угрозы, эти риски для своей безопасности и экономики.

Господин Сафаров, спасибо. У меня вопрос к Андрею Петровичу...

Как к человеку, который непосредственно имел отношение к пограничным делам. Все-таки, насколько я знаю, наша граница внутри СНГ это, в значительной степени, фикция. Или вы с этим не согласны?

Паршев: Где как.

Я, почему это спрашиваю: в свете того, что сказал ваш коллега – просчитывать – давайте просчитаем те угрозы, которые не просчитали те, кто должен был это сделать.

Паршев: Вы знаете, я так сказал бы, что господин Сафаров не преувеличивает опасности в случае западной ориентации Ирана (бархатной революции), а скорее даже преуменьшает.

Добавьте тогда, что вы видите страшного.

Паршев: Потому что действительно, это будет для нас совершенная катастрофа, действительно у нас границы со Средней Азией и с Казахстаном, я как-то помню, мне показывали на границе с Казахстаном единственный пограничный столб…

Это тысяча километров, по-моему.

Паршев: Это крупнейшая сухопутная граница в мире. Небольшой бетонный столбик маленькой высоты. И то же самое там дальше, со Средней Азией. Например, в организации "Исламская конференция" Россия избежала осуждения за войну в Чечне благодаря позиции, в первую очередь, Ирана и некоторых других стран, в частности нашей любимой Буркина-Фасо. Что будет, если там будет некий проамериканский режим – исторически Иран это всегда была ключевая страна в так называемой большой игре: когда мы спорили с Англией, хотя говорят, что из-за Индии, но все-таки, главным образом, речь шла об Иране, за влияние в этой стране боролись, и там вообще, если посмотреть на историю династии шахов, там было их очень интересное происхождение….

Охрана была, если не ошибаюсь, из наших казаков.

Паршев: Более того, сам шах, собственно говоря, служил в этом полку некоторое время. То есть понимаете, если еще дальше пройти, например, ведь существовал проект, который, в принципе, может быть оживлен: Канал Каспий – Персидский залив, который, естественно, должен пройти по территории Ирана, с выходом, по-моему, на Тигр или на Евфрат.

Это, в общем-то, полностью переиграет всю ситуацию с Суэцким каналом, это же прямой конкурент.

Паршев: Это большая, в общем, действительно, конкуренция. Кроме того, действительно, еще я просто добавлю, из той же книжки: во многом война в Афганистане и, вообще, вся эта история с талибами, касалась одного проекта, который в свое время был разработан корпорацией "Halliburton", и основные действующие лица нынешней афганской войны они, так или иначе, на "Halliburton" завязаны. И Карзай Выходей оттуда и наша "любимая" Кандализа Райз к ней имела отношение. Проект был в обход территории Ирана из Прикаспия по территории Туркмении, из Туркмении по Афганистану, и где-то в районе Герата выход на кусочек пакистанской территории и затем, соответственно, выход к Индийскому океану. Практика показала, что видимо этот проект не будет реализован, но если Иран, так сказать, будет на "той" стороне, то там вообще эта ситуация совершенно упрощается для США.

Сафаров: У меня такое ощущение, что Россия, руководство России, российские политики не совсем четко себе представляют уровень угроз и опасностей, которые, на самом деле, имеются в случае переориентации Ирана на Запад.

Паршев: У меня тоже такое ощущение.

Сафаров: Ощущение того, что этого не понимают и не осознают, с одной стороны и с другой стороны, не понимают и не осознали, какая польза может быть от стратегического взаимодействия с Ираном - моментально, совершенно без всяких больших усилий она выведет Россию на глобальный уровень. Если Россия собирается заявить о себе, как о супердержаве, и о том, чтобы возглавить некую другую полярность в мире, поскольку от этой однополярности очень многие устали в мире от гнета американского, монополии американцев уже многих тошнит просто в мире, и они хотят найти альянсового лидера, объединиться вокруг, чтобы хотя бы второй полюс был в мире, и это многим интересно. И вот, если Россия собирается заявить о себе, как о самостоятельном государстве, о государстве, которое имеет собственное мнение, собственные позиции, участвует более или менее достойно в решении локальных и глобальных проблем современного мира, то Россия должна возглавить какой-нибудь союз или альянс государств, и Иран для этого является идеальных партнером со своими ресурсами. Взять, хотя бы, если такое стратегическое взаимодействие будет, только в энергетическом плане если будет большая координация в ценовой политике или в плане реализации этих ресурсов, то вся Европа замолкнет на следующий день, они будут обивать пороги Москвы и Тегерана для того, чтобы обеспечить энергоресурсами свою экономику, они будут просто голыми и беспомощными и Америка им не поможет. Запад этого и боится, пресекает на корню любое взаимодействие, которое может привести к такому исходу. Помните, какой мандраж, какая истерика была сами разговоры одни вокруг газового ОПЕК, понимаете?

Да, шумиха была большая.

Сафаров: Просто-напросто ужасная.

Кстати, так и не удалось это сделать. Почему, как вы думаете?

Сафаров: По той простой причине, что все-таки Россия завязана, по многим вопросам, вплотную с американскими интересами и потом, в руководстве России…

Паршев: Скажем так – экономический блок в российском правительстве.

Сафаров: Понимаете, такое ощущение, что политической элите в России – торгово-экономическая, бизнес-элита, которая подпитывает политическое руководство и элиту, они как-то вообще сами по себе живут, некий альянс людей, которые от народа, от государства, между ними и основным народом целая пропасть, просто они не понимают…Мы были на какой-то радиопрограмме с господином Сатановским, и когда там были опросы общественного мнения, правильно ли поступила Россия, присоединившись к санкциям или неправильно; это были 82% населения из звонивших - абсолютное большинство сказали, что это неправильно, это ошибка для России. И у меня такое ощущение, что из-за своей зависимости от нынешней политической конъюнктуры, политические элиты не могут, может быть и понимают суть вопроса, но не могут дойти до конкретного решения. Почему Иран не впустили в ШОС, из-за чего, какие негативные моменты? Нет негативных моментов, просто целенаправленное указание с Запада, что этого делать не надо, что взамен мы вам даем это, такие-то преференции и такие-то снимаем вопросы, снимаем такие-то напряженности.

Паршев: Да и взамен-то ничего не дают.

Обычно Запад только машет морковкой перед носом.

Паршев: И говорят – мы облегчим ваше вступление в ВТО.

Очень нам это надо – страх этот Господний.

Сафаров: 20 лет американцы обещают нам снять пресловутую унизительную поправку Джексона-Вэника – это же любой нормальный лидер просто не стерпел бы такое отношение: с одной стороны, перезагрузка российско-американских отношений, с другой стороны унизительная поправка о том, что чего-то нельзя, поскольку страна поддерживает или ограничивает выезд евреев. Но ребята, это же смешно - какие там ограничения!

Да уже давно их нет. Андрей Петрович, у меня к вам вопрос, все-таки, геополитический аспект, если рассмотреть, если действительно предположить, что Россия объединяется с Ираном на каких-то партнерских, союзнических отношениях, что будет? Как, действительно, изменится общая конфигурация?

Паршев: Вы знаете, тут надо подходить, вообще, к такого рода объединению, именно с практической стороны. У нас как-то всегда так, начинают шарахаться из стороны в сторону, то какая-то дружба, но тут действительно важен ведь практический подход, именно плюсы и минусы. С Ираном у нас ситуация такая – у нас совершенно нет конфликтных точек, конфликтных проблем. Вообще нет, понимаете, никаких.

По Каспию у нас нет разве разногласий?

Паршев: Где мы, а где Иран? Там между нами Азербайджан, Туркмения, Казахстан.

Но все-таки нефтяные дела у нас могут быть общими.

Паршев: В том-то и дело, у Ирана уже свои проблемы.

У них же проблемы с Азербайджаном, а у нас, в свою очередь, свои отношения с Азербайджаном, у Азербайджана с Турцией.

Паршев: Понимаете, Азербайджан - это уже не Россия. Давайте исходить из того, что Россия по Афганистану, например, была в свое время проблема, конечно, с Ираном, определенная – ее сейчас нет. Нигде нет, что мы не посмотрим. В то же время, плюсы огромные. Есть наш союзник в Закавказье – Армения. В определенных современных условиях транспортный коридор надежный только через Иран и т. д. и т. д. То есть в техническом отношении Иран, вы знаете, все-таки трудно, конечно, сказать определенно, ввиду определенной закрытости информации, то, что Иран продвигается в области высоких технологий, это несомненно. Есть еще и некоторые другие страны, которые могли бы, скажем, не имея никаких проблем на границах или еще где-то в мировой политике, которые так же могли добиваться каких-то определенных целей и по большому счету, этой независимости на мировой арене, в частности, тот же Китай. Все-таки у нас, слава Богу, это крайне редкий случай в истории, с Китаем тоже нет особых проблем, может быть, кроме миграции, которая тоже, кстати, не является большой такой уж проблемой. Проблема, действительно, в политической воле, то есть в решимости отстаивать свой интерес.

Сафаров: Должен сказать, что благодаря именно Ирану, принципиальной позиции Ирана, сейчас на Каспии нет западного капитала, западных компаний, западного оборудования и т. д. и тому подобное. Именно Иран заставил, вынудил и вышел с инициативой, что ресурсы Каспия должны использоваться сугубо в интересах эти пяти государств. Представьте себе картину: раньше были только, так сказать, Советский союз и Иран и два Соглашения, которые регулировали процесс взаимодействия по Каспию, его определили внутренним водоемом, 50/50 делили тогда. Появилось на российской, на советской части, еще три государства, и Иран мог бы просто сказать, что господа, это ваши проблемы, у меня 50%. Поскольку вы распались, появились 4 государства, еще новые три, и вы сами и решите за счет своих 50%. Но именно Иран из-за того, чтобы помочь новым образовавшимся государствам, поддержать их, согласился на 20% паритетного распределения ресурсов Каспия, но и на это не идут. Всем дали по 23%, по 25%, по 29%, а Ирану предлагают 13%. На это не может согласиться Иран. Если американцы все-таки сломают ситуацию, и в Иране будет режим прозападный, то они забудут о правовом режиме Каспия уже на следующий день.

И будут требовать 50%.

Сафаров: Они просто будут использовать, вплоть до Астрахани, ресурсы Каспия и ни у кого не будут спрашивать.

Паршев: Там действительно, просто чисто юридически, уже в этом отношении были претензии Запада, то есть Каспий переводится из режима внутреннего водоема в общий морской режим: территориальные воды 12 миль, а дальше там уже начинается дележ, потому что там речь о шельфе, нейтральные воды. То есть, в середине Каспия получатся нейтральные воды, затем – что самое смешное, были даже претензии такие, на уровне экспертов, не на государственном пока – водный путь, Каспий, так же приобретает некий международный статус, это Волгодон и т. д., и соответственно, там уже, как делить шельф Каспия, это уже потом, тем более что там есть еще глубоководная часть, тоже нефтеносная, которая вообще шельфом не является.

Туда еще может, кто угодно залезть, получается?

Паршев: Совершенно верно. Или, по крайней мере, при содействии некоего прозападного покровителя.

Сафаров: Вы знаете, еще раз убеждаюсь в том, что в нашей политической элите не совсем понимают колоссальную помощь и полезность Ирана. Если нормально подошли бы к Ирану, подобрали бы ключ к взаимодействию, то и С-300 там были бы, и вопросы Каспия были бы решены, и Абхазия и Южная Осетия была бы признаны Ираном, и многие-многие вопросы, собственно говоря, были бы решены в пользу России, в первую очередь.

В самом Иране как относится к России обычный народ, в массах?

Сафаров: Вы знаете, я вам скажу следующую вещь. За последний год российская позиция так трансформировалась негативно по отношению к Ирану, что это моментально передается на настроения людей. Нынешнее общественное мнение в Иране максимально негативное по отношению к России. У каждого второго иранца твердое убеждение, что Россия предала Иран, сдала Западу, собственно говоря, и т. д. и тому подобное.

Паршев: Против этого не возразишь, это действительно так.

Сафаров: Понимаете, 4 антииранских санкции: присоединяется Россия в Совете Безопасности и проводит их, дает по голове Ирану; не поставляет С-300; с десяток лет замораживается или долго строится Бушэрская АЭС; нет серьезных решений по поводу подписанных контрактов в торгово-экономическом плане; плюс политические заявления наших руководителей о том, что Иран ведет себя на международном уровне безответственно, Иран занимается политической демагогией, не все чисто и прозрачно в ядерной программе, что Ирану следует быть таким и таким. Не учитывается восточная ментальность – эта страна с 75 млн. населения, страна с тысячелетней цивилизацией и т. д. – для них это очень обидно и когда партнер, сосед, страна, которая действительно имеет выгодное стратегическое взаимодействие, на каждом углу тебя учит и делает замечания, это очень болезненно воспринимается. Поэтому сейчас нынешнее общественное мнение в Иране абсолютно негативно, и физический запуск Бушэрской АЭС очень сильно нам в этом смысле помог, поскольку действительно никто не поверил до конца, что Россия все-таки сдаст эту станцию, и что она запустит эту станцию, до конца доведет и поэтому, это в Иране восприняли, как некий редкий признак самостоятельности России, независимости России, что у России есть своя позиция, и Россия не до конца ушла от российско-иранского взаимодействия.

Тем не менее, Россия, это, наверное, все равно единственная страна из таких серьезных, весомых, которые хоть как-то Ирану помогают.

Паршев: Вообще Китай помогает Ирану.

Сафаров: Очень сильно. Сейчас уже вы знаете, во всех сферах, где раньше Россия имела какие-то возможности присутствия, и потенциально там могла бы занять ниши, эти ниши уже заняли китайцы. Вы знаете, свято место пусто не бывает - это страна, которая платежеспособна, есть у нее ресурсы, страна, которая худо-бедно может заплатить за любую вещь. Только по части заблокирования и замораживания отношений в авиационном деле, взаимодействия России и Ирана, Россия потеряла – эксперты подсчитали - $3 млрд. уже и в ближайшие 3–4 года потеряет еще $5 млрд. Это только по части взаимодействия в авиационной сфере. Я уже не говорю об упущенной выгоде в военно-техническом плане. Совсем недавно была статья ведущего эксперта Коротченко о том, что Россия не дополучает из-за замораживания отношений в военно-технической сфере до $13 млрд.

В год?

Сафаров: В течение трех лет. Это же огромные деньги, понимаете. Поэтому, я полагаю, что плюсов огромное количество, минусов – никаких. У нас фактически нет конкурентных отношений, у нас нет вопросов, связанных с безопасностью.

Паршев: Нет, минус есть один, это испорченные отношения с Израилем.

Это перевешивает, на ваш взгляд?

Паршев: Да, это перевешивает.

Все-таки, как я понял из нашего разговора, который постепенно приходит к концу, все-таки не вы, Раджаб Саттарович, и не вы, Андрей Петрович, не склонны считать, что война начнется с Ираном в ближнесрочной перспективе?

Паршев: Давайте я тогда уж ситуацию немножко еще поясню. Для того чтобы современную войну провести, кулак военный должен собираться минимум полгода американцами. Просто это, еще раз, показала война в Ираке. Этого пока нет, слава богу. Это видно, не скроешь. Конечно американцы, я считаю, что эти 50 000, которые остаются в Ираке, это инфраструктура. Как раз проблема то в том, что для войны нужно иметь некую инфраструктуру, а поднять болванов (пушечное мясо) это можно достаточно быстро, но обязательно они должны опираться на тыловое обеспечение, и я думаю, что там это как раз и есть, то есть вперед – пункты базирования, а дальше, дивизии, это.…Но все равно, это где-то полгода. Пока признаков того, что наступать из Афганистана, по этой же самой причине, в чисто военном отношении, нельзя, там нет пока достаточного как раз обеспечения в этом плане, просто туда грузы не перебросишь, там моджахеды жгут эти караваны потихонечку, никто об этом не сообщает. Это знаете, был какой-то репортаж европейского корреспондента в Афганистане, он туда приехал и наблюдал картину только что сожженной колонны обеспечения Натовского контингента, но о ней вообще никак не сообщалось, и это не фигурировало в числе никаких сообщений, там речь идет где-то о сотне грузовиков, потому что это частные военные компании, работающие на контрактах.

Сафаров: Еще я добавлю, почему. Я, например, лично не совсем уверен, что в ближайшее время может начаться война с Ираном, это по двум очень важным причинам. Первое – все-таки мировое сообщество не совсем верит уже США в их аргументации относительно ядерной программы Ирана, поскольку очень многие ощущают эту ангажированность политическую, что, собственно говоря, вокруг Ирана создается все на искусственных каких-то аргументах, мелких подозрениях и т. д. и тому подобное. Это раз. То есть, у Америки и тем более Израиля, нет четкого весомого аргумента для того, чтобы напасть на Иран. Это первое. Но, более существенная причина, почему американцы до сих пор этого не сделали и, наверное, не сделают никогда, по той простой причине, что ни США, ни главные их партнеры по Европе – Великобритания, Франция, Германия и Израиль. Они никак не могут просчитать, какие последствия могут быть в результате нападения на Иран. Многие говорят, что это будет началом конца американской империи как минимум; второй скажет, что если это нападение будет, в любом случае Израиль, каким-то образом, будет причастен к этой ситуации, то Израилю придет конец. Поэтому, эти две причины, особенно вторая причина, все-таки, являются очень отрезвляющим в их возможной авантюре по отношению к Ирану.

Наш эфир завершился. Большое вам спасибо, что вы нашли время к нам прийти. Наверное, можно сделать такой вывод, что Ирану все-таки, в ближайшей перспективе, бояться нечего.

Паршев: Нет, но готовиться то надо.

Готовиться им надо, но мы за них не решаем, мы, по крайней мере, должны думать о себе. У нас, как сказали вы, Раджаб Саттарович, и как сказали вы, Андрей Петрович, есть, конечно, линии взаимодействия и есть что терять. Соответственно, дай Бог, чтобы элита наша прислушивалась к вам и слушала то, что говорят другие компетентные эксперты. Итак, в последний раз, как говорится, спасибо. У нас в студии были генеральный директор центра изучения современного Ирана Раджаб Саттарович Сафаров и писатель, автор книги "Почему Америка наступает", Андрей Петрович Паршев.