Непридуманные романы Максута Нарикбаева
"Душа моя принадлежит жалаирам, а плоть – уакам. Если они не отвернутся от меня после этой публикации, я никогда не откажусь от жалаиров, но умру уаком"

– Это от Бога, – объясняет он секрет своей блестящей физической формы. – Ну и позитивный взгляд на жизнь играет не последнюю роль. Я не перестаю любить женщин, не держу в себе застарелые обиды. До сих пор регулярно занимаюсь спортом. В 54 года встал на горные лыжи. Увидев однажды, как сосед вытаскивает из багажника санки и лыжи, спросил: "Откуда приехали?". "Да вот с Шымбулака". И я в тот же день с младшим сыном Канатом рванул туда. Раз 20 падали, но на следующий день снова были в горах.
В 60 лет с младшим сыном и старшим внуком освоил дайвинг – погружение в воду. Самый большой результат на сегодняшний день – 36 минут на 19-метровой глубине. Побывав в подводном мире и восхитившись его красотой и совершенством, я вслед за Жак-Ивом Кусто поверил, что Создатель есть на самом деле. В Коране написано, что Всевышний разделил невидимой линией соленую воду от пресной. Кусто нашел этот водораздел, после этого он принял ислам.
А сейчас мечтаю прыгнуть с парашютом.

Многоженству – быть!
– На следующий день после юбилея в кругу друзей сказал, что начинаю подготовку к 80-летию. Не подумайте, что буду искать ресторан и думать, в каком формате провести вечер. Нет, я ставлю задачу шире – войти в журнал "Форбс" как один из самых богатых людей мира. Я достиг всех вершин, каких может достичь юрист. Чем теперь заняться? Только бизнесом.
– Вы как-то признались, что хотели бы еще раз стать отцом...
– С высоты своих 70 лет я все больше убеждаюсь в правоте медиков, утверждающих, что мужчины способны до 90 лет вести активную сексуальную жизнь. Так задумано Всевышним: главная миссия мужчины – как можно больше оставлять после себя потомства.
– Как известно, в казахстанском Парламенте время от времени на повестку дня выносится вопрос о разрешении многоженства на законодательном уровне. Но, когда шло обсуждение проекта Кодекса о браке и семье, большинство депутатов выступили против.
– Я расцениваю это как ханжество: многие из проголосовавших против депутатов (я знаю это точно) имеют не одну и даже не двух подруг, – говорит Максут Нарикбаев. – Многоженство в нашей стране фактически уже реализовано, просто многие боятся сообщать законным женам о своих молодых подругах. Но от вечной лжи устаешь. Это в молодости, когда энергия так и прет и женщин меняешь как перчатки, есть смысл скрывать мимолетные увлечения. А сегодня я говорю всем мужчинам: объединяйтесь и боритесь за право иметь не одну законную жену. От этого выиграют все, потому что никто не будет чувствовать себя грешным. Да и демографические проблемы страны решим заодно.

О любви: первой, второй и третьей
– Вы помните свою первую любовь?
– Мне было 13 лет, когда я влюбился в свою одноклассницу, красивую девочку по имени Загипа. Это была чистая целомудренная любовь, но однажды учителя перехватили наши письма. Нас обоих вызвали на педсовет. "Максут! Это же позор! Как ты мог?!" – заламывала руки наша классная. "Ладно он, но ты же девочка!" – гвоздили наставники к полу Загипу. Она заплакала, следом заревел и я. Прошло много лет, а мне до сих пор стыдно за этот немужской поступок. Так закончилась моя первая любовь.
В девятом классе увлекся дочерью нового директора школы. Но отец девушки, узнав, что между нами назревает роман, запретил ей встречаться со мной. "У этого безотцовщины нет будущего", – сказал он, оказывается.
То, что произошло со мной в десятом классе, уже трудно было назвать детской любовью. Гимнастка Париха приехала к нам из Алма-Аты. В гибкую, как ивовый прутик, и упругую, как мячик, горожанку, мы, деревенские мальчишки, поголовно влюбились. Завоевывая ее сердце, мне пришлось и кулаками помахать, и гимнастом стать, чтобы всегда быть с ней рядом.
После школы уехал на Украину. Когда приехал в Темиртау, не было работы по моей специальности (я сварщик–нагреватель доменных печей), полтора месяца поработал на стройке, в конце 1959 года вернулся в родной Еркин Талды-Курганской области, и мы с Парихой сразу поженились.
Но семья, увы, не сложилась. Прожив вместе 15 лет, разбежались, хотя любовь была, как в кино. Главная причина развода – мои мать и жена не нашли общего языка. Я метался между ними, мы с женой сходились и расходились – нас держали дети, но склеить однажды разбитую чашу оказалось невозможно. Когда я принял решение уйти окончательно, от любви не осталось и следа, мы уже почти ненавидели друг друга. Сейчас, когда прошло много лет после развода, обиды, к счастью, забылись, мы с Парихой общаемся. Ведь она мать двоих моих детей.
С Касиет, второй женой, мы встретились в гостях у общих знакомых. После развода я пошел прямиком к едва знакомой девушке и с ходу заявил: "Хочу жениться на тебе". "Как?!" – обомлела она от такого нахальства. Но в конце концов я ее уломал. Но сразу поставил условие: она не должна обижать мою мать и любить моих детей, как своих. И Касиет обещание свое сдержала. Пока мать была жива, свекровь и невестка жили душа в душу.

Душой я жалаир, плотью – уак
– Одно время в прессе муссировался вопрос о том, что Максут Нарикбаев отказался от своих предков...
– Я ни от кого не скрывал свое происхождение, но о том, кто я есть на самом деле, узнал, когда мне было уже 32 года. Мой отец, Султан Оразбеков, погиб на фронте в 1942 году 26 лет от роду. Его мать, бабушка Гизатбану, собираясь в возрасте 93 лет покинуть этот мир, перед смертью раскрыла мне тайну. Рассказала, что ее единственный сын Султан рожден не от Оразбека, чье имя он носил в своей фамилии.
В тех краях, откуда родом моя бабушка (село Лепсинск – одно из красивейших мест в Семиречье), проживали уаки, кереи, найманы и другие казахские роды. Уак Нуржан, мой прадед, по рассказам бабушки, был очень серьезным по тем временам предпринимателем. В Талдыкорганской области сохранился построенный им мост через речку Малый Тентек.
Нугман, старший сын Нуржана, взял в жены красивую татарку Гизатбану. В 1919 году прадед, забрав свой аул, перебрался в Китай. Там Нугман, охладев к первой жене, взял токал. Когда в 1923 году открыли границу, Гизатбану с сыном Султаном вернулась домой. В селе Еркин, где они остановились, к бабушке посватался жалаир Нарикбай. У троих его старших братьев рождались только дочери. Оразбек, самый старший, благословляя Нарикбая на брак, решил: "Пусть твой пасынок будет носить мое имя, а его будущий сын станет продолжателем твоего рода". Поэтому в свидетельстве о рождении в графе "Отец" у меня написано – Нарикбай Жунусов.
Вот такая история: душа моя принадлежит жалаирам, а плоть – уакам. Если они не отвернутся от меня после этой публикации, я никогда не откажусь от жалаиров, но умру уаком.

Болезнь страшнее коррупции
– Говорят, вы родились в один год и, кажется, даже в один день с Президентом Казахстана.
– Не совсем так. Как-то на праздновании Наурыза я представил Президенту свою жену Касиет. А она всегда выглядела гораздо моложе своих лет. Нурсултан Абишевич спросил: "Максут, насколько ты меня старше?". "На три месяца и семь дней", – ответил я. "Касиет, хоть ты и молода, но все равно приходишься мне женгей", – засмеялся Нуреке.
– Как однокашник и близкий друг Президента, вы наверняка можете говорить с ним откровенно о многих вещах.
– У казахов есть пословица: "друг, говоря правду, заставляет плакать, враг усыпляет сладкими речами". Конечно, говорить правду человеку, который находится у власти, нелегко. Поэтому, когда нужно высказать свое мнение по каким-то принципиальным вопросам, я использую трибуну партии. При этом я всегда говорю ярым оппозиционерам: найдите хотя бы один закон, подписанный Президентом Казахстана, где есть что-то не соответствующее интересам народа. Нет такого! Все нарушения идут на стадии исполнения законов. Эту болезнь я считаю страшнее коррупции. Последнее – это уже ее порождение.
– О чем, пользуясь случаем, вы хотели бы сказать Президенту?
– Совсем недавно подписан Указ о реформе в правоохранительных органах. Меры очень своевременны и необходимы, но по некоторым ключевым вопросам, как мне представляется, опять сработали корпоративные интересы.
Я, например, считаю глубочайшей ошибкой упразднение Комитета судебного администрирования при Верховном суде. Уверен, что это очередная "подстава" главы государства, ставящая целью подмять под Верховный суд организационное, материально-техническое и кадровое обеспечение судов. Говорят, что уже сейчас некоторые ретивые председатели областных судов начали интересоваться вопросами проведения тендеров.
Ошибочной представляется передача функции исполнения судебных актов по гражданским делам Министерству юстиции. В течение последних десяти лет эта система прошла несколько этапов реформирования, сложилась устойчивая тенденция к росту реального исполнения судебных актов до 72–75 процентов (для сравнения: до 2001 года исполнялось всего 30 процентов судебных актов). Так зачем же снова создавать себе проблемы на ровном месте?
– Каким, на ваш взгляд, должно быть отношение к СМИ в демократическом правовом государстве?
– Я сам в конце 60-х какое-то время работал корреспондентом областного радио. С тех пор убежден: только благодаря свободе слова общество может двигаться вперед. Именно поэтому, будучи председателем Верховного суда, я запрещал своим подчиненным судиться с прессой!

Мерей СУГИРБАЕВА, 3 сентября 2010