Жертвы продразверстки

Фермеры боятся сдать в госрезерв все, что собрали…

Большинство крестьянских и фермерских хозяйств могут оказаться в предбанкротном состоянии. В Костанайской и Акмолинской областях ориентировочно погибли посевы порядка 10–15 процентов от засеянных площадей.
В целом по четырем северо-западным областям Казахстана общая площадь полностью погибших посевов составила более 1,8 млн га, ущерб в виде упущенной выгоды оценивается в пределах 33 млрд тенге. Сегодня во многих хозяйствах – там, где урожай все-таки есть – урожайность на уровне 2–5 центнеров с га при среднегодовой на уровне десяти. А это означает, что производителям придется сдать почти все свое зерно в госрезерв в соответствии с законом о зерне. Как говорят в РОО "Союз фермеров Казахстана", лучшим выходом было бы использовать прошлогодний резерв, чтобы не отбирать у земледельцев последнее, и повысить цену закупа, которая сегодня гораздо ниже рыночной.

Нынешний год вряд ли можно назвать урожайным: сгорел хлеб в России, большие потери в Казахстане. Между тем, по официальным данным, в закромах родины что-то осталось с прошлого года, и фермеры просят: пусть это зерно останется в резерве еще на один сезон, поскольку урожайность нынче аховая… Заместитель президента РОО "Союз фермеров Казахстана" Акжол Абдукалимов делится своими соображениями о ситуации в отрасли.
– Акжол Адильжанович, расскажите, на какой урожай может рассчитывать в этом году Казахстан.
– В этом году случилась аномальная засуха в четырех областях. В основном пострадали посевы сельхозкультур (в том числе зерновые, масличные, кормовые) в Актюбинской и Западно-Казахстанской областях. Там практически погибло 70 процентов посевов (по официальным данным управлений сельского хозяйства). Если говорить о других регионах, то, по мнению экспертов и страховых компаний, на территории Костанайской области погибло около 15 процентов посевных площадей, в Акмолинской и Карагандинской – около 10 процентов в каждой. Надо сказать, кроме того, что погибли посевы, большинство хозяйств получили в этом году очень низкую урожайность – в пределах 2–5 центнеров с га при среднегодовой в течение последних пяти лет на уровне десяти центнеров с гектара. В прошлом году урожайность была намного выше. Правда, по официальному прогнозу в текущем году урожайность должна быть на уровне 8 центнеров с га. Но мы не придерживаемся этой цифры, потому что большие площади выгорели из-за засухи и практически не дали той средней величины, которая наблюдалась в прошлые годы.
В результате у нас есть опасения, что многие сельхозформирования, в том числе крестьянские и фермерские хозяйства, будут в убытке с большой вероятностью дальнейшего банкротства. Дело в том, что они не смогли получить хороший доход в связи с низкими ценами на пшеницу и другие культуры (цена была 80–110 долларов за тонну при себестоимости 130–150 долларов за центнер продукции. В этом году себестоимость будет еще выше, потому что урожай маленький (2–3 центнера с га), а затраты те же. При этом себестоимость на уровне 180 долларов. Здесь я имею в виду те показатели, когда применяется полный перечень технологий, которые используются в процессе, начиная со снегозадержания. То есть в этом году крестьяне опять оказываются без прибыли.
За рубежом, в отличие от нашей страны, поддержка осуществляется по доходности. Если у фермера доходность выше, чем среднегодовые значения за пять лет, ему государство доплачивает.
– По сегодняшним данным, у нас цена закупа в среднем по регионам 183 доллара…
– Межведомственная комиссия уже определила цену закупа в следующих параметрах. С урожая этого года государство хочет закупить 2 млн тонн зерна по цене: для юридических лиц – 26500 тг, для физических лиц – 23660 тг. В то же время у крестьян уже сейчас наши внутренние трейдеры и мелкомбинаты покупают зерно на основе вклада по цене 30–36 тыс. тг, в зависимости от объема партии и качества зерна. То есть государство поставило изначально низкие цены на пшеницу этого года.
– Это значит, что трейдеры ориентируются на мировую цену?
– Да, на мировые тенденции и на то, какие сегодня спрос и предложение. Они учитывают, что в этом году недобор урожая в зерносеющих регионах, что указывает на то, что цены на пшеницу поднимутся.
Представьте себе, что государство обязало всех законом формировать государственные ресурсы зерна. Таким образом, Продовольственная контрактная корпорация будет закупать пшеницу у фермеров по 23 660 тг. И здесь есть ряд факторов, которые влияют на еще большие расходы. Так, фермеры обязаны нести транспортные расходы: везти на элеваторы зерно самостоятельно или нанимать транспорт. Далее, элеваторы, принимая зерно, скидывают цену, рассчитывая процент влажности и процент сора. В итоге фермеру на руки выдают только 21 тысячу. Поэтому ни один из них не хочет сдавать зерно по таким грабительским ценам.
– А что им мешает не сдавать?
– Есть определенная статья закона о зерне, где говорится, что если ты не сдашь государству в первую очередь, на тебя будут налагаться административные взыскания. У каждого фермера сейчас на руках предписания властей, где говорится о том, сколько тонн зерна он должен сдать. И там указано: "Если не сдадите, вам запрещается реализовывать зерно третьим лицам".
Мы в своем письме правительству пишем, что у фермеров сейчас нет того объема зерна, которое можно было бы сдать. Что вы возьмете с человека, который получил с грехом пополам 2–3 центнера с га? Мы так и написали, что введены непопулярные меры, которые вызовут всплеск социальной напряженности на селе. Это обязаловка, и фермер не сможет ее выполнить. Если даже он сдаст эту пшеницу, ему ничего не остается на семена, на корма животным, и ничего не останется для того, чтобы продать по выгодной цене. Понятно, что при урожайности 6–8 центнеров с га есть возможность отдавать, но сейчас ситуация гораздо хуже. К примеру, я смотрю Целиноградский район. Там, по данным управления по сельскому хозяйству, урожайность стоит на уровне 4 ц с га. Но всем известно, что управления немного приписывают, чтобы картина выглядела лучше. Таким образом, сейчас там фактически 3,5 ц с га. Из каких ресурсов бедному фермеру при таких показателях еще что-то сдавать? А сейчас определено: фермер должен сдавать государству 125–140 кг с га. И если не сдаст – будет наказан.
Теперь фермеры обращаются к нам, от наших областных представительств приходят письма с просьбой о том, чтобы мы вышли с ходатайством к правительству о том, чтобы временно приостановить действие закона о зерне в пункте, регулирующем отношения субъектов АПК в части формирования государственных ресурсов зерна. Мы говорим, что, по данным Агентства по статистике, по состоянию на 1 августа 2010 года в стране хранилось 6,1 млн тонн зерна, в том числе 5,3 млн тонн продовольственной пшеницы. Прошел всего месяц. Максимальная отгрузка из страны – 700 тысяч тонн. Если мы от 5,3 млн тонн отнимем это количество, у нас все-таки остается 4,6 млн тонн. Почему бы не сформировать государственные ресурсы за счет этого объема, чтобы не заставлять фермеров сдавать свое зерно по такой низкой цене?
Сельское хозяйство и так находится в удручающем состоянии, и его еще больше губит такое отношение.
– Наверняка вы встречались со случаями, когда сельхозпроизводители в обход законодательства реализовывали свои объемы трейдерам…
– Они однозначно являются незаконопослушными гражданами, и против них могут быть приняты карательные меры.
– Можете сказать, какие объемы уже ушли или могут уйти таким образом?
– Не можем, потому что каждый человек воспринимает закон по-своему. Некоторые его видят в образе того самого "дышла", а другие все-таки побаиваются и стараются не нарушать.
Но я думаю, что если правительство не установит новые цены, более-менее приближенные к реалиям сегодняшнего дня, когда зерно уже зашкаливает за 30 тысяч, будут возможны массовые случаи нарушения этого закона. И поэтому рекомендуем правительству поставить в госресурсы зерно, которое находится в Продкорпорации.
– А вы уверены, что это зерно существует?
– Да, уверены. Просто я надеюсь, что Агентство по статистике не ошибается. Но по информации наших источников, которые заслуживают доверия, стало известно, что порядка 1 млн тонн зерна в августе Продкорпорацией было продано коммерческой организации ТОО "Алиби". Теперь эта фирма осуществляет отгрузку зерна уже по новой цене. Представляете, государственная организация, которая обязана обеспечивать продовольственную безопасность страны, накануне уборки продает то зерно, которое у нее находится, и затем начинает давить через акиматы на производителей.
– Таким образом, вы, как человек, ранее работавший в министерстве, понимаете, что того самого зерна, которое было в резерве, на самом деле нет.
– Нет, мы не можем утверждать это. Если, по информации статагентства, оно было, то, возможно, оно есть. Но надо проверить. Правда, у нас еще есть информация, что в этом месяце будет отгрузка зерна в Азербайджан в объеме 800 тысяч тонн. Почему бы, исходя из того что в этом году у нас чрезвычайное положение из-за аномальной засухи, не приостановить все контракты и не сохранить это зерно для гарантирования государственных ресурсов? Я понимаю, что государство сохраняет этот запас "на всякий случай". Иногда такие стихийные бедствия, как засуха, повторяются не один год, поэтому резервы необходимы. Но надо это делать не против желания производителей.
– Подскажите, пожалуйста, какие механизмы поддержки сельхозтоваропроизводителей у нас есть?
– Меры господдержки подразделяются у нас на три направления: субсидирование, дотирование, льготное кредитование. В данном случае под субсидированием имеются в виду средства, которые должны покрывать часть затрат сельхозформирований на производство той или иной продукции. У нас в стране суммы субсидий составляют порядка двух процентов от валовой продукции, в странах Европейского союза – на уровне 48 процентов, в Японии – 70 процентов. То есть у нас очень несущественные субсидии. Крестьяне не хотят брать деньги, которые доходят до них целевым образом в виде субсидий. – Это копейки, которые не спасают положения. Ведь они не дают возможности фермерам закупить ту же технику или удобрения и так далее.
С другой стороны, у нас большие деньги уходят в неизвестном направлении через институты КазАгро. Они не попадают к крестьянам. Огромные денежные средства идут не на субсидии, как во всех странах, а на какие-то странные проекты, которые потом не работают. При этом мы говорим, что помогаем сельскому хозяйству, выделяя госсредства. У меня есть статданные, по которым четко можно сказать, что бюджетные программы (их пятнадцать), разработанные Министерством сельского хозяйства, в основном работают, фермеры получают субсидии. Но львиная доля выделенных средств идет через КазАгро.
– Мне кажется, при такой урожайности – 3–4 центнера с га – нет необходимости заниматься экстенсивным производством…
– Тут вы правы. Дело в том, что в тех зонах, где низкий бонитет почвы, где ежегодно не выпадает требуемого количества осадков, заниматься земледелием не стоит. В этом случае люди сами себя загоняют в кабалу. Они там больших доходов не добьются. Скажем, Актюбинская область: там некоторые хозяйства уже четвертый год не могут получить урожайность выше трех центнеров с гектара. Стоит ли заниматься этим? Не лучше ли принять государственную программу по этим областям и регионам, где действительно невозможно устойчивое земледелие? А там, где нет устойчивого земледелия, в основном развивается животноводство. Возьмем, например, прерии США или Бразилию. Там на пастбищах держат миллионы голов скота. Это дешево, потому что не надо косить сено, не надо строить капитальных животноводческих помещений и так далее. Там производят очень дешевое и экологически чистое мясо. Почему бы нашему правительству не разработать программу по преимущественному переводу этих областей на производство животноводческой продукции, выделить на это нормальные деньги, заинтересовать людей? Вспомним: казахи раньше занимались животноводством очень интенсивно. В советские времена каждое хозяйство имело как растениеводческое, так и животноводческое направление. У нас главное преимущество по сравнению с развитыми странами в той же Европе в том, что у них каждый клочок земли на учете, а у нас бескрайние степи, равнины и реки. Все это не используется. Те крохи животноводства, которые остались, пасутся вокруг сел и поселков, вытаптывая пастбища. Люди не идут за сто километров, хотя там отличные пастбища, там можно нагуливать скот и получать с него отличные довесы. Так почему бы правительству не задуматься над развитием мясного скотоводства? Постепенный перевод этих областей на животноводческие рельсы дал бы больше пользы людям, которые там живут и трудятся. Те, кто живет на "неперспективных территориях" – в полупустынях, в степных или горных районах, могли бы получить работу, у них были бы стимулы развивать отрасль.
У нас же почему-то считают, что мы должны переходить на промышленные рельсы – по примеру западных стран. Но у них нет таких пастбищ, как у нас. Вы знаете, что в Казахстане более миллиона гектаров пастбищ пустует и не используется? Можно было бы дать людям работать в системе отгонного скотоводства, построить им домики, зимовки, поставить там ветряки, организовать воду, и они с удовольствием пойдут – надо только заинтересовать.
– А почему бы вашему союзу не разработать какие-то предложения?
– Есть ряд изданий, которые с удовольствием публикуют наши материалы. Кроме того, сейчас нас пригласили в "Мал онимдери корпорациясы", это дочерняя организация КазАгро. Они разработали свою концепцию развития мясного скотоводства, а мы выступили их оппонентами. Они говорили о том, что завезут 72 тысячи голов скота мясных пород и повысят удельный вес скота в стране и улучшат местные породы. Мы им сказали: если вы будете завозить племенной скот из Америки и других стран без обеспечения кормами, при том положении, что территория Казахстана заражена инфекционными болезнями, есть вероятность, что все, что вы привезете, тоже перезаражается и пойдет под нож.
В результате мы начали работать над новой концепцией. Она должна включать не только вопрос экспорта мяса. Без решения социальных проблем, без разрешения проблем регионов нам невозможно поднять животноводство. И теперь они пошли нам навстречу и намерены поднимать животноводство, улучшая условия работы фермерских хозяйств, создавая им условия, субсидируя производство мяса и так далее, причем в связке с кормопроизводством. То есть предполагается помощь предприятиям, которые будут заниматься производством кормов.

Подготовил Арсен САИДОВ, Алматы
18.09.2010