Александр Князев: "$280 млн. – это капля в море"

Недавние парламентские выборы в Кыргызстане прошли в спокойной обстановке, избиратели проявили очень высокий интерес к голосованию. Но экономическая ситуация остается по-прежнему нестабильной, стране требуется финансовая и политическая поддержка мирового сообщества.
Так, на прошлой неделе для ликвидации последствий межэтнических столкновений в Ошской и Джалал-Абадской областях, произошедших в июне этого года, Кыргызстану была оказана финансовая поддержка в виде средств российского кредита в сумме $100 млн., Всемирного банка – $80 млн., Азиатского банка развития – $100 млн.
Насколько эффективно могут быть использованы выделенные средства, в эксклюзивном интервью "Капитал.kz" рассказал Александр Князев, доктор исторических наук, консультант Института политических решений.

– Скажите, пожалуйста, насколько сегодня Кыргызстан нуждается во внешней помощи и во сколько миллионов долларов ее можно оценить?

– На донорской конференции в Бишкеке в конце июля руководство республики озвучивало цифру в $1,1 млрд. как потребность для восстановления социально-экономической сферы после апрельских и июньских событий. Но уже тогда было понятно, что эти деньги в республику не поступят, в реальности речь шла о $225 млн. на поддержку бюджета. Все остальные деньги были расписаны по социальным статьям и на поддержку уязвимых слоев населения. Тогда же имел место отказ доноров предоставлять правительству всю сумму полностью и, в частности, на реконструкцию юга, причина отказа в последнем была в том, что доноры выразили тогда недоверие мэру Оша Мелисбеку Мырзакматову, но президент Отунбаева не сумела добиться его отставки с поста мэра.
По моему мнению, речь нужно вести не о какой-то разовой сумме: несостоятельность Кыргызстана как государства очевидна, любую финансовую, экономическую помощь нужно обосновывать требованиями по участию в государственном и политическом управлении республикой. Любое руководство горной республики, независимо от каких бы то ни было кадровых рокировок по результатам парламентских выборов, не в состоянии будет эффективно управлять этими средствами и, уж тем более, контролировать их расходование. Думаю, что из уже успевших поступить средств, включая и десятки миллионов российской помощи, предоставленной еще в апреле, конкретную адресацию получила чрезвычайно малая часть. Исполнительная власть децентрализована, просто нет механизмов управления местными органами власти, в первую очередь – на юге, тот же Мырзакматов существует как "государство в государстве", публично отказываясь от подчинения центральной власти. Государственная дирекция по восстановлению и развитию городов Ош и Джалал-Абад – это большая машина по отмыванию денег и выводу их из-под контроля и государства, и доноров, кои могут попытаться проявить к судьбе денег интерес. Единственный реальный способ действительно запустить процесс восстановления и избежать воровства средств – создание международного органа, который бы самостоятельно занимался расходованием финансовых и иных средств, только согласовывая с Правительством КР цели и задачи. И это должна быть не ситуативная помощь, а рассчитанная на несколько лет программа, охватывающая не только социальную сферу, но и экономическую, направленную на создание рабочих мест, дабы снять критическую социальную напряженность в перспективе.

– $280 млн. это небольшая сумма, которая частично может поддержать бюджет или быть направлена на финансирование ряда программ. Насколько будет успешным данное вложение в отношении "отдачи"?

– Сейчас дефицит бюджета только по закрытым статьям составляет почти $700 млн. $280 млн. – это капля в море, особенно учитывая просто ошеломляющую способность кыргызских чиновников к конструированию самых разнообразных коррупционных схем по выводу денег "в тень". Думаю, что на реальные потребности будет потрачено не более трети этой суммы.

– Какая отрасль экономики страны наиболее нуждается в финансировании?

– Прежде всего, это энергетика, сельское хозяйство, коммуникации. Говорить о реанимации промышленности уже не приходится – утрачен, как минимум, кадровый потенциал, когда-то позволявший говорить о Кыргызской ССР как о промышленно-аграрной республике. Сельское хозяйство в меньшей степени требует профессиональной квалификации, при этом его продукция напрямую обеспечивает в той или иной степени хотя бы продовольственные потребности населения. Промышленная продукция, кроме того, что ее нужно еще произвести, должна быть востребована на рынке, этот сектор потребностей, с учетом членства КР в ВТО, с успехом покрывается китайскими производителями, а возможности кыргызского экспорта в Казахстан или Россию заметно сужаются с вступлением в силу Таможенного союза.

– Учитывая отсутствие легитимной исполнительной власти, которая может предоставить донорам и зарубежным кредиторам соответствующие гарантии по возврату средств, какова вероятность открытия новых кредитных линий (в этом или будущем году) для страны зарубежными кредитными институтами?

– Любой зарубежный кредитор не свободен от политической ангажированности. Если сейчас будет сформировано правительство, вызывающее доверие, скажем, России, можно ожидать кредитования и инвестирования от российской стороны. У западного сообщества – свои креатуры. Другое дело, что Россия в отношении Кыргызстана объективно в большей степени заинтересована в установлении стабильности, как и в усилении своего долгосрочного влияния. Интересы США, например, носят более тактический характер, можно посмотреть масштабы и динамику внешних вливаний с российской или американской стороны, и порядок цифр будет отличаться. Так что, если Кыргызстан хочет получать реальные деньги в реальную экономику, а не гранты на "демократизацию" или какие-либо структурные "реформы", нужно выбирать и соответствующий политический курс.

– Сумеет ли страна возвратить полученные деньги в указанные сроки или такой вариант, скорее всего, исключен?

– Думаю, что, не говоря уже о какой-то краткосрочной перспективе, даже в более пролонгированном рассмотрении возврат полученных средств невероятен. Судьба всех нынешних кредитов – пополнить и без того немалый внешний долг Кыргызстана, который сегодня, напомню, составляет $2 млрд. 600 млн. По прогнозам, до конца года внешний долг может составить 66% к ВВП, который, в свою очередь, по оценкам МВФ, имел отрицательный рост в нынешнем году на уровне 3,5%, МВФ прогнозирует для Кыргызстана рост ВВП в 2011 году на уровне 7% исключительно за счет ожиданий поступления значительной международной помощи. Своеобразный "замкнутый круг". Есть инициатива президента Розы Отунбаевой о списании внешнего долга "в обмен на охрану окружающей среды", пока не воспринятая кредиторами. К слову, можно вспомнить, что внешний долг Кыргызстана на конец 2004 года составлял $1 млрд. 834,6 млн., 11 марта 2005 года Парижский клуб кредиторов принял решение списать задолженность Кыргызстана на сумму $124 млн. Кроме того, государства-кредиторы согласились реструктурировать часть задолженности горной республики на сумму $431 млн. Достигнутое тогда на заседании Парижского клуба соглашение допускало возможность конвертации долга в инвестиции, программы помощи, проекты защиты окружающей среды и другую конвертацию, все это предполагалось реализовать исключительно под высокий авторитет тогдашнего президента Аскара Акаева, свергнутого буквально через считанные дни. После чего решение Парижского клуба было аннулировано и к его рассмотрению в бакиевский период уже не возвращались. Насколько нынешняя власть сможет заслужить доверие международных кредиторов – у меня прогнозы скорее пессимистические.

Ержан Жанибеков
04.11.2010