Есть ли будущее у Центральной Азии, России и Китая? (выдержки из книги "Китайский экономический экспресс в Центре Евразии: новая угроза или исторический шанс?")

В экономическом плане история Центральной Азии и других внутренних пространств Евразии, таких как российские Урал и Сибирь, китайский Синьцзян – это, с одной стороны, история успехов, когда наблюдались интеграционные процессы, а с другой – это история неудач, когда указанные регионы вместе или по отдельности входили в период длительной дезинтеграции.

Во-первых, в те исторические периоды, когда Центральная Азия была экономически интегрирована вместе с Россией или Китаем в систему региональных и межрегиональных связей, имело место интенсивное развитие региона и одновременно развитие России или Китая.

Во-вторых, в те исторические периоды, когда происходило разрушение интеграционных связей, возникали серьезные проблемы на пути развития как Центральной Азии, так и России или Китая.

В-третьих, характерно и то, что с точки зрения экономики, Центральная Азия никогда не была объектом масштабного и острого российско-китайского соперничества. Во многом это связано с тем, что пики экономической активности России и Китая в регионе приходились на различные исторические периоды.

Периоды интеграции Центральной Азии

(в систему региональных и межрегиональных связей)

Расцвет Великого шелкового пути. В течение многих столетий (с I-го тысячелетия до нашей эры по середину II-го тысячелетия нашей эры) регион и смежные пространства были интегрированы в глобальную (на тот период времени) систему экономических связей – Великий шелковый путь. В частности, государственные образования, расположенные на территории современных Центральной Азии и китайского Синьцзяна, служили транспортным мостом между Китаем и Европой. Именно тогда Китай был главным внешним локомотивом экономического развития региона и смежных пространств, важным источником научных знаний и передовых технологий.

Российская империя и СССР. Во второй половине XIX века, когда Центральная Азия вошла в состав Российской империи, экономические и иные связи региона стали замыкаться все больше на Россию. Это способствовало выходу Центральной Азии из экономико-географической изоляции, существенной интенсификации экономических и других отношений. В свою очередь, Россия приобрела жизненно важный плацдарм для своего развития. С падением Российской империи начался принципиально новый этап отношений: в период существования СССР наблюдался беспрецедентный как в истории России, так и в истории Центральной Азии экономический взлет. Вплоть до распада Советского Союза именно Россия являлась главным локомотивом экономического и научно-технического развития центральноазиатского региона.

Периоды дезинтеграции Центральной Азии

(из системы региональных и межрегиональных связей)

Упадок Великого шелкового пути. Развитие морских транспортных перевозок в эпоху Великих географических открытий (XVI век нашей эры) вызвало переориентацию мировой торговли с сухопутных маршрутов (основу которых составлял Великий шелковый путь) на морские. Существенная дешевизна морского транспорта привела к фактической экономико-географической изоляции Центральной Азии и других внутриконтинентальных территорий как, например, современный китайский Синьцзян. Экономико-географическая изоляция стала ключевой детерминантой того периода развития региона и смежных пространств – периода длительной рецессии и отставания от передовых европейских наций.

Дезинтеграция бывшего СССР. В результате дезинтеграции СССР и разрыва традиционных экономических связей, Россия и Центральная Азия столкнулись с существенными проблемами на пути своего развития. Если в период упадка Великого шелкового пути та же Центральная Азия была исключена лишь из системы глобальных связей (сохранив при этом связи, по крайней мере, на региональном уровне), то после распада СССР отчетливо видны признаки разрушения экономических связей даже между странами самого региона. В свою очередь Россия, оставив Центральную Азию, потеряла жизненно важное экономическое пространство, оказалась несамодостаточной в условиях глобальной экономики. Дальнейшая консервация этой ситуации порождает различные угрозы как для России и Центральной Азии, так и для соседних государств, включая Китай.

В целом, периоды подъемов и спадов в развитии внутренних пространств Евразии, включающих помимо Центральной Азии значительные территории современных России и Китая, всегда находились в прямой зависимости от характера экономического сотрудничества в центре континента, где решающую роль играли Китай и/или Россия.

Современность

Создается впечатление, что в России и странах Центральной Азии эти основные уроки истории преданы полному забвению. Как представляется, это во многом и предопределяет наличие крайне сложного комплекса проблем на пути долгосрочного и устойчивого экономического развития не только России и Центральной Азии, но и Китая.

В условиях отсутствия промышленной политики и стратегии экономической интеграции на постсоветском пространстве, а также взаимовыгодного формата экономического взаимодействия с Китаем, Россия и государства Центральной Азии постепенно закрепляют за собой статус "сырьевых придатков" и "транспортных тупиков" Евразии, превращаются в объекты все большего манипулирования со стороны ведущих внешних игроков. Очевидно, что тем самым создается мощный заслон на пути дальнейшего экономического роста Китая, России и Центральной Азии.

Хотя экономическое положение в том же Китае в целом пока гораздо лучше, чем на постсоветском пространстве, тем не менее, и он без поддержки России и стран Центральной Азии вряд ли сохранит устойчивость и поступательность развития. В частности, Китаю с каждым годом становится все труднее самостоятельно преодолевать растущий дисбаланс экономического развития внутриконтинентальных (западных и центральных) и приморских (восточных) провинций: чем динамичнее развивается восток Китая, тем ярче проявляется данный дисбаланс. Следовательно, Пекину приходится "изымать" все больше финансовых и иных ресурсов из приморских провинций и направлять их во внутриконтинентальные территории. Такая серьезная проблема как разделение страны на "богатую" (восточную / приморскую) и "бедную" (западную и центральную / внутриконтинентальную) части до сих пор остается одним из главных тормозов социально-экономического развития Китая и источником постоянно тлеющего сепаратизма. Как представляется, дальнейшая консервация этой проблемы вряд ли позволит Китаю занять лидирующие позиции в мировой экономике и политике, эффективно отвечать на вызовы глобальной безопасности.

Будущее?

Наиболее вероятные сценарии экономического взаимодействия между Россией, Китаем и странами Центральной Азии являются достаточно пессимистичными и/или неоднозначными по своим возможным последствиям. С одной стороны, остается все меньше надежд на то, что России и государствам Центральной Азии удастся кардинально пересмотреть прежние "стратегии" своего развития.

С другой стороны, крайне трудно прогнозировать к чему приведет дальнейший рост китайского экономического присутствия в Центральной Азии и России. Учитывая значительные масштабы китайской экономики и динамичное развитие практически всех отраслей промышленности, Китай потенциально мог бы выступить локомотивом экономического (в том числе инновационно-промышленного) развития Центральной Азии и России, которые при этом достаточно успешно вписались бы в формируемую Пекином схему евразийского сухопутного транзита.

Однако гораздо реалистичнее все же выглядит сценарий того, что Россия и страны Центральной Азии сами не захотят и не позволят этого, а Китай в итоге выберет еще более эгоистичную стратегию отношений: постарается максимально эффективно использовать российско-центральноазиатскую сырьевую базу для своего экономического подъема и решения многочисленных внутренних проблем.

Очевидно, что в этих условиях главные внутренние проблемы России и стран Центральной Азии, их экономико-географическая изоляция и сырьевая ориентация экономик только обострятся. Ведь если Пекин будет проводить более эгоистичную политику, то он прагматично должен быть заинтересован в сохранении максимально широких возможностей по добыче и транспортировке в китайском направлении сырьевых ресурсов внутренней Евразии, нежели в "открытии доступа к ним для всего мира".

В свою очередь, стремление России и стран Центральной Азии сбалансировать (например, за счет других глобальных игроков) растущее экономическое влияние Китая только еще больше разорвет их на секторы и сферы внешнего влияния, постепенно сузив и так уже ограниченный простор для дальнейшего маневрирования между мировыми центрами силы.

В целом, похоже, что Россия и страны Центральной Азии медленно, но уверенно приближаются к своему полному экономическому банкротству. Это представляет все большую опасность и для самого Китая. В случае экономического краха России и центральноазиатских государств Китай рискует получить обширное нестабильное пространство на своих северных и западных границах. Когда же Китай лишится своего стратегического тыла и одновременно исторически естественных союзников в лице России и стран Центральной Азии, то ему останется только лишь надеяться на "добрую волю" других глобальных игроков, заинтересованных в контроле над процессами в Евразии.

Устраивает ли такое "будущее" страны Центральной Азии, Россию и Китай?

* * *

Как представляется, пока еще не совсем поздно, пока обозначенные выше тенденции не приняли необратимого характера, России, Китаю и странам Центральной Азии целесообразно все же попытаться вспомнить о главных уроках общей истории и о ключевой роли внутренних пространств Евразии в плане обеспечения своего устойчивого развития.

В.Парамонов, А.Строков
25.11.2010