Парта для мигранта

Кем мигрант приходится москвичу? Одни уповают: гостем, другие фыркают: нахлебником. Сверху твердят: партнером. Если партнером, то, извольте, на паритетных началах: мы сочувствуем вашим проблемам, вы уважаете наши устои. Палитру существующих в Москве услуг по культурной, правовой и языковой адаптации для иностранцев изучил корреспондент "Росбалта".

Почему "пожалуйста" и кто такой "диван"?

Что предлагает госсектор? В каждом округе Москвы на базе обычных школ работают специализированные – русского языка. Первая из них появилась четыре года назад в центре образования №1429. Здесь не говорящие по-русски мальчики и девочки от 7 до 14 лет пополняют словарный запас до уровня госстандарта.

"За год обучения они должны освоить довольно насыщенный курс, который включает чтение, говорение, слушание и письмо, - рассказывает заместитель директора ЦО №1429 по учебно-воспитательной работе Лариса Буртная. - Наши педагоги корректируют (а иногда прививают с нуля) навыки произношения и интонирования речи, учат грамотно выстраивать предложения – делают все, чтобы по окончании курса дети, приехавшие с родителями в Россию из других стран, могли учиться по общей программе".

Чтобы поступить в эту школу, нужно немного: заявление о зачислении, копия свидетельства о рождении ребенка, его медкарта, страховой медицинский полис российского образца (что предполагает наличие регистрации у мамы и папы) и своевременность. Набор учеников осуществляется до 1 ноября.

Каждого из них, прежде чем усадить за парту, тестируют на знание письменной и устной речи. При этом действуют обратные общепринятым условия приема: лучших отсеивают. Идеальный кандидат – тот, кто ни слова на государственном языке не понимает. Лексический потенциал 13-летней уроженки Эквадора Эмили сегодня ограничивается скромными "да" и "здравствуйте". В большинстве случаев девочка обходится улыбкой. А с одногруппниками, мамой и бабушкой общается исключительно на английском, за что частенько получает нагоняи от школьной уборщицы, басурманщины не приемлющей. Впрочем, на них Эмили реагирует предсказуемо.

С момента открытия школы обучение в ней прошли 120 детей. Среди них - граждане Турции, Вьетнама, Киргизии, Армении, Венесуэлы, Израиля, Китая, Азербайджана, Канады, Таджикистана и других стран. Первые уроки "русского как иностранного" - сродни пантомиме. Интернациональный класс молча следит за учителем, который то хлопает по дивану, то крутит перед глазами картинку с нарисованным чайником, разбирая его на мельчайшие составляющие: от носика до подставки, то стучит по доске, то поочередно трясет ногами в воздухе. Потихоньку "ди-ва-ны", "но-ги" и "чай-ни-ки", раздробленные на громкие слоги, начинают запоминаться. Когда азы пройдены, детям рассказывают, что такое российский флаг, какие праздники почитают в не знакомой им стране, кто основал Москву и почему, когда чего-то хочешь, нужно добавлять "пожалуйста".

Если на уроке ученики разыгрывают речевую ситуацию "я в магазине", то после педагоги ведут их к настоящим кассирам, у которых, согласно инструкциям, те должны попросить молока или банку сгущенки. По праздникам здесь водят хороводы, в учебное время делают зарядку под песенки из советских мультфильмов, читают стихи о великом и могучем.

По итогам промежуточной аттестации специалисты корректируют индивидуальные планы учащихся, а их родителям на собраниях озвучивают новые рекомендации по частоте и тематике "домашних работ". Несколько раз за время обучения дети выезжают на экскурсии: Парк культуры, Красная площадь, Бородинская панорама, Старый Арбат.

В конце года они сдают итоговый экзамен, в зависимости от результатов которого получают сертификаты об окончании школы русского языка. С такой бумажкой ребенок может продолжить образование в любой массовой школе города. Если, скажем, на родине он успел окончить два класса, то московские педагоги определят его в третий. Итого: пропустив всего один год, малыш планомерно вливается в московскую образовательную среду.

Воспитание законопослушания

Для взрослых мигрантов официальная столица предусмотрела вечерние курсы русского языка. Правда, платные. Безвозмездно их готовы учить только представители общественности. Они готовы предложить иностранцам широкий спектр услуг: от справочных до материальных.

Так, межрегиональное общественное объединение кыргызстанцев "Ала-Тоо" открыло воскресную школу киргизского и русского языков. Его сотрудники беседуют с мигрантами о необходимости следить за состоянием здоровья и о медицинских клиниках, в которых можно сдать анализы, разъясняют путаные положения российского законодательства, выманивают из тени социальными "пряниками", гарантированными при соблюдении порядков страны приема.

Правовую защиту и юридические консультации предоставляет комитет "Гражданское содействие" Светланы Ганнушкиной. "Профсоюз трудящихся мигрантов" помогает в оформлении регистрации, разрешений на работу и в составлении трудовых договоров. При необходимости юристы представляют интересы обиженных иностранцев в суде. В схожем поле работает информационно-правовой центр "Миграция и закон". Также по вопросам законодательства приезжих могут проконсультировать в стенах общественной организации "Регистан".

Российская общественная организация "Нур" специализируется на образовании и культурной адаптации. Волонтеры ездят с просветительскими лекциями по местам дислокации товарищей по трудовому порыву. Для их детей в Москве открыта воскресная школа "этики и морали". А учебно-консультативная программа московского представительства швейцарского "Фонда Ага Хана" делится на образовательные семинары для родителей-иностранцев и дополнительные занятия для дошколят и школьников: здесь детям помогают совершенствоваться в знаниях русского языка.

По статистике обращений в информационно-ресурсный центр для мигрантов при бюро международной организации по миграции (МОМ) в Москве, 40% иностранцев интересуются юридическими аспектами пребывания в столице, еще 40% - трудовым законодательством. Остальная часть запросов посетителей распределяется между медицинскими услугами, культурной и социальной адаптацией. Некоторые просят посодействовать в возвращении на родину. В таких случаях завязывается переписка с посольствами стран исхода.

На "горячую линию" центра МОМ (она начала работу в первых числах октября) в день поступает по 8-9 звонков. По данным консультанта Ольги Киреевой, "как правило, обращаются работодатели и лица, которые давно приехали и уже получили российское гражданство. Преобладает категория в возрасте от 30 до 50 лет с высшим и средним специальным образованием. Чаще других к нам приходят и звонят выходцы из Таджикистана, Узбекистана и Украины. Многие собирают информацию для родственников, которые вот-вот должны пересечь границу".

"Наиболее частые вопросы: что такое патент, где его можно оформить, чем он отличается от разрешения на работу, где находится нужное им отделение ФМС, как туда позвонить, какие документы принести, - уточняет Ольга Киреева. - Работодатели спрашивают, как можно привлечь иностранных работников к трудовой деятельности или как получить квоты".

"Горячие линии" МОМ организованы также для гостей и жителей Московской и Ленинградской областей, Санкт-Петербурга, Екатеринбурга, работают в Кыргызстане и Таджикистане на базе ресурсных центров для потенциальных покорителей столицы.

"Наша цель – повысить уровень информированности иностранных работников и тем самым способствовать снижению нелегальной миграции в России, - говорит юрист московского представительства МОМ Роман Рыбаков. - Законодательный материал мы тщательно прорабатываем и стараемся донести до клиентов понятным языком. Выпускаем памятки, распространяем их через ФМС, общественные организации и ресурсные центры в странах исхода".

Гражданке Таджикистана Саодат Бобоевой в МОМ посоветовал обратиться юрист Российского конгресса народов Кавказа. Женщина в Москве бывает регулярно – с 2000 года. Ее история повторяет тысячи других.

"После войны – нужда, безработица, заводы закрылись, - делится Саодат. – Четверо детей у меня: двое своих, двое – приемные. Приехала сюда, устроилась дворником. Потом пошла уборщицей в ресторан. Пять лет там поработал - устал. Там мужская сила нужна. Нашла ресторан, работа не такая тяжелая, чище. Посудомойкой еще подрабатывала. Дети тогда были маленькие. Сейчас выросли. Но деньги тоже надо. Дочка в медколледже учится".

Все эти годы Саодат трудилась, как уверяет, в рамках правового поля. "Я документы на работу постоянно делаю в одной фирме - это не самой ФМС, а их офис, - доказывает женщина. - ФМС у нас в ресторан был, с одного штраф взяли, а с меня нет, потому что я еще удостоверилась, когда деньги платила, что у меня все данные находятся в компьютере – все этот… легально".

Работала по трудовой, результаты анализов не подтасовывала: "Я тоже уважаю закон: мало ли где-то чего-то, чтобы могли доказать". Саодат подвела рыночная система. Когда в июле она приехала в Москву, то обнаружила, что "справки подорожали". "Сертификат на ВИЧ/СПИД я взяла, санитарный сделала, - перечисляет она, - пошла разрешение получать, а денег не хватило". Зато у метро Саодат увидела заманчивое объявление ООО "Евростар": требуется швея, пятидневка, жилье, 20 тысяч рублей в месяц.

Дальнейшую свою судьбу законопослушная женщина изложила в заявлении "Прокурору города Москвы" и ФМС: "Работать приходилось как минимум по 11 часов в день, 7 дней в неделю; более того, когда были срочные заказы…мы работали с 9 утра до 4 часов ночи. В июле зарплату нам не дали, обещали, что выплатят в следующем месяце. Однако через месяц ни оплату прошлых переработок, ни даже зарплату мне не дали, через два месяца – тоже… Более того, мне никак не удавалось добиться от работодателя выдачи на руки разрешения на работу и трудового договора".

"Кормили нас списанными продуктами с соседнего Котляковского рынка, самые свежие имели срок годности до декабря 2009 г., у нас было 4 случая сильных отравлений, - читаем далее. - Хотя мы пытались вызвать "скорую помощь", нам запретили, под угрозой, что сдадут нас в милицию и депортируют. Выходить нам с территории базы также не разрешали, пугали милицией – фактически, мы оказались в рабстве".

Саодат рассказывает, что спать ей с коллегами полагалось на полу. По ночам подушки и одеяла женщинам заменяли пуховики, которые они прострачивали днем. Пробовали возмущаться, но, как пишет Саодат "охранник базы постоянно угрожал нас всех перерезать, если будем "выеживаться"". После вмешательства "Профсюза трудящихся мигрантов", швеи смогли выйти на улицу. Им даже предоставили расписку о задолженности по зарплате (суммы в ней, правда, по утверждению потерпевших, "были взяты с потолка").

В декабре у Саодат заканчивается срок действия временной регистрации: нужно домой, а денег нет. Уважая закон, она обратилась за помощью в официальные структуры. Но представители ФМС, ознакомившись с заявлением, первым делом посчитали нужным поднять вопрос о выдворении незаконно находящейся на территории России гражданки Таджикистана.

Уголовное дело в милиции на компанию "Евростар" завели. По мнению юриста МОМ, скорее всего Саодат вернут заработанное – с учетом налогового сбора. Однако если в ФМС не прислушаются к ходатайству международной организации по миграции, потратить их заявительница сможет только на родине. Но это детали. Суть в другом: человек, приезжая в Москву, первым делом идет не в миграционную службу, а к посредникам не потому, что, как выразился на одном из круглых столов "Росбалта" депутат Петр Милосердов, "осознанно едет нарушать закон", а потому что законов не ведает.

Успешное соседство в теории

Принятая в столице практика оповещения иностранцев не справляется с потоком въезжающих. Госструктуры и общественники штампуют кипы листовок, брошюрок и путеводителей для трудовых мигрантов (некоторые даже на языках основных стран-доноров). Многие дублируют друг друга, но зачастую ни одна из них так и не доходит до адресатов. Сарафанное радио – самый массовый источник информации, но не самый надежный (Саодат наверняка ни одному соотечественнику разрекламировала демократичный прейскурант компании по выпуску документов с государственными печатями).

Благо, истории успеха есть. Причем не где-нибудь, а в России. В Ярославле, к примеру, Российский фонд Мира устраивает для мигрантов бесплатные экскурсии по городу. Прямиком с вокзала работяг усаживают в автобус и везут знакомить с местными достопримечательностями.

Как вариант, считает руководитель центра "Миграция и закон" Гавхар Джураева, "часть функций могла бы взять на себя мечеть". "Пусть имамы зачитывают кодекс москвича, - рассуждает она. - Пусть объясняют, что нельзя резать баранов на улицах или дергать мимо проходящих мусульманок без платка на голове. Если в мечетях не будут менять тематику выступлений с учетом обстановки в городе, мы мало чего добьемся".

В качестве сети информационных центров Гавхар Джураева предлагает использовать библиотеки – сельские (в том числе и в странах исхода) и городские, школьные и публичные. Финансирования современным читальням не хватает - факт. Так почему бы не привлечь средства общественников и не сформировать заодно что-то вроде "красных уголков" для мигрантов, в которые бы стекались многочисленные памятки некоммерческих организаций?

"Все будут знать: если зайти в библиотеку, можно будет найти ответы на все вопросы, - строит планы Джураева. - Где-то в Узбекистане, в далеком-далеком селе, ученик, отец которого собирается в Россию на заработки, сможет бесплатно взять информационные материалы, принесет их домой и покажет папе. Тогда мы выйдем на цивилизованную информационную кампанию, которая сейчас существует в виде хаотичных, повторяющих, дублирующих друг друга центров".

Роман Рыбаков, впрочем, видит причину низкого культурного и правового уровня мигрантов из Центральной Азии в другом. "Во-первых, большинство из них селятся поближе к месту работы, для них Москва ограничивается дорогой от съемной комнаты до стройплощадки. А во-вторых, многие просто не интересуются культурой, - предполагает он. - Значит нужно их заинтересовать. Если пофантазировать, можно, скажем, ввести механизм, при котором иностранец не сможет получить образование, вид на жительство или еще что-то, для него важное, если не сдаст тест на понимание российских культурных особенностей".

Идея партнерства россиян с бывшими соотечественниками в речах первых лиц страны укоренилась прочно. Можно топать ногами, требуя закрыть границу, можно загодя оплакивать культурное прошлое великой державы и, по возможности, давать чужакам сдачи. А можно пойти по пути построения цивилизованных миграционных отношений, который изо дня в день протаптывает инициативное меньшинство.

Дарья Миронова